Роберт Стивенсон - Алмаз раджи (сборник)

Священник вскочил, рассыпавшись в извинениях, после чего принц опустился в кресло у стола, подал, словно прислуге, шляпу мистеру Венделеру, а трость мистеру Роллзу и, не предлагая обоим сесть, заговорил:

– Я пришел сюда, как уже отметил, по делу, но даже если бы я явился ради собственного удовольствия, то не мог бы в большей мере разочароваться в оказанном мне приеме. Вы, сэр, – обратился он к Роллзу, – вели себя неучтиво с лицом высокопоставленным. Вы же, Венделер, встречаете меня улыбками, отлично зная, что ваши руки замараны бесчестными делами. Не перебивайте меня, – прибавил он властно, – я пришел сюда говорить, а не слушать, и вынужден просить вас отнестись к моим словам с уважением, а все мои требования выполнить неукоснительно. Итак: в самый короткий срок ваша дочь должна обвенчаться с моим другом Фрэнсисом Скримджером, которого ваш брат открыто признает своим сыном. Вы также обяжете меня, выделив вашей дочери не меньше десяти тысяч фунтов приданого. Вас самого я пошлю в Сиам[87] – ждите от меня письменных распоряжений по существу важного дела, которое будет вам поручено. А теперь, сэр, ответьте мне совершенно прямо: принимаете ли вы мои требования?

– Простите, ваше высочество, – проговорил мистер Венделер, – разрешите задать вам два вопроса.

– Разрешаю, – кивнул принц.

– Ваше высочество, – продолжал экс-диктатор, – изволили назвать мистера Скримджера своим другом. Поверьте мне, что, знай я о том, что он удостоился такой чести, я бы отнесся к нему с большим уважением.

– Ловкий ход, – усмехнулся принц, – но вам это не поможет. Вы получили мои распоряжения; они остаются в силе, даже если бы я познакомился с этим джентльменом только сегодня.

– Ваше высочество с обычной прозорливостью уловили значение моих слов, – ответил Венделер. – Но, к несчастью, я уже направил французскую полицию по следам мистера Скримджера, обвинив его в воровстве. Прикажете снять это обвинение?

– Этот вопрос, – сказал Флоризель, – решайте в согласии со своей совестью и законами этой страны. Теперь подайте мне шляпу, а вы, мистер Роллз, подайте трость и следуйте за мной. Желаю вам, мисс Венделер, всего самого доброго… Судя по вашему молчанию, – добавил он, обращаясь к Венделеру, – вы согласны?

– Если нет иного выхода, – ответил старик, – я покорюсь. Но предупреждаю вас: без борьбы я не сдамся.

– Вы стары, – сказал принц, – но даже годы не в силах сделать порок приемлемым. Вы ведете себя безумней иного юнца. Не сердите меня – иначе я могу оказаться суровей, чем вы предполагаете. Впервые мне приходится в гневе обращаться к вам – смотрите же, чтобы это было в последний раз!

С этими словами Флоризель подал священнику знак следовать за ним, вышел в сад и направился к калитке. Мистер Венделер последовал за ними со свечой в руках.

– Вашей дочери здесь нет, – сказал принц, остановившись, – и теперь я могу сказать вам, что понял ваши угрозы. Но попробуйте только пальцем пошевелить, и вы навлечете на себя неминуемую гибель!

Экс-диктатор ничего не ответил; но как только принц вышел из калитки на улицу и повернулся к нему спиной, он в бешенстве погрозил ему кулаком. Затем, дождавшись, пока Флоризель и молодой священник удалятся на солидное расстояние, он поспешно направился к ближайшей стоянке наемных экипажей.

На этом заканчивается история дома с зелеными ставнями. Еще одно короткое приключение – и мы покончим с Алмазом Раджи.

Повесть о встрече принца Флоризеля с сыщиком

Принц Флоризель вместе с мистером Роллзом подходили к подъезду небольшого отеля, в котором поселился священник. По пути они обстоятельно поговорили, и наш священнослужитель был до слез растроган суровыми и в то же время проникновенными упреками принца.

– Да, ваше высочество, я погубил свою жизнь, – наконец вымолвил он. – Помогите же мне, научите, что мне делать: как выяснилось, у меня нет ни добродетельности духовного лица, ни изворотливости настоящего мошенника.

– Вы и без того унижены, – сказал принц, – остальное не в моей власти. В раскаянии человек обращается к небесному владыке, а не к земным властителям. Впрочем, если позволите, я дам вам совет: поезжайте в Австралию, там, в колониях, найдите себе простую работу на вольном воздухе и постарайтесь забыть, что некогда были священником и что вам когда-либо попадался на глаза этот проклятый камень.

– Поистине проклятый! – воскликнул мистер Роллз. – Где он теперь? Какое зло продолжает творить?

– Больше никакого зла он не совершит, – ответил принц, – потому что он здесь, у меня в кармане. И эти мои слова доказывают, что я верю вам, несмотря на всю двойственность вашего характера, и верю в ваше раскаяние.

– Позвольте же пожать вашу руку, ваше высочество! – воскликнул мистер Роллз.

– Ну нет, – возразил принц Флоризель, – по крайней мере, еще не сейчас.

Его последние слова прозвучали достаточно красноречиво, и после того, как принц повернулся и зашагал прочь, молодой человек еще несколько минут стоял на пороге гостиницы, провожая глазами удалявшуюся фигуру принца и благословляя его в душе.

Несколько часов подряд Флоризель в одиночестве бродил по пустынным парижским улицам. Он никак не мог прийти к решению, что ему делать с алмазом. Вернуть ли камень прежнему владельцу, которого он считал недостойным обладать таким чудом, или принять какие-нибудь решительные меры и навеки сделать его недосягаемым ни для кого. Такой сложный вопрос нельзя было решить сразу, тем более что чутье подсказывало принцу – этот алмаз оказался у него в руках неспроста. Вынув драгоценный камень и вглядываясь в него в неверном свете уличных фонарей, принц дивился его величине и поразительному блеску и все больше приходил к убеждению, что этот алмаз сулит миру и его обладателям сплошные беды и несчастья.

«Не приведи Господь заглядываться на него слишком долго – чего доброго, и самому можно захворать алчностью», – невольно подумал он.

Наконец, так ничего и не решив, принц направился к особняку на набережной, больше похожему на небольшой дворец. В течение многих столетий это здание принадлежало его царственным предкам. Герб Богемии красовался над входной дверью и над каминами; прохожие могли полюбоваться зеленым двором и роскошными цветниками, а также единственным в Париже аистом, свившим гнездо на крыше особняка. По двору сновали крепкие, хорошо одетые слуги, время от времени ворота распахивались, и под арку въезжал то один, то другой экипаж. Этот маленький дворец всегда был дорог сердцу принца Флоризеля, и, приближаясь к нему, он неизменно чувствовал, что возвращается домой. И в этот вечер, едва завидев островерхую кровлю и мягко освещенные окна, он испытал невыразимое облегчение.