Август Дерлет - Маска Ктулху

Но вот мы выбрались на поверхность; к счастью, верблюды не разбежались — они стояли неподалеку. Скорее всего, животные действительно испугались и отошли в сторону от черной ямы, когда оттуда с ревом вырвался ледяной вихрь. Теперь профессор Шрусбери не просто торопился, а бежал сломя голову. С ходу взлетев на опустившегося на колени верблюда, он тут же заставил его встать и погнал прочь от города. Как и прежде, мы ориентировались по направлению ветра, который должен был вывести нас к оазису.

Ночь была темной, звезды скрылись за облаками, но сама пустыня светились зловещим, призрачным светом; вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь мерным топотом верблюдов и тихим шепотом ветра, который дул в южную сторону. Время от времени профессор оборачивался; не знаю, видел ли он что-нибудь, но если и видел, то предпочитал об этом умалчивать. Страх не отпускал, следуя за нами, ибо, нарушив покой могилы Абдула Альхазреда, мы выпустили наружу такие силы, о которых не имели ни малейшего представления; и эти силы были направлены против нас, хотя профессор изо всех сил делал вид, что его это не тревожит. Но я прекрасно видел, что он напряженно чего-то ждет — не приспешников Властителей, ибо против них у нас была защита, а чего-то другого, что могли породить лишь сами Властители Древности.

Один раз мы услышали жуткое завывание, словно на наш след напало одно из чудовищ, — такие звуки не могла издавать земная тварь. Услышав их, профессор начал нахлестывать своего верблюда, который и без того мчался что было сил, — видимо, животное также почуяло опасность. Вконец перепуганные, мы все же без происшествий добрались до оазиса. Прибыв в лагерь, мы обнаружили, что все носильщики и проводники сбежали; правда, провизии нам оставили достаточно для благополучного возвращения в Дамкут или Салалах.

То, что в конце концов мы добрались до Дамкута — несмотря на преследователей, которые, я уверен, шли за нами по пятам, — можно объяснить лишь защитным действием пятиконечных камней с печатью Старших Богов. На четвертую ночь я увидел, как на фоне звезд мелькнула черная тень. Мгновенно почувствовав ее приближение, профессор уже знал, кто это.

— Бьякхи, — прошептал он, подняв лицо к небу. — Я так и думал, что они летают возле Безымянного города. Честно говоря, я опасался, что прилетит Итакуа, Оседлавший Ветер, против которого наши талисманы бессильны. Однако если эти здесь, значит, и другие поблизости.

— Кто? — спросил я.

— Обитатели города, — загадочно ответил профессор.

— Но в Безымянном городе не было жителей! — воскликнул я.

— Я думал, вы видели, как они поднимаются из темноты.

— Те рисунки — они изображают действительную историю? — спросил я.

— О да, на том месте когда-то существовала древнейшая цивилизация. Все эти ящерицы и змеи — слуги Ктулху. Я думал, вы поняли, что некогда Безымянный город стоял на дне моря; затем произошел природный катаклизм, в результате которого часть Аравийского полуострова поднялась из воды и населявшие ее подводные жители оказались обреченными на гибель под палящими лучами солнца.

— А что это был за катаклизм?

— Я думаю, тот самый, от которого ушли под воду Атлантида и континент Му[80]. Вполне возможно, что именно он и стал прообразом Всемирного потопа. Я уже говорил вам, мистер Колум, что написанное в древних книгах удивительным образом перекликается с легендами и мифами самых разных народов. Здешние почитатели Ктулху погибли — за исключением немногих спасшихся на самых нижних уровнях, где осталась вода и откуда вылетают порывы ледяного ветра, который, погуляв по пустыне, возвращается назад. Они находятся там до сих пор, но, подчиняясь не всем законам нашего измерения, представляются нам чем-то вроде призраков — тех, что мы видели при подходе к Безымянному городу.

Я и на обратном пути неоднократно замечал этих странных, похожих на ящериц, существ, которые шныряли поблизости, исчезая так же внезапно, как появились, но не причиняли нам большого вреда. Дело ограничилось тем, что мы потеряли одного верблюда вместе с грузом, но компенсировали эту потерю чуть позднее, купив недостающую провизию у погонщиков каравана, который направлялся из Салалаха в Оман. Что случилось с тем верблюдом, я не знаю, он пропал ночью, зато остальные два остались целы — видимо, потому что находились ближе к нам.

Бьякхи трижды появлялись в небе по ночам за то время, что мы добирались до Дамкута. Вообще они старались держаться подальше от городов и человеческой цивилизации. И все же именно в городах, особенно на побережье, профессор более всего опасался встречи с нашими преследователями. Как только мы прибыли в Салалах, профессор немедленно изготовил две копии драгоценной карты, отослав первую в Лондон, а вторую — в Сингапур, где они должны были дожидаться его прибытия. Что касается оригинала рукописи, то его он оставил при себе. После этого он заметно повеселел, хотя, думаю, все же не тешил себя иллюзиями относительно нашего обратного путешествия.

В этом профессор Шрусбери, как всегда, оказался реалистом. Хотя путешествие от Дамкута до Макаллы и далее в Аден прошло сравнительно спокойно, поездка из Адена в Красное море, курсом на Суэцкий канал и Средиземноморье, была сопряжена с немалыми проблемами. Уже в самом начале профессор заметил, что грузчики, которые таскали мешки на наше судно «Сана», имели какие-то странные, искривленные тела, причем до такой степени, что многим приходилось подпрыгивать и волочить ноги, а не ходить, как все нормальные люди. Впрочем, не могу сказать, что эта особенность бросалась в глаза; пассажиры не обращали на них никакого внимания, в то время как от натренированного глаза моего спутника странная походка грузчиков не ускользнула. Профессор заверил меня, что это может быть лишь совпадением — в некоторых прибрежных городках Массачусетса нередко наблюдается кровосмешение между людьми и Глубинными жителями, поэтому нельзя отрицать, что нечто подобное может происходить и в других уголках земного шара. По его словам, грузчики очень напоминали некоторых жителей Инсмута и холмистой местности близ Данвича, где когда-то обитало множество подобных полукровок.

Как бы то ни было, докеры не причинили нам ни малейшего вреда, и только когда мы покинули Аден и вошли в Красное море, профессор начал всерьез проявлять беспокойство. Однажды ночью он зашел ко мне в каюту; вид у него был крайне возбужденный.

— Вы их видели? — выпалил он.

Я кивнул.

— Глубинных, — пояснил он. — Но это еще не все. Слушайте.

Сначала я не услышал ничего, кроме гула двигателей; затем до меня начали долетать другие звуки, какие нельзя услышать, находясь в море, — звуки тяжелой поступи, словно глубоко внизу по чавкающей жиже шагало какое-то огромное существо.