Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг
— Товарищ Чингачгук, ты где запропастился? Сереж!
Я напоследок осмотрела пустоту, чтобы убедиться в его отсутствии, и все же побежала в институт. К окончанию второй пары начала волноваться: не то, чтобы он был субъектом, за которого стоит переживать… Но вдруг он вышел из бестуманной зоны и попросту заблудился? Или все-таки нашел свой свет в конце тоннеля — ведь когда-нибудь это должно произойти. Когда не обнаружила его и в квартире, то первым делом схватила его телефон — когда-то Сережа нашел эту вещь в первый раз, значит, сумеет найти и во второй. А если он никогда не вернется? Интересно, он заглянул бы, чтобы попрощаться, и была ли у него возможность попрощаться?
Скорее всего, просто опять экспериментирует. Вчера он учился спать — предполагаю, что спать он учился прямо во мне, когда я отключилась. Часов в пять утра смотрел телевизор, но к моему пробуждению его уже не было. Окончательно успокоилась, решив, что если он не ушел навсегда в какой-нибудь иной мир, то отыщется — это ж Сергей Севостьянов! От такого и захочешь избавиться — да не получится.
Но почему-то облегченно выдохнула, когда он вечером показался из стены. На вопросы ответил только: «Я что, всю смерть должен вокруг тебя шляться?».
В следующие дни история повторялась — он куда-то исчезал ранним утром и появлялся только после четырех. Ну я и перестала волноваться — очевидно же, что нашел себе другую забаву вместо того, чтобы доводить меня. Зато ночевать домой приходит, как настоящий сожитель, фильмы со мной смотрит — любо-дорого взглянуть на нашу «семейку».
Но через несколько дней его серьезно-задумчивый вид меня насторожил. И до того, как я успела задать вопрос, он начал сам:
— Слушай, Маш, я тебе расскажу кое-что, — он был явно сосредоточен на собственных мыслях. — Правда, не знаю, что с этой информацией мы с тобой будем делать.
Я не стала отвечать, лишь вытянула ноги вдоль дивана, в которые он и уселся. Теперь мои стопы, погруженные в него, и разглядеть было сложно.
— В общем, я этого мужика заприметил еще несколько дней назад, — начал объяснять Сережа. — Он все возле школы крутится, подозрительный такой. Сам не свой — бубнит что-то постоянно, резко меняет выражение лица — странный. Ну я и начал за ним приглядывать. Он машину за школой паркует, а сам — буквально целый день там кругами ходит… До его дома я с ним добраться так и не смог, поэтому выяснил только детали.
— Продолжай, — я заинтересовалась.
— У него блокнот есть. Там про разных девочек пишет — их расписание уроков, где живут, возраст. За одной следит — позавчера до самого дома за ней шел. Ей лет восемь-девять на вид. К ней-то я попасть смог — она тут рядом совсем живет, от школы три минуты. Семья бедная — мать-санитарка да дед-алкоголик, втроем живут. Ее любят, не обижают, но и излишним присмотром не балуют…
— А это к чему? — я действительно не понимала, зачем мне информация о ее, хоть и неблагополучной, но вполне себе среднестатистической семейке.
Сережа наконец-то посмотрел на меня, но взгляд оставался серьезным:
— Я это к тому, что таких детей не похищают с целью выкупа.
Я затрясла головой:
— Ты думаешь, тот мужик хочет ее похитить? Может, это отец ее, например? Развелись, мать видеться не разрешает… — я искала разумное объяснение его слежке за ребенком. — Ну, а другие девочки в блокноте…
— Слушай дальше. После этого я уже мужика того постоянно пас, как только он тут появлялся. Если он и отец… всем этим девочкам, то, мягко говоря, так себе отец. Потому что передергивает в машине, когда первоклашек на площадку гулять выводят.
— Что делает?! — по-идиотски переспросила я. А он мне по-идиотски объяснил:
— Дрочит. Но не кончает. Смотрит на резвящихся детишек, расстегивает ширинку и…
— Фу!!! — я сморщилась и поджала ноги. Попыталась думать спокойнее: — Ладно. Допустим, он извращенец. И что? Такое и доказать сложно, да даже если докажешь — его вряд ли посадят! С чего ты взял, что он девчушку похитить хочет?
— С бутылки морфина, тряпок, веревок и пачки скотча взял, которые он сегодня утром проверял в бардачке.
Я вскрикнула и прижала колени еще сильнее.
— И все равно… — заговорила после долгой паузы. — Что мы можем сделать? Заявить в полицию? Если он только собирается что-то сделать, то у нас не сажают за намерения! Или дождаться, когда он что-то натворит?!
Сережа качал головой — он тоже не знал ответа:
— Сегодня ее дед со школы встретил — за бутылкой ходил, так что было по пути. Но история может закончиться уже завтра… для этой девочки. И в полицию бесполезно… У него ксива и форма в машине. Возможно, он сам есть или был полицейским, а может, и поддельные документы себе сделал. Скорее всего, уволен по состоянию здоровья или что-то в этом духе.
— Полицейский?! — теперь я уже совсем не представляла, в какую сторону думать. Мое слово без каких-либо доказательств против их коллеги — это просто пук в небытие! — Тогда что нам делать?
А делать что-то теперь придется — я просто не смогла бы сейчас забыть об узнанном, а через пару дней смотреть новости о пропаже ребенка! Конечно, каждый день происходят какие-то зверства — людей убивают, похищают, насилуют, мучают — с этим приходится мириться. Но смириться можно только при условии, когда ты лично не в состоянии это предотвратить.
— Я мог бы встречать и провожать эту девочку. Но смысл? Он, очевидно, больной, но сознание у него достаточно стабильное — я не смогу в него вселиться, чтобы помешать…
— Я могла бы встречать и провожать ее! — подхватила я. — И еще — поговорить с ее матерью и дедом. Пусть дед на время о водочке позабудет — придумаю что-нибудь дико страшное для них! Просто чтобы кто-нибудь рядом с ней постоянно был на улице.
— Тоже смысла нет… — Сережа закусил губу. — Тогда этот извращенец просто переключится на другого ребенка.
Действительно. Какая-то безвыходная ситуация — сложно обвинить человека в преступлении, которого он еще не совершил.
— У меня нет плана, — честно призналась я, намекая этим, что приму любой его. И он не заставил себя ждать:
— Я точно не знаю… Может, просто подойти к нему и сказать, что ты в курсе всего? Если он до сих пор ничего подобного не делал, возможно, это его испугает? По крайней мере, он будет знать, что если ребенок пропадет, то ты побежишь в полицию.
Плохой план.
— Ну да. И после этого он захочет убрать сначала меня? Мы ведь не знаем точно — он просто блаженный сумасшедший или уже готовый на преступление псих!
— Риск большой, — согласился Сережа. — И не факт, что это поможет. Он может просто на пару месяцев затаиться, а потом выбрать себе другую школу — подальше отсюда. И ты можешь пострадать. Так что тебе и решать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});