Лана Синявская - Последняя ночь колдуна

– Но как?

– Поставь себя на их место. Вот представь себе, что ты – мать троих детей, у тебя поганая фигура, варикоз и десять рублей до зарплаты.

– Не приведи господи!

– Представила? – Валя нахмурилась.

– Ну, допустим.

– А теперь представь, как тебя можно убедить купить новую шмотку в данной ситуации.

– Никак, – пожала Глаша плечами.

– А ты подумай! – настаивала Валя.

Глаша нехотя задумалась. Что она может противопоставить гигантскому ассортименту Мули? Что? Вдруг ее осенило:

– Скидки! Народ скидки обожает, это я уже усвоила.

– Мысль не нова, но эффективна, – осторожно согласилась Валя.

– Это если скидки маленькие, а если – большие? Самое соблазнительное – урвать приглянувшуюся вещь по дешевке. Да еще не в конце сезона, а в начале! Это сработает!

– Сколько ты хочешь объявить?

– Процентов тридцать.

– А прибыль?

– Прибыли почти не останется, но я хотя бы смогу выдернуть деньги и вложить их во что-то новое.

Вале не слишком понравилось ее возбужденное состояние, но это было лучше апатии, в которой пребывала подруга.

Глаша слетала в соседний магазин канцтоваров, притащила ватман, кисти, краски и принялась увлеченно рисовать плакат, полностью отдавшись этому занятию.

Глава 7

Из-за объявления Глаша задержалась в магазине допоздна. Сегодня дежурила Наташка. Они попрощались у черного хода после того, как закрыли магазин. Было довольно холодно. Испорченную куртку пришлось не только чинить, но и стирать. Сейчас она сохла у Глаши дома в ванной. Легкая черная ветровка была плохой альтернативой.

Глаша поежилась, поудобнее пристроила ремешок сумки у себя на плече, сунула руки поглубже в карманы.

…Она ничего не успела понять. Кто-то сильно толкнул ее сзади, и Глаша впечаталась в дверь черной машины, мимо которой проходила.

Девушка сдавленно вскрикнула, больно ударившись подбородком, а кто-то уже рванул ее сумку.

– Что тут у нас? – услышала она хриплый голос. Ее грубо развернули и снова швырнули на машину. Глаша взвизгнула.

Их было четверо, и двоих она знала. Кажется, их звали Баклан и Чика. Боже, за что?!

Третий парень был моложе остальных, но не менее опасный. Высокий, тощий и злобный, с маленькой, сплющенной с боков головой и короткой верхней губой, он был похож на щенка гиены. Из-под низко надвинутой черной вязаной шапочки жадно сверкали маленькие глазки.

Четвертый походил на огородное пугало. Очень большое и очень грязное. Если бы у него из прорех торчала солома, Глаша не удивилась бы. На носу чучела сидели очки в простой оправе, которые выглядели особенно нелепо.

– Привет, красотка! – ухмыльнулся Баклан, помахивая ее собственной сумочкой. – Это мы возьмем себе. Не возражаешь?

– Подонки! Что вам надо?

– Живенькая! – гоготнуло чучело в очках.

– Обзывается! – фальцетом возмутился Чика.

– Потребуем с нее штраф за моральный ущерб? – Баклан дернул ее за куртку, на асфальт посыпались пуговицы. Глаша уворачивалась, но парень в шапочке ухватил ее за тонкий джемпер и с силой дернул на себя. Потеряв равновесие, Глаша рухнула ему на грудь и тут же отпрянула с криком.

– Эй, парни, что происходит? – неожиданно услышала она. Возле них притормозил довольно крупный мужчина. Он озабоченно посмотрел сначала на расхристанную Глашу, потом на сгрудившихся вокруг четверых парней.

– Помогите, – прошептала девушка умоляюще.

– Исчезни, – цыкнул на прохожего Баклан.

Мужчина нахмурил брови. Он не боялся, так как чувствовал свое физическое превосходство.

– Черта с два! Отпустите девушку!

Тот, что был похож на чучело, протянул к нему лапу, сгреб ремень вместе с брюками и без усилия притянул к себе. Мужчина опешил, а бандит приподнял его над асфальтом, словно тот был пустой картонной коробкой, и ласково попросил:

– Сгинь, гнида! Не видишь, беседуем?

Глаша со стоном прикрыла глаза. Ее шансы на спасение рухнули.

Неожиданный заступник был упитанным мужичком, но тем не менее ей показалось, что он на ее глазах теряет в весе и съеживается, как проколотый шарик.

Чучело разжало пальцы. Глаша увидела, как ноги несостоявшегося спасителя подкосились. Падая, он впечатался подбородком в капот машины, но тут же вскочил и бросился бежать.

– Продолжим? – Баклан тряхнул дредами, осклабился и многообещающе взглянул на Глафиру. Та задрожала. Но, когда он протянул к ней руку, вскрикнула: «Отстань от меня, урод!» и замахнулась для пощечины.

Баклан опередил ее. От его удара голова ее мотнулась в сторону, из разбитой губы брызнула кровь.

Подскочило чучело, толкнуло девушку в спину тяжелой короткопалой лапой, и она больно врезалась в борт машины.

– Осторожно, кузов помнешь! – заорал Чика.

Девушка застонала и стала сползать вниз, ее подхватили, перекатили словно мешок и швырнули лицом на капот. Чьи-то пальцы попытались задрать ей юбку. Глаша завизжала, извиваясь всем телом.

Возле ее уха шевелились чьи-то губы. Ее обдало запахом пива, и она почувствовала, как на нее навалилось сверху потное и вонючее тело.

– Веселитесь, ребята?

У Глаши шумело в ушах, и она уже не понимала, кому принадлежит этот голос. Угасающим сознанием она все же уловила, что окружившие ее бандиты напряглись. Придавивший ее сверху быстро слез, однако она по-прежнему лежала попой вверх поперек капота.

– Вали отсюда, плесень, – лениво предложило чучело.

– Валить придется вам, – последовал спокойный ответ.

– Святой, не вмешивайся, – подал голос Баклан. – Это не твои разборки.

– Сказано тебе – уматывай! – поддержал очкарик.

Глаша услышала щелчок и каким-то шестым чувством поняла, что это раскрылся нож. Ее уже никто не держал. Она, быстро извернувшись, перекатилась на спину и приподнялась, опираясь на локти.

Святой, а это действительно был он, возвышался среди подонков, как матерый волк среди щенков. Они обступили его со всех сторон и нагло скалили зубы. В руке молодого блестел нож. Чика демонстративно отхлебнул пива из бутылки, выплеснул остатки на землю и сжал в руке горлышко.

– Убери нож, сопляк, – проговорил Райский, даже не глядя в ту сторону.

– А то что?

– А то порежешься.

– А ты у нас юморист! – протянул молодой. Нож придавал ему уверенности.

Святой медленно завел правую руку назад, как будто хотел достать что-то из заднего кармана джинсов, и вдруг резко ударил левой. Кулак молнией врезался в скулу того, что стоял ближе, – грязного чучела. Голова его дернулась, очки треснули и отлетели в сторону. Неповоротливый бугай покачнулся, а Святой, крутнувшись на месте, ударил его ногой в горло. Глаза очкарика закатились, голова повисла. Словно в замедленной съемке, он тяжело опустился на колени и упал лицом на асфальт.