Вера Головачёва - Смех сквозь слезы

– Не знаю.

В глазах обоих отразилась крайняя досада. Казалось, развязка совсем близко, надежда заманчиво манила пальцем, и вот. Трава. Ну, где они осенью найдут какую-то разрыв-траву? Они даже не знают, как она выглядит.

Мальчики долго смотрели друг на друга, читая все эти мысли во взглядах. Казалось, мозги задымятся от всего того, что им пришлось передумать. Уже и паленым запахло. Как паленым?

Ребята дружно посмотрели на фотографию и вскрикнули. Лупа оказалась очень сильной, а солнце палило как в последний раз, с вдохновением. И в результате фотография задымилась, стала коричневой, а в самом ее центре появились маленькие язычки пламени. По воздуху пронесся смех Ромюса.

Славик откинул фотографию на тротуар затоптал ее ногами. Но было поздно: ни одной строчки не уцелело. Антон со всей силы пнул ногою скамейку и быстро пошел по тротуару. Его словно переклинило: надоело бояться, бегать от кого-то. Словно эта фотография пересекла определенную черту, за которой кончается терпение.

– Антон, ты куда? – подбежал к нему Славик.

– В библиотеку.

– Зачем? – не понял он.

– Наберу там книг по ботанике и узнаю, что это за разрыв-трава, – Антону захотелось обозвать траву чем-нибудь обидным, но от волнения он никак не мог придумать чем.

– И что это тебе даст? Заклинания-то у нас нет.

– И пусть нет, – упорно отпечатывал шаги Антон, – найду.

– Где?

– У Леньки, в доме у парка или еще где.

Славка больше не стал задавать вопросы. Антон прав: им надо что-то делать, а не раскисать.

На тротуаре быстро мелькали трещинки и рассыпавшиеся под ногами прохожих желтые листья. Ребята шли молча, опустив головы в землю, обгоняя редких прохожих. В голове крутились то фотография, то различные травы, то просто ни о чем не думалось.

– Хорошая бабка, всем помогает, – услышали они знакомый голос впереди. – Вот я у нее выпросила приворотное зелье. Из чибреца, ромашки и разрыв-травы она его делает.

Ребята как по команде подняли головы, одновременно притормозив. Прямо перед ними шла все та же Зинка Тарасова, к которой Антон, увидев ее раз с накрашенными губами, стал относиться намного лояльнее. Если понадобилось бы, он согласен был бы, чтобы она отвечала на каждом уроке, не давая ему получить злосчастную пятерку, из-за которой все и началось. На этот раз Зинка была не с Косициной, а с Сердюковой, которая жила хоть и не в одном с Зиной доме, зато Пилягиными не увлекалась.

– Хочу Геночке на большой перемене в чай подлить. Только ты никому, – говорила Тарасова новой подруге.

– Конечно, – заверила та и между делом как будто спросила:

– А где живет та бабка?

Ребята все превратились в слух.

– Здесь недалеко, на Провиантской. Деревянный одноэтажный дом. Его сразу узнаешь, там забор так сильно покосился, что по тротуару мимо него пройти невозможно, приходится на дорогу сворачивать.

Антон после такой информации подумал, что Тарасову он все больше и больше любит. А Славик дернул его за рукав, и ребята побежали на Провиантскую.

Дом на Провиантской они нашли стазу же. Действительно, его нельзя было не заметить: облупившийся и старый, он так глубоко сидел в земле, что в окна можно было стучать ногами. Но мальчики постучались все-таки традиционно, рукой.

– Что говорить-то будем? – спросил Антон.

– Правду, – ответил ему Славик и почесал в затылке. А правда эта выглядит очень неправдоподобно. Поверит ли?

Калитку открыла дряхлого вида старушка и, ничего не спрашивая, потопала обратно по дорожке в дом. Ребята переглянулись: следовать за ней или разворачиваться обратно?

– Что вы там застряли? Никак понравилось? – уже с порога спросила бабулька, словно она кого приглашала в дом.

– Так бы и сказала, – тихо буркнул Славик Антону.

– Вот я и говорю, – отозвалась старушка.

У ребят глаза стали больше раза в три или в четыре. Как она могла услышать, если Антон еле разобрал Славкины слова? Стало сильно неуютно, и захотелось уйти.

Ребята прошли в дом и застыли. Разруха, которую мальчики видели снаружи, оказалась цветочками по сравнению с тем, что они увидели здесь. Грязно-серые беленые стены украшали лишь веники сушеной травы. Из мебели только стол, плита и железная кровать с растянувшейся сеткой. Вытертые деревянные полы были грязнее, чем тротуар на улице.

Старушка без лишних слов прошла к столу и, сев за него, продолжила прерванную ранее работу: перебирать какие-то сушеные травы и связывать их в пучки, похожие на те, что были развешены по всем стенам в доме. Мальчикам показалось, будто она их не замечает или не хочет замечать. Стало как-то неловко и оказалось, что руки совершенно некуда деть. Ребята переминались в дверях с ноги на ногу, а хозяйку нисколько это не беспокоило. Наконец, Славик не выдержал и кашлянул два раза.

– Что раскашлялись? Заразу мне только разводите, – отреагировала старушка. – Давно бы уже прошли и спросили, что хотели.

Мальчики не знали, как реагировать на такое гостеприимство, точнее, на его отсутствие. Антон потянулся к кроссовкам, чтобы развязать шнурки, но бабка его сразу же одернула.

– Чаво эт у тебя обувка лишняя, или носки о мой пол испачкать хочешь? Неча мою грязь на своих ногах домой утаскивать. Она мне самой пригодится.

Ребята это поняли, как приглашение проходить не разуваясь и решили рискнуть так поступить. Старушка ничего на это не сказала, а, значит, ребята не ошиблись в своих выводах. Они встали у стола, не зная, что делать дальше. Стул в доме был только один, и тот под старушкой. Опять затянулось неловкое молчание.

– Мы это, – решился на что-то Славик, – спросить хотели. Про траву. Да, Антон? – попытался найти поддержку у друга мальчик. Ему трудно было говорить, поскольку хозяйка дома никак не реагировала на Славкины слова.

У Антона язык словно прирос к небу: в ответ он промычал что-то нечленораздельное и, по всей видимости, утвердительное.

– Вот, – отшвырнула старушка один из перебираемых пучков, похожий на небольшой букетик.

– Что вот? – не понял Славик.

Старушка оставила свое занятие и удивленно посмотрела на ребят, точно они задали сейчас очень глупый вопрос.

– Разрыв-трава, что же еще. Ведь она вам нужна.

Ребята, не сговариваясь, разом открыли рты: откуда она узнала? Славик робко протянул руку к заветному пучку, не зная, что еще можно ожидать от этой бабки.

– С-спасибо, – отчего-то заикнувшись, сказал он.

Антон растерянно кивнул в знак благодарности: он все еще не мог членораздельно разговаривать. Старушка, опять же, никак не реагировала на благодарность, она молча продолжала перебирать свои пучки. Ребятам показалось, что наступило самое время уходить.