Клайв Баркер - Каньон Холодных Сердец

То была странная поездка по извилистой дороге, повороты которой тонули в предрассветной мгле. Тэмми намеренно выключила фары, решив, что ей не стоит привлекать к себе внимания. Однако в этой тревожной темноте она ощущала себя еще более уязвимой; порой ей казалось, что, вновь попав сюда, в каньон Тысячи Иллюзий, она утратила реальность и тоже стала призраком.

Дважды какие-то существа пересекали дорогу прямо перед носом ее машины. Очертания их были неразличимы в утреннем тумане. Тэмми оба раза успела нажать на тормоза и избежала столкновения.

Оказавшись наконец около дома, женщина поняла, что здесь сегодня собралось много незваных гостей. На улице стояли две машины. Не успела Тэмми к ним приблизиться, как первый подземный толчок едва не сбил ее с ног.

За свою жизнь она была свидетельницей нескольких землетрясений, но ей никогда не доводилось оказаться во время подобного бедствия на улице, да еще в горах. Теперь ей пришлось в полной мере испытать весь кошмар разгула стихии. Тэмми едва не намочила штаны, когда дорога прогнулась у нее под ногами, а деревья принялись жалобно трещать, явно собираясь рухнуть. Казалось, целая вечность прошла, пока схлынула первая волна ужаса, почти парализовавшая Тэмми. Но как только ее замершее на несколько томительных мгновений сердце вновь заколотилось в груди, она со всех ног устремилась к «дворцу мечты» Кати Люпи.

Эппштадт вышел в коридор и заглянул в лестничный пролет. Внизу царил мрак, но Гарри показалось, что он различает в темноте какое-то движение – словно кто-то потревожил пыль и она взлетела вверх небольшими светлыми облачками.

– Джой? – окликнул Эппштадт. – Ты там? Ты меня слышишь?

Шум, доносившийся из подвала, стих, голоса неведомых животных были едва слышны. Теперь внизу раздавались лишь завывания ветра, по-прежнему громкие и пронзительные, – Эппштадту вновь представилось, что он слышит саунд-трек какого-то фильма ужасов.

«Черт возьми, куда запропастился Джой? – нервничал Гарри. – Уж пять минут прошло с тех пор, как он спустился по этой проклятой лестнице. Все, что от него требовалось, – закрыть эту долбаную дверь. Почему же парня и след простыл?»

– На вашем месте я не стал бы спускаться вниз.

Обернувшись, Эппштадт увидел Брамса, который оставил свой наблюдательный пост у окна и тоже вышел в коридор.

– Джой не отвечает, – сообщил Эппштадт. – Похоже, он упал или… Не представляю, что с ним могло случиться. Дверь по-прежнему хлопает о стену. Слышите?

– Еще бы.

– Насколько я понимаю, у вас нет ни малейшего желания спуститься и закрыть ее?

– Вы ведь у нас начальник поискового отряда или что-то в этом роде? Значит, должны показывать подчиненным положительный пример. Разве не так вас учили в бизнес-школе?

– Это всего лишь дверь.

– Вот и закройте ее сами.

Эппштадт одарил Брамса взглядом, полным укоризны.

– Или не закрывайте, – смилостивился Джерри. – Оставайтесь здесь, если так вам подсказывает инстинкт самосохранения. А парень пусть остается там. Навсегда.

– И все же, как лучше поступить?

– Как хотите. Только знайте – чем дольше вы медлите, тем меньше у вас шансов увидеть этого молодого человека.

– Зря я послал его туда, – вздохнул Эппштадт.

– Вот как? Не думал, что услышу от вас нечто подобное.

– Что именно?

– Признание своей ошибки. Сожаление. Этот дом изменил даже вас. Воистину его возможности безграничны.

Эппштадт счел за благо промолчать. Он неотрывно смотрел в глубину лестничного пролета, надеясь, что из темноты вот-вот появится симпатичная физиономия молодого официанта. Но внизу по-прежнему носились только клубы пыли, вздымаемые ветром.

– Джой!!! – что было мочи заорал Эппштадт.

Даже эхо не пожелало ему ответить. Казалось, недра дома поглотили звук его голоса.

– Я поднимусь наверх, – сказал Джерри. – Посмотрю, нет ли там кого.

– Вы думаете, Максин все еще в саду?

– Скорее всего. Насколько я помню, во время землетрясений она предпочитает находиться на воздухе. Боится, что на нее рухнет крыша. Полагаю, через некоторое время она придет в себя и вернется в дом.

– Спасибо за информацию, – с подчеркнутой любезностью сказал Эппштадт.

– Всегда рад служить, – еще любезнее откликнулся Джерри.

– Я вам не слишком нравлюсь, правда? – неожиданно выпалил Эппштадт.

– Маленькие Калигулы всегда были необходимы в Голливуде, – глубокомысленно изрек Джерри, пожав плечами.

И, оставив Эппштадта в полной растерянности, он двинулся вверх по лестнице. Расположение комнат в доме Брамс помнил отлично. На верхнюю площадку выходили три двери. Одна вела в коридор – тот, в свою очередь, вел в просторную спальню, с которой соседствовала ванная. До своей гибели эту спальню занимал Марко Капуто. За второй дверью находился небольшой кабинет. А за третьей – хозяйская опочивальня, поражавшая своими грандиозными размерами. К ней прилегала громадная гардеробная и роскошная, изысканно отделанная ванная.

За всю свою жизнь Джерри оказывался в этой комнате всего два или три раза, но сохранил об этих посещениях неизгладимые воспоминания. Воспоминания о своей юности, а точнее отрочестве (тогда ему было лет двенадцать, самое большее тринадцать). Воспоминания о лестном внимании Кати, которая пригласила его к себе. О, как она была прекрасна, как невыразимо прекрасна. Ему казалось, он очутился на ложе богини. Поначалу Джерри боялся даже дотронуться до нее пальцем, но она нежно и снисходительно помогла ему избавиться от всех страхов.

Жизнь его сложилась так, что Катя до сих пор оставалась единственной женщиной, которую он познал. Когда ему было двадцать, он не сомневался, что его гомосексуальные пристрастия – всего лишь следствие тех волшебных ночей. Ни одна женщина, говорил он себе, не может сравниться с Катей Люпи, и поэтому он не испытывает к ним влечения. Впрочем, потом он понял: это было лишь попыткой оправдаться в собственных глазах. Он был рожден гомосексуалистом, и Катя стала единственным исключением из правила. Потрясающим, изумительным исключением.

Когда Джерри взялся за ручку двери хозяйской опочивальни, по дому вновь пробежала дрожь. То было всего лишь легкое эхо стихнувшего землетрясения. Однако же этого слабого толчка оказалось достаточно, чтобы старинная люстра, свисавшая с потолка, принялась раскачиваться, мелодично звеня хрустальными подвесками. Схватившись за перила, Джерри замер, выжидая, не последует ли за этим запоздалым ударом второй. Однако все было тихо.

Джерри окинул взглядом лестницу. Никого не видно. Тогда он попытался открыть дверь, однако выяснилось, что комната заперта изнутри. Из этого следовал только один вывод: в спальне кто-то есть. И возможно, не один. Взглянув на полированные половицы под ногами, Джерри увидел на блестящем дереве несколько капель воды.