Алексей Шолохов - Альфа-самка (сборник)

Он поднял голову и столкнулся взглядом с зайцем. Тот вальяжно восседал за столом.

– Хочу увидеть их вживую, – словно оправдываясь, пояснил Владимир. Он начал вспарывать по кругу, словно консервную банку, набухший живот Ирины. Заяц понятливо кивнул и потянулся за конфетой, лежащей в стеклянной вазочке.

– Ты не будешь разочарован, – проскрипел он, отправляя батончик в плюшевый рот.

Кузнецов держал наготове гвоздодер. Он не даст им уйти, ни одной твари…

– Володя… что ты делаешь?

Кузнецов медленно повернулся. Валентина Ивановна с кряхтеньем встала на четвереньки.

– Не убивай нас. Пожалуйста.

Оскалившись, Владимир взмахнул гвоздодером. Удар пришелся четко между глаз, застряв в лобной кости, и ему пришлось упереть в грудь старухи ногу, чтобы выдернуть его. Больше она не поднималась, и Владимир снова занялся Ириной.

– Будь аккуратен, – наставлял его заяц, продолжая поглощать конфеты. Его рот был уже весь коричневым от шоколада. – Они кусаются, знаешь ли.

Кузнецов кивнул, продолжая работу. Когда все было готово, он издал растерянный возглас. Внутри Ирины ничего такого не было. Ни мутирующих пауков, ни осьминогообразных тварей. Ничего. Вместо них его взору предстал скорчившийся эмбрион. Ребенок?

Владимир медленно выпрямился. Белый костюм был с головы до ног забрызган кровью.

– Ты меня обманул, – тупо произнес он, вытирая лоб. Вытащил из изуродованного тела жены едва сформировавшийся плод. С него что-то стекало, густое и липкое. Он обрезал пуповину и поднял его на уровне глаз, часто моргая, словно от яркого света.

(Арсений. Сынок…)

Потом швырнул на стол. Эмбрион перевернул вазочку с конфетами, липко шлепнувшись прямо перед зайцем влажной тряпкой.

– Это, по-твоему, похоже на мутанта?

Заяц снисходительно улыбнулся, как если бы имел дело с тупым ребенком:

– Ты видишь то, что выгодно им. Я же говорил, они меняются. Вот, гляди!

С благоговейным ужасом Владимир смотрел, как из кровавого фарша на столе мгновенно проклюнулись тоненькие лапки, покрытые черными волосками. Существо заверещало, с чавканьем отлепив бесформенное тело от стола, и уже хотело было засеменить прочь, но заяц ловко пригвоздил мутанта вилкой. Паук заверещал еще громче, суча мокрыми от крови лапками.

– Вот так. А ты мне не верил, – самодовольно сказал заяц, накрывая извивающуюся тварь вазой из-под конфет. Он громко рыгнул:

– Осталось дело за девчонкой. Она у них главная.

Владимир нащупал пальцами скользкий от крови гвоздодер.

В этот момент прозвучал выстрел, и он упал, неуклюже взмахнув руками. Лицо приняло недоуменно-капризное выражение, после чего его тело застыло в неподвижности.

– Сволочь, – сквозь зубы проговорил бледный как смерть старик. – Тварь.

Трясущейся рукой Леонид Александрович перезарядил ружье и медленно пополз вперед, оставляя за собой багровую дорожку. Рану все-таки прорвало, и мешок внутренностей вывалился наружу, разматываясь и волочась за ним, как поводок собаки, сбежавшей от хозяина.

При виде распотрошенной дочери его запавшие глаза наполнились слезами.

– Ублюдок…

Нужно добить его. Он наверняка еще жив.

Когда Леонид Александрович приблизился к убийце своей семьи на расстояние вытянутой руки, Владимир открыл глаза. В его левом боку быстро разрасталось алое пятно, внутри что-то истерично дергалось, стегая острой болью, словно кто-то прожигал ему плоть паяльником.

– Сдохни, – хмуро сказал Леонид Александрович, наставляя на него ружье.

– Дедушка… – жалобно протянула Настя.

Старик непроизвольно повернул голову, и в следующее мгновенье Кузнецов, поднявшись, с воплем загнал ему нож в плечо. Леонид Александрович застонал. Следующий удар пришелся в рот. Настя завизжала, закрыв лицо руками.

– Ии… ыыыыыыы, – замычал полковник в отставке, но лезвие неумолимо продвигалось вглубь, рассекая язык, щеки и гортань. Владимир повернул лезвие, и глаза старика потухли. Изо рта вырвался фонтанчик крови, россыпью обрызгав лицо его зятя.

– Ты никогда не любил меня, старый хрыч, – сплюнул Владимир, вытаскивая нож. Старик замертво свалился на пол. Вытекающая из него кровь быстро смешалась с кровью убитой жены.

– Настеныш? – позвал Владимир. Шаркая ногами, он направился на второй этаж. – Где мой котенок? Где мой любимый котенок?

(не котенок. Бабочка)

– Ладно. Где моя бабочка?! – заорал Кузнецов, и на его виске яростно запульсировала синяя жилка. – Я все равно найду тебя, тварь!

– Она на втором этаже, – подсказал заяц, гнусно улыбаясь.

Владимир быстро нашел дочь. Она пряталась под кроватью.

(она у них главная)

Бабочка. Тварь в божьей личине.

– Вылезай оттуда, моя сладкая, – тяжело дыша, прохрипел он.

– Папа, не надо, – сказала Настя. Она с мольбой смотрела на обезумевшего отца. Глаза ее блестели от слез. – Зачем ты убил маму?

Скрюченная рука ухватилась за ее ногу и выволокла рыдающую девочку наружу.

– Папа!!!

Настя укусила за палец Владимира, и тот, матернувшись, ударил ее гвоздодером. Голова девочки колыхнулась, безвольно свесившись на грудь. Из дырки на лбу стала просачиваться кровь.

– Закончи все прямо сейчас.

Владимир обернулся. Заяц стоял в дверном проеме, буравя его своими злобными глазами-пуговками.

– Ну же, – поторопил он, нервничая. – Она неправильная. Они все не такие, как ты.

Словно в замедленной съемке, Владимир поднес нож к груди бесчувственной дочери.

– Давай! – брызгая слюной, завизжал плюшевый гоблин. Его уши тряслись, как две грязные пакли, он возбужденно дышал, словно испытывая оргазм. Мех под глазами-пуговками быстро намокал от гноя, сочащегося из мертвых глазниц.

– Боже, прости меня, – шептал Владимир, нажимая на рукоятку ножа. Детская нежная кожа лопнула, впуская в беззащитно-щуплое тельце заточенную сталь. Настя вздрогнула, и ее веки приоткрылись. Уголки глаз блеснули влагой. Он наклонился и лизнул, чувствуя теплую солоноватость слез.

– Папа…

Владимир выпрямился, облизав губы.

Господи. Детские слезы. Слезы его дочки.

Его затрясло от содеянного. Он резко обернулся. Никакого зайца не было.

(и не могло быть)

– Мне больно, – захныкала дочка, хватаясь пальчиками за нож.

– Подожди, родная, – запинаясь, произнес Кузнецов. Затмение медленно отступало прочь, плач раненой дочери мгновенно отрезвил его. Что с ним было?! ЧТО ОН НАТВОРИЛ??!!!

Он застонал, обхватив виски окровавленными ладонями.

Потом подхватил умирающую дочь на руки и побежал вниз по ступенькам. Его затошнило, когда он увидел растерзанные трупы в холле. Иринка… Его сын…

Ботинок наступил на плюшевого зайца. Он остался лежать на полу, немигающе глядя в потолок.