Джейн Остин - Гордость и предубеждение и зомби

— Она представлена ко двору? Я что-то не припомню ее имени среди прочих придворных дам.

— Хрупкое здоровье препятствует ее поездкам в столицу, и, как я однажды заметил леди Кэтрин, по этой причине английский двор лишен своего самого изысканного украшения. Представьте мою радость всякий раз, когда мне удается присовокупить к беседе изящное выражение такого рода, которые особенно уместны в разговорах с дамами.

— Весьма здравое рассуждение, — заметил мистер Беннет. — Однако позвольте поинтересоваться, подобные любезности вызваны сиюминутным побуждением или готовятся вами заблаговременно?

— Чаще всего они рождаются под влиянием момента, однако иногда я забавляюсь тем, что обдумываю и подготавливаю небольшие элегантности, которые можно употребить при случае, но всегда стараюсь придать им форму импровизации.

Ожидания мистера Беннета полностью оправдались. Его кузен был поистине смехотворным созданием, и мистер Беннет искренне развлекался, слушая его речи, однако сохранял при этом самое невозмутимое выражение лица.

Когда все откушали чаю, мистер Беннет любезно предложил ему прочесть дамам что-нибудь вслух. Мистер Коллинз с готовностью согласился, однако же, взглянув на принесенную книгу (а все в ней свидетельствовало о том, что она взята из циркулирующей библиотеки), он отпрянул назад и с извинениями объявил, что никогда не читает романов. Китти уставилась на него, а Лидия ахнула от удивления. Из прочих же книг мистер Коллинз по некотором размышлении выбрал проповеди Фордайса.[2] Стоило ему открыть книгу, как Лидия зевнула, а не успел он с унылой торжественностью прочесть и трех страниц, она прервала его:

— Известно ли вам, маменька, что дядюшка Филипс сказал, будто полковнику Форстеру на подмогу пришлют еще один батальон? И сама тетушка сказала мне то же самое в субботу. Завтра я отправлюсь в Меритон, чтобы вызнать поболее, если, конечно, кто-то из сестер захочет пойти со мной.

Две старшие сестры велели Лидии придержать язык, но оскорбленный до глубины души мистер Коллинз отложил книгу со словами:

— Мне часто приходится наблюдать, сколь мало юные леди интересуются серьезными сочинениями. Не стану более докучать моей юной кузине.

И, поворотившись к мистеру Беннету, предложил тому сыграть в триктрак. Мистер Беннет согласился, заметив, что тот поступил мудро, предоставив девиц привычным им пустячным развлечениям. Миссис Беннет и ее дочери извинились за поведение Лидии, за которое, по словам миссис Беннет, у мастера Лю она получила бы десять ударов влажной бамбуковой плетью. Они пообещали, что подобное больше не повторится, если он вернется к чтению, но мистер Коллинз, уверив их, что не держит зла на свою кузину и что ее поступок вовсе не оскорбил его, уселся напротив мистера Беннета и приготовился сразиться в триктрак.

Глава 15

Мистер Коллинз не был разумным человеком, и этот недостаток его натуры почти не выправился под воздействием общества или образования. Большую часть его жизни им руководил отец, человек хоть и отважный, но невежественный, а обучаясь в университете, он заслужил лишь презрение своих однокашников за то, что уж слишком не рвался в бой. Строгое подчинение, в котором его растил отец, способствовало тому, что он узнал многое о боевых искусствах, но применить их ему мешали глупость, тучное тело, а теперь еще и могущественное покровительство. Ему посчастливилось быть представленным леди Кэтрин де Бэр, которой пришлось обезглавить предыдущего приходского священника, когда тот пал жертвою живых мертвецов.

Теперь же, обзаведясь хорошим домом и приличным доходом, он намеревался жениться и примириться таким образом с лонгборнским семейством, так как хотел избрать женой одну из своих кузин, если те и вправду окажутся столь обходительны и хороши собой, как утверждала молва. Так он замыслил загладить — или даже искупить — свою вину в наследовании поместья их отца, и замысел этот он полагал отменным выходом из сложившегося положения и чрезвычайно щедрым поступком со своей стороны.

Замысел этот не поменялся и после знакомства. Хорошенькое личико и поразительные мускулы старшей дочери утвердили его в первоначальном намерении, и уже в первый вечер он назначил ее своей избранницей. Но утро внесло некоторые поправки. Оставшись перед завтраком на четверть часа тет-а-тет с миссис Беннет, мистер Коллинз завел разговор о своем приходском доме и, наконец, выразил надежду, что хозяйка этого дома, возможно, отыщется в Лонгборне. Миссис Беннет, всячески приветствуя это намерение и одобрительно улыбаясь, однако же посоветовала ему не увлекаться именно той дочерью, на которой он было остановил свой выбор. Что до младших девочек — разумеется, поручиться она не может, но все же думает, что тут никаких препятствий не возникнет. Но вот ее старшая дочь — и об этом стоит упомянуть, да что там, она просто обязана сказать: вероятно, Джейн очень скоро обручится.

Разумеется, его внимание тотчас же переместилось на Элизабет, которая возрастом и красотой лишь немного уступала Джейн, а в боевой подготовке пожалуй что и превосходила ее. Миссис Беннет с радостью ухватилась за его намеки и уверилась, что вскоре выдаст замуж сразу двух дочерей — теперь человек, о котором она еще вчера и слышать ничего не желала, стал ей необычайно мил.

Лидия по-прежнему желала отправиться в Меритон, и все сестры, кроме Мэри, вызвались сопровождать ее, желая, чтобы она добралась туда живой. С ними отправился и мистер Коллинз — по просьбе мистера Беннета, который уже давно мечтал избавиться от него и вновь заполучить библиотеку в свое полное распоряжение.

Мистер Коллинз постарался извлечь все выгоды из прогулки, ни на шаг не отходя от Элизабет, которая внимательно оглядывала окрестности, готовясь при первой же опасности отразить ее с помощью своей Браун Бесс.[3] Джейн и остальные сестры следовали за нею, тоже держа мушкеты наготове. Мистер Коллинз, полагая себя человеком мирным, не имел при себе ни клинка, ни ружья и беззаботно попыхивал своей трубкой из каштанового дерева и слоновой кости. «Подарок ее светлости», — хвастался он при каждой возможности.

Миновав старые поля для крокета, они не прошли и четверти мили, как Элизабет учуяла запах смерти. Увидев, как она напряженно замерла на месте, ее сестры вскинули мушкеты и сомкнули ряды, готовясь отразить нападение с любой стороны.

— Что… что-то случилось? — Мистер Коллинз вдруг переменился в лице так, будто готов был сомлеть.

Элизабет прижала палец к губам и знаками велела сестрам следовать за ней. Она повела их по каретной колее и ступала так легко, что не потревожила ни одной песчинки на земле. Колея тянулась несколько ярдов, после чего резко уходила в заросли поломанного кустарника — именно тут колеса накренились, и экипаж сорвался в глубокий овраг рядом с дорогой. Элизабет заглянула в овраг. Внизу, ярдах в двадцати от них, восемь или девять окровавленных зомби копошились около разбитой повозки и прохудившихся бочек. Почти все они торопливо доедали внутренности лошади, но один особенно удачливый зомби выскребал последние остатки мозга из разбитого черепа возницы — юной девушки, которую сестры узнали сразу.