Стивен Кинг - Все предельно

Я знал, что брал его собой когда переезжал в маленькую квартирку в Фолмаусе — жетон лежал в верхнем ящике моего ночного столика, вместе с парой расчесок, несколькими запонками и старым политическим жетоном с надписью гласившей BILL CLINTON, THE SAFE SAX PRESIDENT — но его там не было. И когда два дня спустя зазвонил телефон, я знал почему миссис МакКурди плакала. Это были те самые плохие новости, которых я так и не переставал ждать: за все надо платить.

Когда церемония закончилась, и казавшаяся бесконечной очередь друзей и знакомых подошла к концу, я вернулся в наш маленький домик в Харлоу, где мама проводила последние годы своей жизни, выкуривая сигарету за сигаретой и поглощая сладкие пончики. Были только Джина и Алан Паркер одни на целом свете; теперь я остался совсем один.

Я порылся в ее бумагах, прихватив некоторые из них, с которыми мне еще предстояло иметь дело, так же откладывая в сторону вещи которые бы я хотел сохранить и те, которые собирался отдать армии доброй воли. После этого, я встал на колени, и посмотрел под ее кроватью, увидев то, что я искал все это время, боясь признаться в этом даже самому себе: маленький пыльный жетончик с надписью: Я ЕЗДИЛ ВЕРХОМ НА ПУЛЕ В ПАРКЕ УЖАСОВ, Лакония. Я положил его на ладонь, иголка впилась в кожу, и я сильно сжал руку, наслаждаясь внезапной болью. Когда я разжал пальцы, мои глаза были полны слез, и двоившиеся слова накладывались друг поверх друга, как будто я смотрел трехмерное кино без специальных очков.

— Ты доволен? — крикнул я в пустоту. — Этого достаточно? — Но ответа не последовало. — Почему именно сейчас? В чем же этот хренов смысл?

И снова не было ответа, а почему он собственно, должен быть? Ты просто ждешь своей очереди, вот и все. Ты ждешь своей очереди, стоя под этой порочной луной загадывая на нее желания. Ты ждешь своей очереди, слушая как они кричат- они платят деньги за адреналин, а там, Верхом на Пуле, этого добра всегда навалом. Ты тоже можешь прокатиться, или убежать. Но это ничего не изменит, я так думаю. И кажется, там должно быть что-то еще, но его нет — за все надо платить. Забирай свой жетон и проваливай отсюда.

Пер. Виктор Вебер

Счастливый четвертак

Осенью 1996 года, я пересекал Соединенные Штаты от Мэна до Калифорнии на своем «Харлей-Давидсоне», проводя в различных книжным магазинах встречи с читателями в рамках рекламной кампании романа «Бессонница». А наибольшее впечатление произвел на меня тот вечер, когда в Канзасе я сидел на ступеньках брошенного магазина и наблюдал, как солнце садится на западе, а полная луна восходит на востоке. Я подумал о сцене из «Повелителя приливов» Пэта Конроя, когда происходит тоже самое и ребенок, потрясенный этим зрелищем, кричит: «О, мама, пожалуйста, повтори!» Позже, в Неваде, я остановился в ветхом отеле, где горничные, застилая кровать, оставляли на подушках жетоны для игральных автоматов на сумму в два доллара. И прямоугольник плотной мелованной бумаги с надписью типа: «Привет, я — Мэри, удачи вам!» Там мне в голову и пришла эта история. Я ее сразу и написал, на почтовой бумаге с шапкой отеля.

— Ах ты паршивый сукин сын! — воскликнула она в пустом гостиничном номере, скорее, удивленно, чем со злостью.

А потом, такой уж к нее характер, ничего не попишешь, Дарлин Пуллен начала смеяться. Сидела на стуле рядом с разобранной кроватью со смятыми простынями, держала в одной руке четвертак, во второй — конверт, из которого он выпал, переводила взгляд с одного на другое и смеялась, пока слезы не брызнули из глаз и не потекли по щекам. Пэтси, ее старшему ребенку, требовалось поставить ортодонтические скобы, нынче без голливудской улыбки никуда, но Дарлин понятия не имела, как и чем она за них заплатит, тревожилась целую неделю, и если это не последняя соломинка, то что? Однако, если ты не можешь смеяться, что тебе тогда остается? Только найти пистолет и застрелиться?

Разные женщины в разных местах оставляли этот весьма важный конверт, который называли «горшочек с медом». Герда, шведка, занимавшаяся проституцией в центре города до того, как прошлым летом, поехав на озеро Тахо, не обратилась к Богу, приставляла свой конверт к одному из стаканчиков на полочке в ванной. Мелисса клала под дистанционный пульт управления телевизора. Дарлин оставляла свой у телефонного аппарата, и, войдя в 322 и увидев конверт на подушке, поняла, что постоялец ей что-то оставил.

Да, конечно, оставил, маленькую такую монетку, аккурат в четверть доллара, с надписью: «In God We Trust».

Ее смех, разорвавшийся на отдельные смешки, вновь набрал силу.

На лицевой стороне горшочка с медом, под логотипом отеля, силуэты всадника и лошади на вершине холма, забранные в ромб, постоялец мог прочитать следующее:

«Добро пожаловать в Карсон-Сити, самый дружелюбный город Невады. Добро пожаловать в отель „У ранчера“, самый дружелюбный отель в Карсон-Сити! В вашем номере прибиралась Дарлин. Если что-то не так, пожалуйста, наберите 0, и мы сразу все исправим. Этот конверт оставлен для того, чтобы вы, если вам все понравилось, могли при желании отблагодарить горничную.

Повторюсь, добро пожаловать в Карсон и добро пожаловать в отель „У ранчера“.

Уилльям Эвери, менеджер».

Очень часто горшочек с медом оказывался пустым. Она находила конверты порванными в корзинке для мусора, смятыми в углу (словно сама мысль о чаевых для горничной повергала постояльцев в ярость), плавающими в унитазе, но иногда Дарлин ждал маленький, но приятный сюрприз, особенно, если игральные автоматы и карточные столы вечером благоволили к гостю отеля. И 322-й, определенно решил отблагодарить горничную: оставил четвертак, это же надо! Теперь она сможет оплатить ортодонтические скобы Пэтси и купить Полу игровую приставку «Сега», о которой он так давно мечтал. Ему даже не придется ждать Рождества, он получит ее, как…

— Как подарок ко Дню благодарения, — воскликнула она. — Действительно, почему нет? И я заплачу за кабельное телевидение, так что нам не придется отказываться от многих каналов, наоборот, еще добавим «Диснеевский», и, наконец, проконсультируюсь у врача насчет болей в спине… черт, какая же я теперь богатая! Если я смогу найти вас, мистер, упаду перед вами на колени и буду целовать ваши гребаные ноги.

Как же, размечталась: 322-й давно уехал. «У ранчера», возможно, лучший отель Карсон-Сити, но большинство постояльцев все равно останавливались лишь на одну ночь, проездом. В семь утра, когда Дарлин входила в дверь служебного входа, они поднимались, брились, принимали душ, иной раз глотали таблетки от похмелья. А пока она пила кофе с Гердой, Мелиссой и Джейн (старшей горничной, с огромным бюстом и суровым, ярко накрашенным ртом) и собирала тележку, готовясь к трудовому дню, ковбои, дальнобойщики и коммивояжеры выписывались из отеля и отправлялись по своим делам, то ли наполнив горшочек меда, то ли оставив пустым.