Роберт Маккаммон. Рассказы (СИ) - МакКаммон Роберт Рик
— Боже милосердный! — сказал крупногабаритный мужской силуэт, как только Эрик и Шевановски вышли из машины. Свет фонаря «бычий глаз» ослепил их. — И как же вы собираетесь что-то снять в таком месте? Здесь ещё ужасней, чем я думал!
— Кто это?
— Бош Циммерман. А вы, полагаю, Мортон Шевановски?
— Единственный и неповторимый.
— Хорошо. Я знаком с вашими работами, но, должен признаться, думал, что вы уже умерли. Отбросим любезности. То, что вы задумали, невозможно. Я заходил внутрь… здание разрушено! В полу такие дыры, что могут проглотить целый грузовик! То, что осталось от крыши, готово обвалиться в любую секунду. Богом клянусь, худшего места я не видел за всю жизнь, и сегодня здесь не будет никаких съёмок!
В наступившей тишине зазвучала симфония сверчков и других насекомых, пищавших и стрекотавших в лесу. Затем Шевановски сказал мягким, почти шелковым голосом:
— Но вы же не станете отрицать, что это идеальное прибежище для вампиров, сэр?
— Ой, бросьте! Мы можем сделать куда лучше прямо в павильоне! По крайней мере, там у нас будет преимущество современного освещения!
— Свечи и фальшфейеры доставлены? Если так, что ещё нужно для эффекта подлинности, к которому так стремится молодой Ван Хельсинг? Вы ведь не ожидаете увидеть в вампирском склепе электрический свет? Вот и зрители тоже не ожидают.
— Мы не будем снимать для зрителей. Это только пробы. Всё это можно снять на складе.
— Пробные съёмки для пробного показа. Я знаю, что делаю, сэр.
— Раз так, я не пущу в эту дыру ни операторов, ни актёров, ни гримёров, ни даже разносчика туалетной бумаги! Вы меня слышите?
— Эрик, — сказал великий человек, медленно поворачивая голову, — напомните мне, на какую сумму вы выписали чек мистеру Циммерману за одну ночь работы?
— Двадцать…
— Господи! — чуть ли не простонал Циммерман. — Ладно, не начинайте.
— Давайте договоримся, что проведём пробные съёмки как можно быстрей, без осложнений, оскорблений или угроз, и все разъедутся по домам совершенно счастливыми… в особенности Эрик и я. Думаю, мы успеем провернуть это дело до часа ночи. Ваша задача, сэр, проследить за гримом актёров и подготовить всё необходимое, пока мы с Эриком найдем подходящий… — он поискал в уме правильное слово, — склеп. Вы раздобыли мне три камеры «Аррифлекс», как я просил?
— Без предварительного заказа я смог достать только две.
— Вы очень меня огорчили… но ладно, будем снимать двумя. И спасибо вам за все ваши хлопоты.
Не сказав больше ни слова, Циммерман развернулся и зашагал к дому, освещая фонарём неровную дорогу.
— Моё сердце. — Шевановски схватился за грудь. — О, моё…
— Вы чувствуете себя нехорошо?
Эрик на мгновение запаниковал. Если у Шевановски прямо здесь случится сердечный приступ, он может умереть по дороге в больницу.
— Моё сердце… так сильно бьётся. Я не препирался с продюсером с… не помню, сколько лет. Ох, спасибо… это возвращает меня в прежние времена. Позвольте мне постоять здесь немного и подышать. Могу я на вас опереться?
— Да, сэр, конечно, — ответил Эрик и встал твёрдо, пока старик, только что проявивший удивительную энергию, как в годы своей голливудской молодости, восстанавливал силы.
— Идёмте, — сказал наконец Шевановски и выпрямился, насколько это было возможно для сморщенного, согбенного памятника древности. — Нам ещё нужно найти наш маленький уголок ада… если можно так выразиться.
По пути ко входу в руины они снова подошли к Циммерману и его неугомонному фонарю.
— Как насчёт того, чтобы подняться вот туда, к нашим гримёрам, и объяснить им, что вы хотите получить? Я не разбираюсь в вампирах.
У одного из фургонов была открыта задняя дверца и откинута подножка с деревянными ступенями. Внутри фургона под ярким светом ламп стояли два стола и несколько складных стульев с гримёрными принадлежностями. За одним столом сидела девушка в джинсовой куртке и красных брюках, с чёрными волосами торчком и семнадцатью гвоздиками в каждом ухе. За другим — долговязый парень с тёмными волосами до плеч и непослушной бородой, в которой могла бы угнездиться целая стая соек. Эрик заботливо помог Шевановски подняться по ступенькам, а сам остался ждать внизу, пока режиссёр осматривал подручные материалы.
— Белые лица, — сказал Шевановски. — Тёмные круги под глазами. Голодный вид — вот что мы должны получить. У вас есть фальшивые глаза? Такие стеклянные штучки.
— Есть немного контактных линз, — ответила девушка.
— Красные, если найдутся.
— И ещё одно, — объявил Циммерман, встав на нижнюю ступеньку. — Перед самым моим отъездом мне позвонила наш костюмер. Её бойфренд заболел и поэтому она не сможет приехать. Поздно вызывать кого-то другого. Чего бы я только не отдал за телефон, который можно носить в кармане! Он бы сделал жизнь намного проще.
Шевановски всё ещё разглядывал пузырьки и склянки.
— Мм. Нам нужно вымазать кровью губы вампиров.
— Мы кое-что припасли. — Бородатый показал на пластиковую флягу с подкрашенной кукурузной патокой. — Хватит, чтобы изобразить любую резню.
— Очень хорошо. А что касается костюмера, — Шевановски обернулся к Циммерману, — мы обойдемся тем, во что одеты актёры. Может быть, немного испачкаем. Или порвём, если понадобится. Они не будут возражать, им за всё заплачено. А теперь извините нас с Эриком, мы ещё должны найти подходящее помещение.
— Эй, папаша! — окликнул Шевановского бородатый. — У этого места есть аура. Мне здесь нравится, чувак.
— Да, — согласилась девушка. — Стрёмно, но круто.
— Родственные души, — удовлетворённо сказал Шевановски и протянул руку Эрику, чтобы спуститься обратно, для пущей надёжности нащупывая ступеньки тростью.
— Вы не прихватили никакого огня? — спросил Циммерман. — Ступайте к другому фургону и получите фонарики. Подождите минутку… возьмите этот, у него конус шире.
Эрик взял у него фонарь.
— Свечи установят там, где вы пожелаете. А где же обещанный пожарный инспектор?
— Вероятно, ещё не приехал. Может быть, его бойфренд подхватил насморк?
— Напомните мне через неделю, чтобы я посмеялся.
Циммерман посмотрел на Эрика с последней мольбой отказаться от опасной затеи, а потом опустил глаза и махнул в сторону «Уистлера»:
— Ну тогда идите.
Весь его протест сжался до толщины солидного чека.
Эрик и Шевановски прошли через пустырь и поднялись по каменным ступеням, почерневшим от огня. Огромное крыльцо было усеяно обгоревшим хламом и просело с одной стороны. Они направились в темноту вслед за лучом фонаря, Шевановски опять ухватился на Эрика. Зайдя внутрь, Эрик поднял голову и различил звёзды и серп луны за переплетением ветвей.
— Смотрите внимательно в левую сторону, — предупредил мужчина с фонариком. — Большая дыра в полу.
Эрик на ходу водил фонарём туда-сюда. Ему почудилось, будто бы он всё ещё ощущает едкий запах дыма от пожара, поглотившего половину отеля. Но… оказалось, что там курили тоненькие сигареты молодой человек с симпатичной, но слишком худой девушкой. Парень что-то шепнул девушке, и она захихикала.
— Молодёжь, — сказал Шевановски, проходя мимо. — Пропустили всё самое интересное и даже не знают об этом.
Они подошли к карточным столикам… вернее, раньше это были карточные столики, но потом их раскололи и опрокинули. От пианино осталась только оболочка. Луч фонаря высветил небрежные рисунки и неприличные надписи на стенах. Портьеры повисли грязными тряпками. Эрик нашёл широкую лестницу, поднимавшуюся в темноту, но по ней уже кто-то осторожно спускался со своим фонариком.
— Наверх идти? — спросил Эрик.
— Нет, вниз. Я ищу дверь в подвал. Там должен быть бетонный или каменный пол, и нам не придётся беспокоиться о том, что кто-то провалится. Подойдите сюда.
Через несколько минут они нашли проход, хотя дверь была сорвана с петель. Эрик подумал, что лестница выглядит ненадёжной… но и здесь произошло то же самое: следом за лучом фонарика по ней поднялись два человека.
