Ширли Джексон - Призрак дома на холме

— А что ее здесь удерживает? — спросила Элинор у доктора Монтегю. — Почему они с мужем согласны оставаться в доме одни?

— Насколько я знаю, Дадли присматривают за Хилл-хаусом с незапамятных времен, и Сандерсонов это вполне устраивает. Но завтра…

Теодора хихикнула.

— Наверняка миссис Дадли — последний потомок истинных владельцев Хилл-хауса. Она дожидается, когда последний Сандерсон — то есть вы, Люк, — умрет страшной смертью. Тогда она получит дом и закопанные в подвале драгоценности. А может, они с Дадли хранят в потайной комнате золото. Или под домом есть нефть.

— В Хилл-хаусе нет потайных комнат, — твердо возразил доктор Монтегю. — Естественно, такая возможность предполагалась и раньше, и я могу со всей определенностью заявить, что никаких таких романтических укрытий в доме не имеется. Но завтра…

— Так или иначе, нефть уже не в моде — ее в старых замках больше не ищут, — сказал Люк Теодоре. — Если миссис Дадли и укокошит меня, то по меньшей мере за уран.

— Или просто для собственного удовольствия, — заметила Теодора.

— Да, — сказала Элинор, — но зачем мы здесь?

Целую минуту все трое смотрели на нее; Люк и Теодора с любопытством, доктор — серьезно. Потом Теодора промолвила:

— Я как раз собиралась задать тот же вопрос. Зачем мы здесь? Что не так с Хилл-хаусом? Что должно произойти?

— Завтра…

— Нет, — ответила Теодора почти сварливо. — Мы взрослые умные люди. Мы проделали долгий путь, доктор Монтегю, чтобы встретиться с вами в Хилл-хаусе. Элинор хочет знать зачем, и я тоже.

— И я, — сказал Люк.

— Зачем вы собрали нас здесь, доктор? Зачем сами сюда приехали? Как вы прослышали о Хилл-хаусе? Почему у него такая репутация и что тут на самом деле происходит? Что должно случиться?

Доктор огорченно нахмурился.

— Не знаю, — ответил он и, когда Теодора досадливо встряхнула рукой, добавил: — Мне известно о доме немногим больше вашего; разумеется, все эти сведения я вам сообщу. Однако о том, что случится, я узнаю одновременно с вами. Завтра и поговорим, при свете дня.

— Я не могу ждать, — объявила Теодора.

— Уверяю вас, — сказал доктор, — сегодня ночью в Хилл-хаусе будет тихо. В такого рода явлениях есть закономерности, как если бы паранормальные феномены подчинялись определенного рода правилам.

— А я считаю, что все-таки надо поговорить сегодня, — сказал Люк.

— Мы не боимся, — добавила Элинор.

Доктор снова вздохнул и медленно заговорил:

— Допустим, вы услышите историю Хилл-хауса и не захотите тут оставаться. Как вы уедете ночью? — Он быстро обвел их взглядом. — Ворота заперты. Хилл-хаус известен своим назойливым гостеприимством — не любит отпускать посетителей. Последний, кто вздумал покинуть Хилл-хаус в темноте — восемнадцать лет назад, — погиб, ударившись о дерево, когда его лошадь понесла на повороте аллеи. Допустим, я расскажу про Хилл-хаус и кто-нибудь из вас решит уехать. Завтра, по крайней мере, мы сможем проводить его до поселка.

— Но мы не сбежим, — сказала Теодора. — Я точно, и Элинор тоже, и Люк.

— Твердо будем стоять на крепостных валах, — подтвердил Люк.

— Какие своевольные ассистенты!.. Ладно, тогда после обеда. Мы вернемся в наш маленький будуар выпить немного кофе с отличным бренди, которое у Люка в чемодане. Там я расскажу вам все, что знаю о Хилл-хаусе. А пока давайте говорить о музыке, о живописи, на худой конец о политике.

— Я не придумал, — сказал доктор Монтегю, покачивая бокал с бренди, — как лучше подготовить вас троих к Хилл-хаусу. Я определенно не мог написать об этом в письме и сейчас опасаюсь, что мой рассказ повлияет на ваши впечатления до того, как вы сами осмотрите дом, чего мне очень бы не хотелось.

Они снова были в маленькой гостиной, теплой и почти дремотной. Теодора сидела по-турецки на коврике у камина, сонная и разомлевшая. Элинор не сообразила сесть рядом с ней сразу, а теперь стеснялась неловко устраиваться на полу, привлекая к себе излишнее внимание, поэтому мучилась на скользком сиденье, чего так благоразумно избежала Теодора. После обильного вкусного обеда, приготовленного миссис Дадли, и часовой тихой беседы всякое чувство нереальности и скованности улетучилось: они начали узнавать друг друга ближе — голоса и мелкие привычки, лица и смех. Элинор с легким изумлением вспомнила, что пробыла в Хилл-хаусе не больше пяти часов, и тихонько улыбнулась. Она чувствовала ножку бокала в руке, жесткое кресло за спиной, слабые движения воздуха, еле ощутимые по колыханию бахромы и бисерных нитей. По углам лежала темнота, круглощекий купидон весело улыбался с каминной полки.

— Самое время для истории о привидениях, — сказала Теодора.

— Если позволите, — сухо произнес доктор, — мы не дети, которые собрались друг друга пугать.

— Простите, — улыбнулась Теодора. — Я просто стараюсь к этому привыкнуть.

— Давайте возьмем себе за правило очень тщательно выбирать слова. Предрассудки, связанные с духами и привидениями…

— Кровавая рука, — подсказал Люк.

— Мой дорогой мальчик, я очень вас попрошу. Наша цель — научно-исследовательская работа, и нельзя допустить, чтобы на нее влияли полузабытые обрывки историй, место которым — как бы выразиться помягче — в школьном походе у костра. — Очень довольный собой, доктор оглядел слушателей, проверяя, оценили ли те шутку. — Исследования прошлых лет позволили мне сформулировать некие гипотезы касательно паранормальных явлений, которые я теперь впервые могу проверить на практике. В идеале, конечно, вам ничего не следует знать о Хилл-хаусе. Вы должны быть чисты и восприимчивы.

— И вести записи, — вполголоса добавила Теодора.

— Записи. Да, конечно. Записи. Впрочем, я понимаю, что непрактично полностью лишать вас базовых сведений, главным образом потому, что вы не привыкли без подготовки встречаться с явлениями подобного рода. — Он хитренько улыбнулся. — Вы, все трое, — испорченные, своевольные дети, намеренные вытянуть из меня страшную сказку перед сном.

Теодора хихикнула, и доктор кивнул в ее сторону, словно говоря: «Ну вот, сами видите». Он встал, подошел к огню и принял безошибочно узнаваемую позу лектора. Чувствовалось, что ему не хватает доски за спиной, потому что раз или два он полуобернулся, как будто ища мел, чтобы проиллюстрировать важную мысль.

— Итак, — сказал доктор, — рассмотрим историю Хилл-хауса.

Жаль, что у меня нет тетрадки и ручки, подумала Элинор, ему было бы привычнее. Она покосилась на Люка и Теодору, чьи лица как по команде приняли внимательно-заинтересованное выражение школьников, готовых ловить каждое слово любимого учителя. Ну вот, начался следующий этап нашего приключения, мысленно отметила Элинор.