Альфред Бестер - Ад – это вечность

– Нет, – нетерпеливо сказал Брафф. – Ясно, мой друг, что вы не понимаете личности человека. Личность не детская штучка, чтобы развлекать ее игрушками, однако, в ней есть что-то детское, раз она стремится к недостижимому.

– Ваши взгляды настолько животные, что это даже не смешно, мистер Брафф. Нужно сказать, что человек – единственное смеющееся животное на Земле. Уберите юмор и останется только животное. У вас нет чувства юмора, мистер Брафф.

– Личность, – с жаром продолжал Брафф, – желает только того, чего нельзя надеяться достичь. То, чем можно завладеть, не является желаемым. Вы можете предложить мне действительность, в которой я буду обладать вещью, кою желаю, потому что не могу обладать ей, и чтобы это обладание не нарушило ограничение моего желания? Можете вы сделать это?

– Боюсь, – с легким замешательством ответил голос, – что доводы вашего воображения слишком хитры для меня.

– А, – пробормотал Брафф самому себе, – этого-то я и боялся. И почему мироздание, казалось, избежавшее второсортных личностей, и вполовину так не умно, как я? К чему эта посредственность?

– Вы хотите достигнуть недостижимого, – благоразумным тоном заметил голос, – и одновременно не хотите достигнуть его. Противоречие кроется внутри вас. Вы хотите измениться?

– Нет... Нет, не измениться, – покачал головой Брафф. Он постоял, глубоко задумавшись, потом вздохнул и затоптал сигарету. – Есть только одно решение моей проблемы.

– Какое?

– Подчистка. Если вы не можете удовлетворить мое желание, то должны хотя бы оправдаться. Если человек не может найти любовь, он пишет психологический трактат о страсти.

Он пожал плечами и двинулся к огненной завесе. Позади него раздался смешок и голос спросил:

– К чему вас толкает эта личность, а, человек?

– К правде вещей, – отозвался Брафф. – Если я не могу уменьшить свою тоску, то хочу, по крайней мере, узнать, почему я тоскую.

– Вы отыщете истину только в аду, мистер Брафф.

– Как так?

– Потому что истина – это всегда ад.

– И, несомненно, ад есть истина. Тем не менее, я иду туда, в ад или куда угодно, где можно найти истину.

– Может, ты найдешь приятные ответы, о человек!

– Благодарю вас.

– И может, ты научишься смеяться.

Но Брафф ничего больше не услышал, так как прошел завесу.

Он очутился перед высокой конторкой чуть ли не с него ростом. Не было больше ничего. Густейший туман стоял вокруг, скрывая все кроме этой конторки. Брафф вздохнул и поглядел вверх. Из-за конторки на него смотрело крошечное личико, древнее, как орех, усатое и косоглазое. Мелко тряслась маленькая голова, покрытая островерхой шляпой. Как колдовской колпак.

Или дурацкий колпак, подумал Брафф.

Позади головы он смутно различил полки с книгами и регистрационными ярлыками: A – AB, AC – AD и так далее. Еще был там мерцающий черный флакон чернил и подставка с перьевыми ручками. Картину завершали громадные песочные часы. Внутри них была паутина, по которой бегал паук.

– Из-зумительно! Пор-разительно! Нев-вероятно! – прокаркал человечек.

Брафф почувствовал раздражение.

Человечек склонился, как Квазимодо, и приблизил свое клоунское личико к Браффу. Он протянул узловатый палец и осторожно ткнул им Браффа. Он был поражен. Выпрямившись, он провыл:

– Сам-муз! Да-гон! Рим-мон!

Послышалась невидимая возня, из-за конторки выпрыгнули еще три человечка и уставились на Браффа. Осмотр длился несколько минут. Раздражение Браффа росло.

– Ладно, – сказал он, – достаточно. Скажите хоть что-нибудь. Сделайте хоть что-нибудь.

– Оно говорит! – недоверчиво воскликнули все трое. – Оно живое! – Они прижались друг к другу носами и быстро забормотали: – Самое-изумительное – Дагон-он-говорит – Риммон-может-быть-живой-человек – Должна-быть-какая-то–причина-для-того – Саммуз-если-ты-так-думаешь-но-я-не-могу-назвать-ее.

Затем они замолчали.

Снова поглядели на него.

– Узнаем, как оно попало сюда, – сказал один.

– Нет, узнаем, что это. Животное? Растение? Минерал?

– Узнаем, откуда оно, – сказал третий.

– Нужно поосторожнее с незнакомцами, знаете ли.

– Почему? Мы же абсолютно неуязвимы.

– Ты так думаешь? А как насчет визита ангела Азраэля?

– Ты имеешь в виду ан...

– Молчи! Молчи!

Свирепый спор прервался, когда Брафф нетерпеливо постучал носком ботинка. Очевидно, они пришли к решению. Номер первый колдовски нацелил обвиняющий палец на Браффа и спросил:

– Что ты здесь делаешь?

– Сначала скажите, где я, – огрызнулся Брафф.

Человечек повернулся к братьям Саммузу, Дагону и Риммону.

– Оно хочет знать, где оно, – ухмыльнулся он.

– Ну, и скажи ему, Белиал.

– Продолжай, Белиал. Так можно торчать тут вечность.

– Слушайте, вы! – повернулся Белиал к Браффу. – Это Центральная Администрация, Центр Управления Вселенной. Белиал, Риммон, Дагон и Саммуз – управляющие, действующие от имени Его Верховенства.

– Это Сатана?

– Не фамильярничайте.

– Я пришел сюда встретиться с Сатаной.

– Он хочет встретиться с лордом Люцифером! – ужаснулись они. Затем Дагон подтолкнул остальных острыми локотками и с проницательным видом приложил палец к носу.

– Шпион! – произнес он и для ясности указал наверх.

– Молчи, Дагон! Молчи!

– Нужно узнать, что происходит, – сказал Белиал, листая страницы гигантского гроссбуха. – Он определенно не принадлежит здешним местам. Он не доставлен по расписанию на... – Он перевернул песочные часы, приведя в ярость паука. – ...на шесть часов. Он не мертвый, потому что не воняет. Он не живой, потому что призывают только мертвых. Вопрос: что он и что нам делать с ним?

– Гадание. Совершенно безошибочное гадание, – подсказал Саммуз.

– Ты прав, Саммуз.

– Великий ум у этого Саммуза!

Белиал перевел взгляд на Браффа.

– Имя?

– Кристиан Брафф.

– Он сказал имя! Он сказал!

– Давайте попробуем Нумерологию, – сказал Дагон. – К – одиннадцатая буква, Р – семнадцатая, И – десятая и так далее. Правильно, Белиал, пишется так же, как говорится. Возьмем общую сумму. Удвоим и прибавим десять. Разделим на два с половиной, затем вычтем оригинал...

Они считали, прибавляли, делили и вычитали. Царапали перьями по пергаменту, сопели носами. Наконец, Белиал взял свои записи и недоверчиво уставился в них. Все тоже бросились их рассматривать. Потом, как один, они пожали плечами и порвали расчеты.

– Ничего не понимаю, – пожаловался Риммон. – Мы же всегда получали пять..

– Ерунда! – Белиал вперил в Браффа суровый взгляд. – Слушай, ты! Когда родился?

– Восемнадцатого декабря девятьсот тринадцатого года.