Виталий Гладкий - Окаянный талант

А спустя полчаса художник и Беляй уже подходили к небольшому озерку, обрамленному удивительно красивыми соснами. Они выстроились над зеркальной озерной гладью как часовые, и их четкие отражения в удивительно чистой, прозрачной и спокойной воде казались окном в другой, параллельный, мир.

– Тута мы и расположимси, – с удовлетворением сказал Беляй и начал распаковывать видавший виды рюкзак.

На удивление – ведь рыба лучше всего ловится на зорьке, а время близилось к обеду, – клев был просто отменным. Они едва успевали вытаскивать пойманную рыбу. Но промежуток фантастической удачливости закончился быстро – часа через два рыба клевать перестала.

К тому времени оба садка были почти полными, но Олег, охваченный неистовым азартом, готов был удить хоть до вечера. Еще бы – ему никогда не приходилось быть таким добычливым. Самой большой его рыболовной удачей были пять подлещиков. А тут рыбы… ого сколько!

– Живем, – с удовлетворением констатировал Беляй, разглядывая улов. – На неделю хватит. Ушицу сварим?

– Прямо здесь?

– Ну…

– Так ведь мы не взяли ни кастрюлю, ни котелок.

– Обижаешь… хе-хе… – Беляй полез в кусты и возвратился с чугунным котелком размером с добрый казан. – Во, в самый раз.

– Да уж… – с почтением сказал Олег, чувствуя, как от голода засосало под ложечкой.

Утром, по обоюдному согласию, они попили только чаю с медом – есть совсем не хотелось.

Дрова были собраны в один миг, – этим занимался Олег; Беляй чистил и потрошил рыбу – и вскоре в котелке забулькало. У Олега даже слюнки потекли от аппетитных запахов.

– Котелок ваш? – спросил он у блаженствующего Беляя, который лежал на травке, с какой-то детской, ясной улыбкой глядя в небо.

– Нет, общий. Все им пользуются.

– Я думал, это ваше заветное озеро…

– Хе-хе… Это ты, паря, в точку. Озеро действительно заветное. Его сам Дедко охраняет. Тока оно не может принадлежать одному человеку.

У Олега даже язык во рту винтом завился, так ему захотелось еще раз задать вопрос, кто такой Дедко, но он героически сдержал этот спонтанный порыв и сказал совсем другое:

– Похоже, вы ярый противник частной собственности.

– Угадал. Бог дал человеку землю и взрастил на ней плоды для всех поровну. Разве это правильно, когда один человек владеет целым островом, а у другого даже клочка земли нету? Так низзя. Собственными у человека должны быть тока его ум и совесть. Все.

– А как насчет портков?

– Ежели у кого их нету, то не грех и поделиться. Али я не прав?

– Как вам сказать…

– Скажи, что думаешь. Это будет уважительно.

– Ну, во-первых, вы идеалист. Вам понятен смысл этого слова?

– В школах мы тоже обучались, – довольно туманно ответил Беляй.

– Хорошо. А во-вторых, чтобы кратко и доходчиво, – кроме Бога, существует еще кто-то. Вот он и толкает человека на разные предосудительные поступки. Как этому противиться? Я, например, не знаю.

– Хитро ты закрутил… Сразу видно – образованный человек. Мы так не могем. Но скажу тебе одно – толкает того, кто не сопротивляется. Что касается Бога, то энто песня, которая поется многие века, но на разные мотивы. – Беляй загадочно ухмыльнулся. – Ему больше подходит имя Творец всего сущего. Эй-эй! – вдруг всполошился он. – Следи за ухой! Вона скоки пены. Сними…

Когда уха упарилась, как должно, Беляй, хитро ухмыляясь, достал фляжку и спросил:

– А как ты, паря, насчет ерофеича[12]? Или слабо?

– Наливайте, посмотрим, – вернул Олег улыбку своему собеседнику.

Уха была просто потрясающей. Наверное, потому, что Беляй, вместе с черным перцем и лавровым листом, положил в нее во время варки еще и какие-то корешки, а когда она сварилась, бросил в уху древесный уголек.

Когда с обедом было покончено, Олег пошел к озеру, чтобы умыться холодной водой – ерофеич и горячая уха вызвали обильное потоотделение. Нагнувшись, он зачерпнул воду ладонями, плеснул в лицо, затем хотел повторить это действо еще раз, но тут открыл глаза – и невольно вскрикнул.

На него, из темной озерной глубины, смотрело лицо давешнего седовласого старца! Олег отшатнулся назад, зацепился за корень и упал.

– Что стряслось? – встревожено спросил Беляй.

– Лицо… Там… – Мало что соображающий Олег ткнул указательным пальцем в сторону озера.

– Какое лицо?

– Мужик в годах. Седой, с длинными волосами. Глаза как фары… горят. Бр-р! Он и ночью мне привиделся…

Беляй мгновенно посерьезнел и подобрался.

– Ну-ка, ну-ка, расскажи все по порядку, – попросил он, помогая Олегу подняться, что было весьма кстати – ноги художника стали ватными.

Олег сначала закурил, а потом рассказал о своем ночном приключении. Беляй внимательно, не перебивая, слушал. По его виду можно было сделать вывод, что рассказ Олега он воспринимает не как байку человека, хватившего с вечера лишку, а на полном серьезе.

– Да-а… – Беляй задумчиво покрутил головой. – Неспроста все это, ох, неспроста…

– О чем вы?

– Ладно, коли так вышло, скажу. Это сам Дедко к тебе приходил. А он редко кому кажется. Странно…

– В конце концов, кто такой Дедко?!

– А ты ишшо не понял?

– Что я должен был понять?!

– Не кричи, иначе вилы испугаются. Они почти всегда его сопровождает.

Что такое вилы, Олег знал. Так древние славяне называли русалок. Но какое отношение мифические девы имеют к вполне реальному старцу, который ночью ходил под окнами избы Беляя?

– Дедко – это леший? – попытался догадаться Олег.

И едва не стукнул себя кулаком по лбу. Дурья башка! Что ты болтаешь?! Какие могут быть лешие в двадцать первом веке? Да и вообще их никогда не было и нет. Это всего лишь сказки, народные поверья.

«Наверное, у меня крыша начала ехать, – подумал растерянный Олег. – Или это винишко у Беляя такое… с придурью. Может, он для пущего эффекту какой-нибудь наркоты туда подсыпал… или подлил. Например, макового молочка. А что, вполне возможно…»

– Нет, не леший, – спокойно ответил Беляй. – Лешие на болотах. Ладно уж, расскажу тебе эту быличку[13]. Дедко – хозяин здешних мест. Он хранитель кладов.

– Гы-гы… – Смех у Олега вышел совсем дурацкий. – Ну да, клады тут у вас прямо под ногами валяются. Только нагнись и бери.

– Напрасно смеешьси, – строго сказал Беляй. – Тока в этом озере несметные сокровища утоплены.

– И кто же их утопил?

– Сказывают, что Наполен.

– Так ведь он не дошел до ваших мест!

– Ну, может, кто другой. Откуда я знаю. А что клады есть – это точно. Придем домой, я тебе кой-чего покажу. Для убеждения. Чтобы ты не подумал, будто я старый брехун…

Когда стали собираться в обратный путь, Беляй удивил Олега еще больше. Вместо того, чтобы вылить остатки ухи и помыть котелок, он оставил его на плоском камне возле костра. А рядом положил ложку, краюху хлеба и поставил рюмку, наполнив ее до краев ерофеичем.