Дин Кунц - Сошествие тьмы

— А, ну тогда он вообще никакой не желтый.

— И то правда, никакой он не желтый, — согласилась Ребекка.

Шелли уловила неприятную нотку в голосе Ребекки и явно занервничала, хотя и не понимала причину ее появления.

— Он что, черный?

— Да. И вы сами прекрасно это знаете, — заметил Джек.

— Я не общаюсь с черномазыми. — Шелли подняла голову и расправила плечи.

Ребекка сказала ей:

— Мы слышали о том, что Лавелль собирался прибрать к рукам торговлю наркотиками.

— Я ничего об этом не знаю и знать не должна.

Джек спросил:

— Мисс Паркер, вы верите в колдовство?

Ребекка тяжело вздохнула. Джек посмотрел на нее и сказал:

— Потерпи, пожалуйста.

— Но это же абсолютно бессмысленно.

— Я обещаю не быть слишком восприимчивым, — улыбнулся он и, обращаясь к Шелли Паркер, повторил:

— Так что же, мисс Паркер, да или нет?

— Конечно же, нет.

— Я думал, что вы боитесь говорить о Лавелле из опасения, что он сглазит вас или сделает еще что-нибудь в этом роде.

— Это все полная ахинея.

— Вы в этом уверены?

— Я точно вам говорю: абсолютнейшая ерунда, рассчитанная на кретинов.

— Но вы все же слышали о Баба Лавелле? — спросил Джек.

— Нет, я только сказала вам, что...

— Если бы вы ничего не знали о Лавелле, то очень бы удивились, когда я спросил вас о колдовстве. Вы непременно спросили бы, какого черта я вообще примешиваю к этому делу какую-то магию. Вы же ничему не удивились, поскольку знаете о Баба Лавелле. Это бесспорно.

Шелли поднесла руку ко рту и начала было кусать ноготь, но, поймав себя на этом, решила, что не стоит портить маникюр за сорок долларов.

— Ладно, ладно, сдаюсь. Я знаю о вашем Лавелле.

Джек победоносно посмотрел на Ребекку:

— Вот видишь?

— Неплохо, — согласилась она.

— Грамотная тактика допроса. Воображение помогает.

Шелли спросила:

— Можно мне еще немного виски?

— Подождите, пока мы не закончим задавать вопросы, — ответила Ребекка.

— Я не пьяна, — сказала Шелли.

— Я этого и не говорила.

— Я никогда не пьянею. Я не панк.

Она поднялась с софы, подошла к бару и налила еще немного виски. Затем вернулась на место и поставила стакан на столик, демонстрируя трезвость и силу воли.

Джек перехватил взгляд, каким Шелли смотрела на Ребекку. Чистая кошка, изогнувшаяся перед решающим прыжком.

Причиной напряжения, повисшего в воздухе, на этот раз была не Ребекка.

Она говорила с Шелли вполне прилично до тех пор, пока та не стала болтать насчет желтых. Злилась и нервничала Шелли, видимо, сравнив себя с Ребеккой и осознав свое положение.

Как и Ребекка, Шелли Паркер была привлекательной блондинкой. Но на этом их сходство и заканчивалось. Внешность Ребекки говорила о ее интеллигентности и утонченности. Ничего этого не было у Шелли. При том, что ее волосы были тщательно пострижены и уложены, она имела фривольный вид.

Широкоскулое лицо с короткой верхней губой и небольшим ртом было перегружено косметикой. Голубые глаза были лишены того-осмысленного блеска, который так украшал Ребекку. Фигура Шелли вызывала представление о французской булочке, пышной и мягкой, с избытком масла, яиц и сахара, хотя следовало признать, что в узких черных слаксах и ярко-красном свитере она смотрелась очень даже ничего.

Пожалуй, на ней было слишком много драгоценностей: два браслета, два кольца, дорогие часы, два кулона на золотых цепочках — один с бриллиантом, другой с крупным изумрудом величиной с орех. Ей было двадцать два года, и мужчины, используя ее не совсем деликатным образом, перестанут дарить ей драгоценности лет этак через семь-восемь.

Джек знал, почему ей не понравилась Ребекка.

Шелли была той женщиной, которую мужчины хотели, о которой мечтали. А Ребекка не только вызывала у них желание — она была из тех женщин, на которых женятся.

Джек мог представить себе неделю с Шелли Паркер на Багамах. Это было бы здорово! Но только неделю. После семи дней, несмотря на ее энергию и несомненную профессиональность в постели, ему бы все это надоело. В конце недели ему было бы все равно, с кем говорить: с Шелли или со стеной. А вот Ребекка никогда бы ему не надоела. В ней сокрыта непознаваемая глубина, и даже после двадцати лет совместной жизни он все равно считал бы ее привлекательной.

Совместная жизнь? Двадцать лет?

"Господи, да о чем это я?" — поразился Джек своим мыслям. Шелли он сказал:

— Так что вы можете сказать о Баба Лавелле?

Та глубоко вздохнула.

— Только уговор: я ничего не скажу вам о семье Карамацца.

— А мы о них ничего и не спрашиваем. Только о Лавелле.

— Ладно. Но потом вы обо мне просто забудете. Я уйду отсюда. И никаких свидетельских показаний.

— А вы и не были свидетелем убийства. Расскажите то, что знаете о Лавелле, и можете идти на все четыре стороны.

— Хорошо. Он взялся непонятно откуда пару месяцев назад и стал торговать кокаином и травой. За месяц сколотил шайку из двадцати уличных торговцев, снабжал их товаром и давал всем понять, что собирается стать хозяином территории. Это все, что я слышала от Винса. Впрямую я ничего не знаю, так как никогда не участвовала в торговле наркотиками.

— Ну конечно же, нет.

— В этом городе никто ничего не предпринимает без ведома дяди Винса.

По крайней мере, это то. что я слышала.

— Я тоже наслышан об этом, — сухо отреагировал Джек.

— Ну так вот, кто-то из Карамацца уведомил Лавелля о том, что ему следует прекратить торговлю и согласовать все с их кланом. Это был просто дружеский совет.

— Понятно, — вставил Джек.

— Да. А он не сделал того, о чем его просили. Наоборот, этот сумасшедший негр послал Карамацца письмо со встречным предложением — разделить пополам южную часть Нью-Йорка. Сумасшедший негр. Ведь у Карамацца и так все было в руках.

— Достаточно дерзкий шаг со стороны мистера Лавелля, — заметила Ребекка.

— Конечно, ведь для них Лавелль был пустым местом. Кто о нем раньше слышал? Если судить по рассказам Винса, старший Карамацца решил, что Лавелль просто не понял сути первого предупреждения, и послал нескольких ребят растолковать ему все поподробнее.

— Они что, должны были переломать Лавеллю ноги? — спросил Джек.

— Или еще что-нибудь похуже, — ответила Шелли.

— Всегда есть более худший вариант.

— Но с посланцами случилось что-то непонятное, — продолжала Шелли.

— Их убили?

— Я не совсем в этом уверена. Винс сказал, что они просто больше не появились.