Леонид Влодавец - Хозяин Гнилого болота

Вовка слушал и ел. Наверно, дома, в Москве, ему бы столько супа нипочем не осилить. Тем более суп был такой густой, что, как говорится, в нем «ложка стояла». Ну а если б и осилил, то от второго уж точно отказался бы. Однако когда прабабушка положила в тарелку жареной картошки с домашней тушенкой и солеными огурцами необыкновенной вкусноты, Куковкин все это слопал до последней крошечки да еще и тарелку хлебом вылизал. Ну а на третье аж два стакана компота из прошлогодней черной смородины выпил. Была бы здесь мама, так глазам бы не поверила, что ее сын столько съесть может!

Правда, от всего этого Куковкина стало в сон клонить. Вообще-то днем он спал только в детском саду, да и то из-под палки. Ну и когда они с Агатой в лагере отдыха были, там тоже «тихий час» полагался. Конечно, там почти никто не спал, а только делали вид, будто спят, чтоб вожатые не ругались.

Однако на сей раз Вовке притворяться не требовалось, он как прилег, так и заснул. Какое-то время спал спокойно, а потом начал видеть сон.

Сначала Вовке снился футбол. На той же самой поляне под горкой, где они наяву мяч гоняли. Игроки были все те же, и игра шла примерно так же. То есть Поросятниковы забивали, а Вовка с Колькой друг друга ругали. Но потом игра неизвестно почему закончилась — Куковкин даже не запомнил, с каким счетом, — и все, кроме самого Вовки, куда-то исчезли. Зато откуда ни возьмись появился кот Злодей.

Вовка на этот раз его почему-то совсем не испугался. Может, потому, что кот был нормальных размеров, и сам не увеличивался, и Вовку не уменьшал. А может, потому, что покамест Вовка от Злодея никакого вреда особого не испытал, даже наоборот.

К тому же кот ни шипеть, ни царапаться не стал, а очень дружелюбно принялся тереться шерсткой о Вовкины ноги и наступать ему на кроссовки. Наверно, если б дело было наяву, то гладить Злодея Куковкин бы не решился. Но поскольку Вовка отчетливо осознавал, что дело происходит во сне, то рискнул и провел рукой по гладкой вороненой шерстке. И даже произнес что-то ласковое, вроде: «Хорошая киса!» А Злодей замурлыкал, зажмурив свои жуткие зеленые глазищи.

Сразу после того, как Вовка в первый раз погладил кота, он почувствовал, что от шерсти этого таинственного зверя исходит какая-то неведомая энергия. Не просто электрические разряды, какие обычно возникают при поглаживании кошки, а нечто вроде излучения. Ни тепла, ни холода, ни боли Вовкина рука вроде бы не ощущала, только странное, ни на что не похожее легкое щекотание, которое волнами распространялось по руке от ладони к локтю, потом от локтя к плечу, а от плеча — к макушке. От этого щекотания, однако, как от обычной щекотки, смеяться не хотелось, хотя ничего неприятного Вовка не чуял.

Через некоторое время Куковкин заметил, что чем дольше он гладит Злодея, тем сильнее ощущаются волны неизвестной энергии. И при этом, как ни удивительно, ему все труднее оторвать руку от кота. Ее словно примагничивало к блестящей, будто уголь-антрацит, черной шерсти! Правда, Вовка чувствовал, что пока еще может, если захочет, в любой момент убрать ладонь. К тому же он по-прежнему осознавал, что всего-навсего сон видит. То есть ежели что — проснется.

Вовка даже сейчас, во сне, прекрасно помнил слова прадедушки: «Близко не подпускайте к себе, а уж на руки брать или по шерстке гладить — и вовсе упаси господь!» Когда кот загипнотизировал Агату и она, будто лунатик, ничего не соображая, отправилась за ним на Дурную, Куковкин вроде бы удостоверился во вредных свойствах кота. А когда угодил в яму, которая неизвестно откуда взялась и неизвестно куда пропала, когда кот его уменьшил до размеров мышонка, так и вовсе поверил в то, что этот Злодей — колдун или экстрасенс по меньшей мере.

Насчет того, что колдуны бывают только в сказках, как утверждал, например, папа, Вовка еще в Москве сильно сомневался. Почти в каждой газете среди рекламных объявлений можно прочесть что-нибудь типа того: «Колдун Сидоров предлагает свои услуги…» или «Ведьма Марфа снимет сглаз и порчу. Оплата сдельная». Правда, папа говорил, мол, никакие это не колдуны, а просто жулики, но Вовке почему-то хотелось верить, что колдуны бывают на самом деле. И втайне он мечтал познакомиться с каким-нибудь колдуном. Чтобы тот, скажем, помогал уроки готовить. Но в рекламных объявлениях таких услуг почему-то не предлагалось. К тому же Вовка знал, что за бесплатно ни один колдун работать не будет, а денег у Куковкина не было. Даже если отказаться от мороженого, кока-колы, чипсов и тому подобного, на оплату хорошего колдуна сэкономленного явно не хватило бы. Наконец, Вовка знал, что колдуны бывают добрые и злые. Нарвешься на какого-нибудь, а он тебя в крысу превратит или еще в какую-нибудь дрянь.

Сразу после похода на речку Вовка был убежден, что если кот — колдун, то непременно злой. Раз по его вине кролики и поросята болеют, банки с огурцами взрываются и другие беды происходят, то ничего хорошего от этого зверя ждать не приходится. Однако после того, как кот Злодей помог ему одолеть Поросятниковых на футбольном поле, Куковкин засомневался в том, что сказал Макарыч.

Может быть, просто кот на прадедушку за что-то обиделся? Например, шел себе Злодей по каким-то мирным кошачьим делам и перебежал старику дорогу. А тот в него палкой или камнем запустил ни за что ни про что. Могло быть такое? Запросто! Все знают, что если черная кошка дорогу перебегает — это не к добру. Но при этом кидаться в нее чем ни попадя вовсе не обязательно. Надо трижды плюнуть через левое плечо — и все будет в порядке. Это Вовке ребята в школе рассказали. А прадедушка небось этого не знал, вот и поссорился с котом-колдуном…

Сон между тем продолжался, и Вовка все так же поглаживал Злодея, а таинственная энергия все так же перетекала от ладони до Вовкиной макушки. При этом Куковкина все больше наполняло какое-то странное ощущение эдакого веселого страха, которое в прошлом возникало тогда, когда Вовка, например, наскоро, перед самым уроком, списывал у кого-нибудь домашнее задание. Или, опять же наскоро, пытался выучить стихотворение. Посещало его это чувство и тогда, когда он делал что-нибудь запрещенное родителями. Например, тайно залезал в шкаф и съедал несколько ложек варенья прямо из банки. Всегда в таких случаях Вовка испытывал легкий страх, но вместе с тем было весело оттого, что он нашел в себе отвагу нарушить запрет. В общем, сейчас было то же самое: ведь прадедушка запрещал гладить кота, а Вовка гладил. И понимал, что раз это происходит во сне, то разоблачить его будет невозможно. Поэтому удовольствия от нарушения запрета было намного больше.

Неожиданно Злодей выскользнул у Вовки из-под руки и, задрав хвост трубой, куда-то помчался. Куковкин тут же побежал следом. Да, он в этот момент еще помнил, что кот может увести его на речку Дурную или на Гнилое болото. Но, во-первых, Вовка считал, что во сне ничего подобного случиться не может, а во-вторых, уже не верил в то, что кот ему может принести какое-то зло.