Лорел Гамильтон - Сны инкуба

— Дуглас, за каким хреном ты притащил сюда ещё одну стриптизершу? Все девчонки, что были в клубе, у нас здесь собрались. — Он ткнул большим пальцем себе за плечо. Глазки у него были маленькие, противные, бусинками, а может, мне надоело, что меня принимают за стриптизершу и сбрасывают со счётов, как мелочь, только потому, что я не мужик и не в мундире. — А может, она там чего видела снаружи? Да, лапонька?

Я показала ему значок и обошла Дугласа, встав прямо перед его — очевидно — начальником.

— Федеральный маршал Анита Блейк. С кем имею честь?

Даже в этом свете было видно, как он потемнел.

— Шериф Кристофер, Мелвин Кристофер. — Он смерил меня взглядом — не как мужчина рассматривает хорошенькую женщину, а будто оценивал меня, притом не очень высоко. — Знаете, если не хотите, чтобы вас принимали за стриптизершу, надо одеваться получше, мисс.

— Не мисс, а маршал Блейк, шериф. У нас, в больших городах, это называется «вечерний наряд». Платья до колен вышли из моды лет сорок тому назад.

Он ещё малость потемнел, глаза его из недружелюбных стали враждебными.

— Острить изволите?

— Нет, — ответила я, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Послушайте, давайте так: вы перестаёте называть меня стриптизершей, а я перестаю отпускать замечания на ваш счёт. Притворимся, что мы прибыли сюда раскрыть преступление, и будем заниматься своей работой.

— Нам здесь не нужна федеральная помощь.

Я вздохнула, оглянулась в поисках кого-нибудь знакомого. Знакомых не было.

— Ладно, если хотите так, можно и так. Если вы помешаете мне допросить всех вампиров до наступления рассвета, я выдвину против вас обвинение в создании помех федеральному маршалу при исполнении.

— Там ваши дружки, да? Мне говорили, что вы — гробовая подстилка.

Я только покачала головой и обошла вокруг Дугласа, оказавшись вне досягаемости шерифа.

— Куда это вы собрались?

— Допрашивать свидетелей, — сказала я, все-таки приглядывая за шерифом краем глаза, потому что не знала, что он сделает.

— Откуда вы знаете, где они?

— Здесь их нет, на стоянке тоже нет, значит, они в зале «Сапфира».

Я уже почти взошла на возвышение перед парой симпатичных деревянных дверных створок. Перед ними стоял ещё один коп в форме. Я здесь бывала раньше и знала, что звук здесь глушится. Потому только я ещё не заорала, призывая Зебровски.

Поднимаясь по ступеням, я расстегнула молнию куртки. Значок был у меня в левой руке, где постовой у дверей мог его ясно разглядеть. Не знаю, что бы я стала делать, если бы шериф велел своему человеку меня не пускать. Давно уже я поняла, что если у тебя есть право куда-то попасть, это ещё не значит, что полиция тебя вот так сразу пропустит. Хватать меня за руки или выставлять пенделем они не станут, но если они захотят ставить палки в колёса, то найдут способы.

— Будьте добры отойти, полисмен.

Он сделал движение, но шериф сказал ему:

— Ты не на неё работаешь! Отойдёшь, когда я скажу отойти.

Я вздохнула и подумала: «Ну и хрень!» Тут меня осенило. Я полезла во внутренний карман куртки.

— Поосторожнее доставайте, что там у вас, — предостерёг шериф, вдруг оказавшись у меня прямо за спиной.

Я повернулась так, чтобы видеть и его, и второго полицейского.

— Не надо волноваться, шериф. Я только позвоню.

Он положил руки на бедра повыше кожаного ремня. Кобуру он не расстегнул, так что все это было не всерьёз. Он просто хотел посмотреть, сробею ли я. Если он думал, что меня такой фигнёй можно напугать, значит, слишком давно он ни с кем стоящим дела не имел.

Я пощёлкала по кнопкам, поглядывая на полицейских. Из них многие прервали сбор показаний или что они там делали и смотрели наше представление. Зебровски ответил со второго звонка.

— Я в клубе, прямо за дверью.

— А почему не внутри? — спросил он несколько озадаченно.

— Шериф велел своему подчинённому не отходить от двери.

— Неправда! — заорал шериф. — Просто нечего командовать моими людьми!

Я вздохнула так громко, что Зебровски услышал:

— А разница?

Зебровски открыл дверь, все ещё держа телефон в руке.

— Спасибо, шериф Кристофер. Думаю, дальше мы с маршалом Блейк сами справимся.

Он захлопнул телефон, улыбнулся всем и шагнул в сторону, давая мне пройти, но шериф бы не протиснулся. Он и не пытался — только буравил Зебровски сердитым взглядом. Тут до меня дошло, что обмен плевками в суп начался ещё до моего приезда, а я просто попала под раздачу.

Зебровски закрыл за нами дверь и прислонился к ней, укоризненно качая головой. Росту в нем пять футов девять дюймов, в коротких чёрных волосах с каждым годом прибавляется серебра. Когда жена заставляет его постричься, волосы становятся короткими и аккуратными. Когда он забывает или она слишком занята, они курчавые, волнистые и такие же неаккуратные, как он сам. Костюм на нем коричневый, галстук — бледно-жёлтый, рубашка тоже. Кажется, впервые за все годы, что я его знаю, на нем все вещи под цвет. И не только — они ещё без жирных пятен!

Очки у него с серебряной оправой, и вполне помогают скрывать глаза, когда он устаёт, но не когда злится. Сейчас Зебровски отвёл меня в сторонку к фонтану, где стояло чучело когда-то живого льва. Сапфировый зал — это нечто среднее между охотничьим клубом, комнатой трофеев и прочих вещей, которые, по общему мнению, делают самцов мужчинами. Почти весь пол был застлан коврами леопардовой расцветки, и первая мысль у меня всегда бывала: «Какой-то леопард охамел вконец и все тут собой заляпал; ладно, черт с ним, звериные принты сейчас в моде». Люди сотни долларов выкладывают, чтобы посидеть здесь вечером — наверное, им нравится.

Зебровски повернулся к залу спиной и жестом показал мне встать перед ним, чтобы никто не видел, что мы разговариваем.

— С приездом тебя.

— Чего ты всех людей шерифа держишь снаружи?

— Когда мы подъехали, они согнали сюда всех вампиров и обрабатывали их крестами. Не трогали, нет, только кресты у них светились так, что глазам больно. При этом они объясняли: не будете говорить — не уберём кресты.

— Блин, использование освящённого предмета при допросе вампиров федеральным судом было запрещено — когда ж это было? — три месяца тому назад.

— Ага, — подтвердил он, приподняв очки и потирая глаза пальцами.

— Так здесь же каждый вамп сможет подать в суд, — шепнула я.

Он кивнул и поправил очки.

— Я ж тебя и поздравил с приездом.

Пока не был принят такой запрет, многие сотрудники полиции носили освящённые предметы как деталь формы — булавку или заколку, а теперь снова только спрятанными на теле. Когда имеешь дело с вампирами, освящённые предметы приравниваются к оружию. Из чего следует, что в действиях шерифа просматривается состав преступления: нападение с применением смертоносного оружия.