Максим Пачесюк - Гринвуд

— Когда выходим?

— Я сам, нечего тебе подставляться. Я ведь и в темноте неплохо вижу, я говорил?

— Тыщу раз, — обижено ответил Волчонок.

Когда ночь таки поглотила мир за окном, а комендант отгремел деревянной ложкой в тазик отбой, Джон достал моток веревки. Той самой, что изготовляла его семья. Веревка была довольно тонкой, но при этом она свободно бы выдержала обоих друзей. Лиам распахнул окно и одел кожаные перчатки, чтобы не ободрать кожу при спуске. Волчонок обвязал веревку подмышками и выбросил свободный конец в окно. После чего уперся ногой в подоконник. Хоть он и был меньше Лиама, но сил удержать веревку ему хватало, да и нужно поберечь ножки кроватей уж больно они старые да изъеденные шашелю. Лиам ухватился за веревку и быстро проскользнул три этажа. Как только его ноги коснулись травы, Волчонок втянул веревку и закрыл окно.

Путь к домику Донована лежал через старый парк. За три года учебы Лиам с Джоном хорошо его изучили. Даже в темнейшую ночь им ничего не стояло смотаться туда и обратно. Но, при полном месяце и почти полной луне все казалось залито необычным серебряным светом. Не нужно было обладать ни знанием, ни зрением Лиама, чтобы отыскать дорогу.

Лиам шел не таясь. Вряд ли кого можно встретить в парке ночью. По крайней мере, он никогда раньше не встречал. Но эта ночь была необычной. Сначала он заметил несколько огоньков, мелькнувших в ветвях. Финли часто рассказывал ему о светлячках, но сам Лиам никогда их не видел. Это заставило его свернуть с маршрута и углубиться в парк. Чем дальше он шел, тем больше огней вспыхивало то тут, то там. Синие, зеленые и желтые, они все летели вглубь парка слишком быстро. Как говорил Финли, светлячки любят зависать, они медлительны, а эти огоньки проносились сквозь ветви со скоростью воробья.

Вот один огромный, величиной с кулак огонек изумрудного цвета, пронесся над самой головой Лиама. На секунду он завис на месте и, развернувшись, посмотрел на человека. То, что Лиам раньше принимал за светлячков, оказалось фэйри. Крохотная девушка, в древних боевых доспехах, хмурилась недолго. Времени разбираться с чужаком — не было, и фэйри поспешила прочь, жужжа светящимися стрекозиными крыльями.

Всю свою жизнь, отрицая пользу магии, Лиам не мог не признать ее красоту. Здравый смысл подсказывал ему отступить, и заняться куда более безопасным делом — воровством справочников. Но Лиам принадлежал к тем людям, что в детстве хватались за раскаленную ручку печной дверцы, дабы проверить действительно ли она горяча. Он последовал за фэйри, прячась за стволами деревьев, стараясь больше не попасться ни одному из них на глаза. Из оружия при нем был скиннер и стилет, но использовать их он собирался для того, чтобы взломать дверь кладовой. О драке тогда мыслей не было.

Все фэйри слетались к огромному дубу в центре парка. Эта громадина всегда поражала Лиама. Под его ветвями не было ни единого кустика, только изумрудная трава. Ни одно дерево не соприкасалось с ним ветвями. Раньше Лиам видел в этом задумку Бримийских садовников, но вот сегодня осознал, что уже почти семнадцать лет никто не ухаживает за парком.

Фэйри были в боевом облачении, кто в идеально подогнанных сверкающих латах, кто в довольно грязной, самодельной броне, как, например, два лохматых рыжих хобгоблина с мясницкими топорами. Что они все здесь забыли? Если верить деревенским россказням, фэйри еще те проказники, но из тех, что окружили дуб, никто не проявлял веселья. Напротив, это воинство было собрано и готово к драке. Возглавлял его, по всей видимости, старый лепрекон в полковничьем мундире старой империи. Он важно расхаживал среди своего воинства, пыхтя глиняной трубкой, и непонятно для чего временами снимая да постукивая левым башмаком о ладонь. Два крылатых эльфа величиной с кулак, все время держались у него за спиной, наверное — адъютанты.

Лиам был зачарован и напуган, а что, если фэйри собираются напасть на курсантов? В момент, когда эта мысль посетила его, большинство фэйри встрепенулись и уставились в западную сторону парка. Полковник-лепрекон сорвал с головы двууголку, махнул ею старому брауни с горном и бросился к стволу. Лиам в то время находился на южной стороне поляны, поэтому отчетливо видел, как из-за деревьев выползли шесть гигантских крыс, в которых он безошибочно определил охотников. Они не спешили, а вот войско фэйри пришло в движение. Брауни-горнист протрубил готовность, и воинство не просто приготовилось, оно стало в четкие боевые порядки, разделившись на отряды по росту и вооружению.

Полковник тем временем уже летел над своим войском в плетеной корзине, несомой дюжиной крылатых эльфов и, не выпуская трубки изо рта, выкрикивал приказы. Он едва не переваливался через бортик, и эльфы выкручивались, как могли, чтобы удержать командира. Повинуясь его приказам, отряды самых больших фэйри перестроились на западную сторону, но ни фланги ни тыл не остались без защитников. А под самой кроной широким кольцом расположились самые мелкие из крылатых — наблюдатели.

Крысы остановились, посмотрели на противостоящее им воинство и начали превращаться. До этого момента Лиам не понимал, зачем фэйри выставлять столько воинов против шести охотников. Но сначала затрещала крысиная шкурка, а потом, не выдержав боли превращения, начали визжать саамы крысы. Лепрекон наблюдал за всем этим с невозмутимостью старого вояки и джентльмена. По старым законам войны он дал крысам время на превращение. — Глупец, — подумал Лиам, наблюдая за тем, как растут крысы, — нужно нападать, пока они уязвимы. — А охотники тем временем закончили. Шесть бесформенных, вонючих куч старого тряпья лежали на земле и тяжело дышали. Самый сильный крысолюд поднялся первым, он был похож скорее на сгорбленного, немощного старика в старом рубище, нежели на что-то опасное. Его лицо было скрыто под длинным капюшоном, а руки по-монашески упрятаны в огромные рукава. И все же он был втрое больше самого высокого фэйри. Больше Лепрекон ждать не стал.

— В атаку! — заорал он и эхом ему отозвался горнист. Внезапно из-за раскидистых ветвей грянули ружейные выстрелы, но большинство маленьких свинцовых пуль было остановлено тряпными доспехами крыс. Только одного из них пуля щелкнула под капюшоном, оставив там маленькую кровоточащую ссадину. Невидимых стрелков поддержали крылатые эльфы, выпустив тучку мелких как иголки стрел. Они вязли в рубище, иногда попадали под капюшон, которыми крысолюди прикрыли глаза, но не наносили серьезного урона. И все это было лишь отвлекающим маневром, дабы самые высокие и сильные фэйри из этого войска — хобгоблины смогли беспрепятственно подобраться к врагу.