Джанин Фрост - На полпути к могиле

Он был прав. Я почувствовала невидимое напряжение, едва свернула с дороги, только решила, что отсидела ноги или что-то в этом роде.

— И какие же сведения нужны вампиру от призрака?

— Имена, — четко отозвался Кости. — Я хочу, чтобы Уинстон назвал тебе имена всех молодых девушек, которые умерли в этих местах за последнее время. Не позволяй ему отговариваться, мол, он не знает, — причем меня интересуют только те, что умерли не от естественных причин. Речь не об автомобильных катастрофах и болезнях.

Он как будто не шутил, но я все-таки уточнила:

— Это что, такая шутка?

Кости издал звук, сильно напоминавший вздох.

— Хорошо бы, чтобы так, только я не шучу.

— Ты серьезно? Ты собираешься явиться на кладбище и расспрашивать призрака об умерших девушках?

— Да слушай, Котенок, неужто тебе так трудно поверить в призраков? Ты, что ни говори, сама наполовину вампир. Не думал, что привидения окажутся недоступны твоему воображению.

Пожалуй, в его словах был смысл.

— А духи не любят вампиров, так что мне, надо думать, лучше не упоминать, что я полукровка. Кстати, можно узнать, за что духи не любят вампиров?

— Завидуют. Мы такие же мертвые, как и они, но можем делать что хотим, в то время как они навеки увязли в призрачном видении. Они от этого просто с ума сходят, и, чуть не забыл… — Кости протянул мне бутылку с чем-то прозрачным. — Бери. Тебе это понадобится.

Я взяла бутыль и покачала в ней жидкость.

— Это что? Святая вода?

Он рассмеялся:

— Для Уинстона — да. Это «белая молния». Чистый лунный свет. Кладбище Симмса начинается прямо за тем рядом деревьев, и тебе, наверно, придется немножко пошуметь, чтобы привлечь внимание Уинстона. Духи то и дело впадают в дремоту, но ты, когда его разбудишь, обязательно покажи ему эту бутылочку. И он скажет тебе все, что ты захочешь узнать.

— Давай уточним… Ты хочешь, чтобы я топала по кладбищу, размахивая бутылкой самогона, и разбудила неупокоенную душу для допроса?

— Именно так. И не забудь вот это. Перо и бумага. Непременно запиши имя и возраст каждой девушки, которую назовет Уинстон. Если он заодно расскажет, как она умерла, еще лучше.

— Мне следовало бы отказаться, — пробормотала я. — Допрос духов ведь не входил в наш договор.

— Если я не ошибаюсь, эти сведения выведут на группу вампиров, а охота на вампиров входит в договор, не так ли?

Я только головой покачала, а Кости уже всучил мне перо, блокнотик на спирали и бутылку нелегального зелья. Вампир отправлял меня будить мертвеца. Вот, пожалуй, доказательство, что с психикой у меня все в порядке: скажи мне кто-нибудь четыре недели назад, что такое случится, — ни за что бы не поверила.

Кладбище Симмса в полночь не было уютным местечком. Его скрывали от дороги густые кусты, деревья и скалистый обрыв. Как и говорил Кости, над обрывом торчало дерево, еще какое-то большое вечнозеленое дерево росло между растрескавшимися надгробиями. Рассмотрев несколько дат, я лучше поняла, что имел в виду Кости, рассказывая, что Уинстон был железнодорожным рабочим в шестидесятых годах. Он подразумевал тысяча восемьсот шестидесятые. Позапрошлый век!

Возникшая у меня за спиной фигура заставила меня мгновенно развернуться и тихонько взвизгнуть. Рука сама нащупала нож.

— С тобой все в порядке? — тут же окликнул меня Кости.

Он остался ждать за краем кладбища, пояснив, что там ни один дух не сможет его увидеть. У меня как-то не умещалась в голове мысль, что вампиры не ладят с привидениями. Неужели даже в послежизни разные виды не могут мирно ужиться?

— Да, — отозвалась я, переводя дух. — Ничего страшного.

Что- то было, но помощь мне не требовалась. Туманная тень в капюшоне пронеслась мимо меня, буквально плывя над землей. Она достигла края обрыва и там растворилась с чуть слышным звуком, словно взвизгнула шепотом. Я, будто завороженная, смотрела, как почти в тот же миг призрак появился из ниоткуда и повторил тот же путь, закончившийся новым призрачным воплем.

По левую руку от меня над могильной плитой, всхлипывая, склонялась расплывчатая женская фигура. Одежда ее принадлежала другой эпохе, насколько я успела рассмотреть, прежде чем и она растаяла в пустоте. Я выждала несколько минут, и ее смутная фигуpa снова возникла над надгробием. Послышался тихий, еле слышный плач, и опять пропал вместе с ней.

— Заезженная пластинка, — с мрачным одобрением припомнила я.

Да, Кости нашел удачное определение.

В дальнем конце кладбища лежала плита с выбитой па пей полустершейся надписью. Я различила «у» и «т» в имени, а фамилия начиналась на «г».

— Уинстон Галлагер! — громко окликнула я, для большей ясности постукивая по холодной плите. — Выходи!

Ничего. Я запахнула куртку от холодного ветра и ждала, переминаясь с ноги на ногу. Потом, движимая нелепостью всей затеи, я заговорила по-другому:

— Тук-тук, есть кто дома?

Что- то шевельнулось среди деревьев у меня за спиной. Не призрак в плаще, все еще скитавшийся по своей неизменной тропе, а словно бы мохнатая тень. Может, это просто куст зашуршал на ветру. Я снова занялась плитой под ногами.

— О, Уинннсстонн, — ворковала я, нащупывая бутылку за пазухой, — а что у меня для тебя есть!

— Проклятый наглый теплый тюк! — прошипело у меня над ухом. — Посмотрим, быстро ли она умеет бегать?

Я оцепенела. Таких голосов мне еще не доводилось слышать! Воздух вокруг меня остыл, когда я повернулась на голос. Тень, которую я приметила минуту назад, вытягивалась, менялась, приобретая вид мужчины лет пятидесяти с брюхом-бочонком. Косоглазый, в темных волосах видна седина, запущенные бачки…

— Слышишь, ты? — Шипение странно отдалось у меня в ушах.

Он немного померцал, потом листья рядом с местом, где он витал, взметнулись от воздушной волны.

— Уинстон Галлагер? — спросила я.

Честное слово, призрак оглянулся, будто проверял, не стоит ли кто у него за плечом. Я поднажала:

— Ну?

— Она меня не видит, — пробормотал он, явно говоря сам с собой.

— Черта с два не вижу, — с облегчением напустилась я на него, спеша выбраться из этого жуткого места. — Это твоя могила? Если да, так сегодня у тебя удачная ночь.

Косящие глаза совсем сощурились.

— Она меня видит?

«Интересно, он и при жизни был такой тупой?» — праздно задумалась я.

— Ага, я вижу мертвецов. Не знал? Теперь давай поговорим. Я ищу одну свежую покойницу, и, говорят, ты мог бы мне помочь.

Я чуть не засмеялась, глядя, как его призрачные черты меняют выражение от недоверия к воинственности. Нечего и говорить, что у него не осталось мышц лица. Так что же, просто память о них создавала эту мрачную мину?