Роберт Говард - Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней

— Ладно, — буркнул он. — Я доверюсь тебе, хотя, клянусь Кромом, жизненные привычки менять нелегко. Во всяком случае я не причиню тебе вреда, если даже ты наведешь на меня всех головорезов Немедии. Потому что, если бы не ты, Тараскова обезьяна напала бы на меня, безоружного и скованного. Делай, что хочешь, девочка.

Она поцеловала его руку, вскочила и побежала по коридору, чтобы исчезнуть за тяжелой двустворчатой дверью.

Он глядел ей вслед и думал о том, что, возможно, свалял дурака, доверившись, потом пожал могучими плечами и задернул шторы в своем укрытии. В том, что молодая прекрасная девушка рискует жизнью, чтобы помочь ему, не было ничего удивительного — такое бывало в его жизни довольно часто. Многие женщины бросали на него призывные взгляды — и в дни его странствий, и в дни правления.

Ожидая ее возвращения, Конан не бездействовал. Повинуясь инстинкту, он обследовал нишу в поисках другого выхода и нашел его — замаскированный ковром узкий проход, ведущий к дверям, покрытым искусной резьбой, слабо видимым в свете, чуть просачивающемся из основного коридора. Именно из-за этих дверей послышался вначале звук повернувшегося ключа, потом низкий гул голосов. Один голос звучал знакомо, и по смуглому лицу Конана пробежала гримаса отвращения. Не колеблясь, он покинул укрытие и подобно пантере, идущей по следу, притаился у самой двери. Она не была закрыта на засов, и он осторожно и аккуратно сумел открыть ее. Он действовал, не думая о возможных последствиях и надеясь только на себя.

С другой стороны дверь прикрывала штора, но сквозь крохотное отверстие в бархате он разглядел комнату при свете свечи, стоящей на столе черного дерева. В комнате было двое мужчин: один — покрытый шрамами разбойник в кожаных штанах и потрепанном плаще, другой — Тараск, король Немедии.

Тараск казался встревоженным — бледный, он то и дело озирался, словно бы ожидая какого-то звука или шума шагов и вместе с тем боясь их услышать.

— Ступай тотчас же, — говорил он. — Он… сейчас он в наркотическом сне и неизвестно, когда пробудится.

— Удивительное дело — услышать страх в словах короля Тараска, — отвечал его собеседник хриплым голосом.

Король нахмурился.

— Ты хорошо знаешь, что смертных я не страшусь. Но после того, как я увидел над Валькией падающие скалы, я понял, что демон, которого мы воскресили, вовсе не шарлатан. Я боюсь его силы, ибо не знаю ее пределов. Но ясно, что она каким-то образом связана с той, проклятой штукой, которую я у него взял. Она вернула его к жизни, она и является источником его волшебного могущества.

Он хорошо ее спрятал, но раб, следивший за ним по моему тайному приказу, видел, что он кладет ее в золотой ящик и ящик этот прячет. Но я не решился бы украсть эту вещь, если бы Ксальтотун не спал сном черного лотоса.

Я верю, что именно в ней сила Ксальтотуна. С ее помощью Ораст вернул ему жизнь. С ее помощью, если мы не примем мер, он обратит всех нас в рабов. Поэтому возьми ее и брось в море, как я велел. И сделай это в достаточном отдалении от берега, чтобы шторм или прилив не вынесли ее обратно. Тебе уже заплатили.

— Это правда, — сказал грабитель. — Но, король, это не все: я в долгу перед тобой. Даже воры умеют быть благодарными…

— Да, кое-что ты мне действительно должен, — ответил Тараск, — но все долги будут оплачены, когда ты бросишь этот предмет в пучину.

— Я поеду в Зингар, чтобы сесть на корабль до Кордавы, — сказал проходимец. — Я ведь не смею даже ступить на землю Аргоса — уж больно сурово смотрят там на убийство.

— Так или иначе, делай свое дело. В путь; лошадь ждет на дворе. Пошел, живей!

Что-то перешло из рук в руки, сверкнув при этом, как пламя, — Конан едва успел его увидеть. Потом грабитель надвинул капюшон на глаза, закутался в плащ и поспешно покинул комнату. И едва закрылась за ним дверь, Конан бросился вперед, охваченный жаждой крови. Сдержать себя он не сумел. При виде врага на расстояний протянутой руки кровь закипела в его жилах, всякие сомнения, всякая осторожность были отброшены.

Тараск повернулся уже к выходу, когда Конан, оборвав штору, ворвался в комнату, как разъяренная пантера. Тараск обернулся, и, прежде чем он смог узнать напавшего, кинжал Конана вонзился в него.

Но уже в момент удара Конан знал, что рана не смертельна. Ступня его запуталась в шторе и помешала сделать полный шаг. Острие кинжала вонзилось в плечо Тараска и прошло по ребрам. Король Немедии закричал.

Сила удара и тяжесть тела киммерийца швырнули его на стол, стол перевернулся, и свеча погасла. Оба рухнули на пол, путаясь в складках материи. Конан наносил удары вслепую, а Тараск визжал от нестерпимого ужаса, но страх придал ему нечеловеческую силу, он сумел вырваться и побежать во тьму с криком:

— На помощь! Стража, Аридей! Ораст! Ораст!

Конан поднялся, пинком отбросил обломки стола и с великой досадой выругался. Внутреннего расположения дворца он не знал. Вдали все еще слышались вопли Тараска, ответом на них был дикий, безумный рев. Немедиец скрылся во тьме, и Конан даже не знал, в какую сторону. Итак, удар мести был неверным, и теперь оставалось только спасать собственную шкуру, если это еще было возможно.

Отчаянно ругаясь, Конан миновал проход и поглядел из ниши в освещенный коридор. Именно в этот момент появилась испуганная Зенобия.

— Что случилось? — крикнула она. — Весь дворец всполошился! Клянусь, я не предавала тебя…

— Нет, это я сам разворошил осиное гнездо, — буркнул он. — Хотел свести кое-какие счеты. Как отсюда побыстрее убраться?

Она схватила его за руку и потащила по коридору. Однако, прежде чем они успели добежать до противоположных дверей, оттуда послышались приглушенные крики, и косяки задрожали от ударов изнутри. Зенобия заломила руки и воскликнула:

— Мы отрезаны! Возвращаясь, я закрыла двери на засов. Сейчас они их выломают, а как раз этот путь ведет к боковым воротам.

Конан обернулся. С противоположной стороны коридора также доносился шум погони.

— Туда! Быстро! — крикнула девушка, пробежала по коридору и открыла дверь одной из комнат.

Конан вбежал за ней и закрыл золоченый засов. Они оказались в богато убранной палате. Зенобия подтащила его к окну с позолоченными решетками, за которыми виднелись деревья и кусты.

— Ты сильный, — сказала она, задыхаясь, — если ты сумеешь справиться с этой решеткой, то еще сможешь бежать. В саду полно стражников, но ты сумеешь пройти незаметно — заросли густые. Южная стена одновременно является и внешней городской стеной. Если ты преодолеешь ее, у тебя будет возможность бежать. Твоя лошадь ждет тебя в небольшом леске возле дороги, ведущей на запад, в нескольких сотнях шагов от фонтана Траллоса. Знаешь, где это?