Крис Картер - Молния («Д.П.О.»). Файл №305

К вечеру похолодало. Набежали серые тучи. Казалось, с минуты на минуту пойдет мелкий осенний дождь. Но ватные облака лишь безмолвно скользили над сухим городом. Пронзительный, колкий ветер гонял по асфальту мелкий мусор, кружил маленькие песчаные вихри. На улицах было пустынно, только какой-то прохожий, прикрыв лицо лацканом куртки, спешил по тротуару.

Особняк потерял свою дневную парадность и, в надвигающихся сумерках, был похож на огромный ком пыли. Чернели провалами окна. Всхлипнула на ветру входная дверь.

Молдер накинул на плечи плащ и вышел из машины. Подал руку Скалли. Во дворике было еще темнее. В узком проеме между домами клубилось небо. Казалось, что двор накрыт куском шевелящейся грязной пены. На лестнице горела лампа, озаряя ступени мертвенным голубоватым светом.

«Словно в прозекторской», — недовольно подумал Молдер. Дом, так понравившийся ему в первый раз, сегодня рождал самые мрачные ассоциации.

Фокс нащупал ручку звонка, дернул. Прислушался к мелодичному звону. За дверью раздались шаги. Звякнул, открываясь, замок.

— Добрый вечер, — сказал Молдер. Скалли за его спиной просто кивнула головой.

— Проходите, — Шэрон распахнула дверь, пропуская гостей.

— Спасибо, но мы ненадолго. Мы хотели попросить вас… Вы не могли бы дать свидетельские показания? — сбивчиво произнесла Скалли, удивляясь, почему слова приходят с таким трудом.

— Какие и когда?

Дэйрш заметила, что Кавит полностью одета и явно собирается куда-то уходить.

— Показания относительно Дарина Питера Освальда. Он арестован по подозрению в серии убийств с применением электричества, — Молдер говорил так, словно читал приговор.

— Простите, а кто вам поверит? Это звучит как форменный бред, — Шэрон покачала головой. — Ни один суд присяжных не вынесет такого приговора.

— Вот потому-то так и важны ваши показания.

— Вы меня извините, но я… Просто боюсь. После того, что произошло с моим мужем… — Она сжала руку в кулак, поднесла к лицу. — Нет, вряд ли. Как только Джона выпишут, мы продадим мастерскую и уедем отсюда. Дарин никогда не найдет нас.

— Освальд арестован и сейчас находится в тюрьме. Он не сможет причинить вам никого вреда. Даже если суд признает его невиновным, мы отдадим его в психбольницу как тяжелобольного. А это от тюрьмы отличается только наличием лекарств и смирительных рубашек, — Молдер внимательно смотрел на Кавит.

— Это жестоко…

— Это справедливо, — отрубил Фокс. — Он уже убил пятерых, и двое — в больнице, оба в тяжелом состоянии. Так он не сможет больше убивать.

— Хорошо. Я согласна. Но только при одном условии. Если вы гарантируете мне полную безопасность. Я надеюсь, суд будет закрытым?

— Да, конечно, — откликнулась Скалли. — Это обязательное условие. Вы, если я не ошибаюсь, к мужу, в больницу?

Шэрон кивнула.

— Мы сейчас заедем в тюрьму. Мы уже договорились с психиатром, он обследует Да-рина. Вам сообщат, когда надо будет прийти для дачи показаний. Я думаю, что стоит встретиться еще раз, до этого.

Шэрон в очередной раз кивнула и вышла в соседнюю комнату за сумочкой. За окном уже совсем стемнело. Неоновая лампа над лестницей затрещала и погасла.

Уже подъезжая к тюрьме, Скалли почувствовала легкое беспокойство, которое быстро переросло в омерзительную уверенность. Что-то случилось… Пока шли извилистыми коридорами, Дэйна все прибавляла шаг и лишь когда Молдер прикоснулся к локтю и спросил, что происходит, она поняла, какое чувство гнетет ее.

Камера, в которой должен был находиться Дарин, оказалась пуста: казенная кровать аккуратно застелена, с тумбочки вытерта пыль. Молдер чертыхнулся и выбежал разыскивать шерифа. Скалли вытащила из кармана телефон, торопливо набрала номер.

Раздались длинные гудки. Шэрон Кавит дома не было. Дэйна вышла в коридор и направилась к выходу. Уже у самой двери ее нагнал Фокс.

— Ну? — Скалли глянула на Молдера.

— Он его отпустил, — Фокс в раздражении одернул костюм.

— Кто? — не сразу поняла Скалли.

— Шериф, конечно, кто же еще?

— То есть как это отпустил? Мы же выписали ордер!

— Он сказал, что ему наплевать на наши бумажки и он не намерен держать парня в тюремной камере. И что обвинение в убийстве с помощью электрического тока — это бред сивой кобылы. Пять человек мертвы — это бред. Я знаю, кто здесь сивая кобыла. Точнее — мерин, — Молдер дернул на себя ручку двери. Вспомнил, что она открывается наружу, и, еще раздраженней, толкнул ее плечом.

Улица встретила их порывом воздуха, перемешанного с водой. Мелкие капли оседали на лице, струйками стекали по плащу. Будто посреди лета наступила дождливая ветреная осень. Молдер залез в машину, повернул ключ зажигания. Подождал, пока Скалли пристегнет ремень.

Шины взвизгнули, и машина, сходу набрав восемьдесят миль, рванулась прочь.

Пустышка задержался на работе дольше обычного. Сначала было много народу, и все никак не удавалось выгнать заигравшихся посетителей. Потом пришлось проверять сломанный аппарат. Но вот входная дверь заперта и осталось сделать совсем немного — вытереть пыль и распихать по карманам сегодняшнюю выручку. Зеро достал тряпку, протер стойку. Заметил под ногами монетку. Наклонился поднять.

Темнота разлилась по залу, затрещали остывающие лампы. Зеро, ослепший во мраке, присел, медленно оглянулся, стараясь вжать голову в плечи.

— Эй, Дарин, это ты? Кончай дурачиться! — Пустышка, прикрываясь стойкой, пополз к выходу. В углу вспыхнул подсветкой музыкальный автомат. Радужный диск лег в проигрыватель.

Классическая мелодия тревожно расползлась по притихшему залу.

— Дарин! Послушай! Я не выдавал тебя! Я никому ничего не сказал! — Зеро приподнялся на колени. — Да поймешь ты или нет? Я ведь тебе друг, а если и наговорил чего сгоряча… Так ведь говорить — не делать!

Музыка испуганно билась в ушах.

— Ну, ладно! — отчаянно заорал Пустышка, вскакивая с колен. — Мне плевать! На все плевать! Убить пришел? Ну так убивай! А я молчал! Я не предатель…

Зеро всхлипнул, подошел, подволакивая ноги к двери. Дернул створку. Заперто. Он торопливо полез в карман, вытащил связку ключей. Уронил. Они зазвенели, упав на каменный пол, звук смешался с пронзительной музыкальной фразой. Пустышка осел, шаря рукой в поисках ключа.

— Что молчишь? А? — заорал Зеро. В глазах у него стояли слезы, нижняя губа дрожала. — Давай, давай!

Голос сорвался, Пустышка отстранение заметил, что попал в тон музыке.

Замок щелкнул. Зеро выбежал наружу.

Мутное марево затянуло небо, ледяные порывы ветра метались по площади, дребезжа банками из-под кока-колы и пива. Пустышка обернулся, погрозил кулаком. Порыв ветра сбил его с ног. Серый плащ всплеснул полами, словно пытаясь сбежать.