Стивен Кинг - Круг оборотня

Перевалив за холм, последние автомашины исчезают из виду; пронзительные звуки автомобильных гудков и лай собак затихают вдали. Да, его преподобие прав: некоторые из них действительно едут за город развлекаться. Однако другие — Элмер и Пит Циннеманы, например, — настроены серьезно и решительно.

Если эта тварь, будь то человек или животное, выйдет на охоту в нынешнем месяце, то собаки возьмут ее след. Преподобный отец Лоу своими ушами слышал эти слова, произнесенные вслух Элмером в парикмахерской Стэна Пелки пару недель назад. А если этого не произойдет, тогда мы спасем чью-нибудь жизнь. или, на худой конец, чей-нибудь скот.

Так что среди них есть десяток-другой принимающих затею всерьез. Однако не из-за них у Лестера Лоу так сильно ноет затылок и в душе появляется ощущение загнанного зверя.

Все дело в письмах. Точнее, даже записках, самая длинная из которых состоит всего-то из пары строк, выведенных прилежной рукой ребенка. Отец Лоу переводит взгляд на письмо, полученное им с сегодняшней почтой. Адрес на конверте, как и в прежние разы, написан тем же самым детским почерком: ЕГО ПРЕПОДОБИЮ ЛОУ, ПАСТОРАТ БАПТИСТСКОЙ ЦЕРКВИ, ТАРКЕРС МИЛЛС, МЭН 004491.

Это странное чувство пойманного в ловушку… Ему приходит в голову, что так должна себя чувствовать лиса, загнанная собаками в западню. Попав в безвыходное положение, она поворачивается в панике, обнажая клыки, готовясь принять бой со своими преследователями, которые неминуемо разорвут ее на клочки.

Лестер Лоу решительно закрывает за собой дверь и идет в гостиную, откуда доносится торжественное тиканье старинных дедовских часов. Усевшись в кресло, он кладет религиозные проспекты на столик, дважды в неделю начищаемый до зеркального блеска его экономкой миссис Миллер, и распечатывает письмо. Как и в предыдущих посланиях, в нем нет ни приветствия, ни подписи. В центре страницы, вырванной из школьной тетради в линеечку, стоит фраза:

Почему ты не убиваешь себя?

Преподобный отец Лоу подносит ко лбу слегка дрожащую левую руку, в то время как правой судорожно комкает тетрадную страничку. Затем он кладет ее в большую стеклянную пепельницу, стоящую на столике — отец Лоу всегда проводит беседы и дает наставления в гостиной, при этом никогда не возражая, если встревоженный или расстроенный чем-то посетитель курит, чтобы успокоить нервы. Он достает коробку спичек из нагрудного кармана выходного «домашнего» жилета, поджигает письмо и наблюдает за тем, как оно горит. Подобную процедуру он проделывает всякий раз, когда получает новое послание от таинственного автора.

Сам отец Лоу узнал, кто он такой, не сразу. Этот процесс протекал как бы в два этапа. Первый начался с кошмарного сна, который он видел в мае. Тогда ему приснилось, что во время проповеди все его прихожане точно так же, как и он сам, превратились в оборотней. Когда поутру он обнаружил в церкви растерзанный труп Клайда Корлисса, то в его голову впервые закралось подозрение, что с ним… творится что-то неладное. Он не знает, как объяснить это по-другому. Но он знает зато, что иногда, обычно во время полнолуний, он просыпается утром, чувствуя себя необычайно здоровым и сильным. Это ощущение пропадает, когда период полнолуния завершается, и вновь появляется при зарождении молодой луны.

Размышляя над своим сном и смертью Корлисса, он был вынужден припомнить и некоторые другие странные обстоятельства, на которые он до сих пор умудрялся не обращать внимания. Порванная и испачканная одежда, не раз обнаруживавшаяся им поутру. Царапины и синяки, появление которых оставалась для него загадкой (однако поскольку, в отличие от обычных повреждений, они совершенно не болели, то, стало быть, он с легкостью мог о них забыть… или просто не думать). Он умудрялся даже игнорировать следы крови на собственных ладонях… и губах.

Пятого июля началась вторая стадия. Вкратце происшедшее можно описать так: он проснулся слепым на один глаз. Самое интересное, что, как и в случаях с простыми царапинами и ушибами, он не чувствует никакой боли. Просто на месте глаза была впадина, красная от запекшейся крови. Отрицать очевидное долее стало невозможно: это он тот самый оборотень или, как он сам называл его во сне, Зверь.

Вот и последние три дня перед этим хмурым ноябрьским утром он испытывал знакомые ощущения: ужасное, ничем не оправданное беспокойство, почти радостное нетерпение, чувство легкости во всем теле. Все начинается заново, и превращение уже почти произошло. Сегодня ночью лунный цикл завершится полнолунием, и охотники с собаками станут прочесывать лес в поисках таинственного чудовища. Ну и пусть себе ищут. Он похитрей, чем они полагают. Они говорят о человеке-волке, но, уделяя все внимание второму, совершенно забывают о первом. Они могут трястись этой ночью в пикапах по лесным дорогам столько, сколько им заблагорассудится, а он тем временем заведет мотор своего «Седана» и двинет в сторону Портленда, где и остановится на окраине в каком-нибудь мотеле. Так что если превращение произойдет, то он очутится на безопасном удалении от охотников и их собак. Однако все же его беспокоят не они.

Почему ты не убиваешь себя?

В первом письме, пришедшем в самом начале ноября, говорилось только:

Я знаю, кто ты такой.

Второе послание было более пространным:

Если ты еще не забыл о боге, то убирайся прочь из города. Отправляйся в лес к зверям и убивай их, а не людей.

Третье оказалось самым лаконичным:

Покончи с этим.

И вот теперь, наконец:

Почему ты не убиваешь себя?

Потому что я не хочу, раздраженно отвечает на этот вопрос отец Лоу, размышляя над новым письмом. Я не стремился к этому сам. Я даже не был укушен другим волком или проклят бродячей цыганкой. все произошло… само собой. Да, я помню, как я сорвал эти необычные цветы, чтобы поставить их в вазу в ризнице. Это случилось в ноябре, ровно год тому назад. я нашел их на маленьком сельском кладбище, расположенном на Саншайн Хилл. Никогда прежде мне не доводилось видеть такие цветы… Кстати, они завяли, прежде чем я успел вернуться в город. Они почернели, все до единого, став похожими по цвету на обугленные головешки. Видимо, все началось именно тогда. Хотя нельзя сказать наверняка… но я почти уверен, что все было так. Я не стану убивать себя. С какой стати? Это они — животные, а не я.

Кто посылает эти письма?

Он не знает. О нападении оборотня на Марти Кослоу не сообщалось в местной еженедельной газете, а он всегда гордился тем, что не слушает сплетни и слухи. Преподобный отец Лоу не знает о Марти ничего, точно так же, как тот до Хэллоуина не знал о нем. К тому же у него никогда не сохраняется каких бы то ни было воспоминаний о действиях, совершенных им в зверином обличии Он лишь испытывает блаженство и легкость, как от алкоголя, когда круг завершается, и беспокойство перед его началом на следующий месяц.