Новогодний сюрприз - Анастасия Сергеевна Васильева
Поздно вечером, Милка, напереписывавшись вдоволь с канадским «миллионером» и «проводив его на работу», довольная и счастливая готовилась погрузиться в свой любимый сериал «Страсть, любовь и измены», как вдруг зазвонил телефон. Взяв с тумбочки трубку, Милка с ужасом обнаружила входящий видео звонок от Джулиана.
– Твою ж мать, попрощались ведь уже! – схватилась она в ужасе за голову. Грязевая маска на лице, растянутая футболка с пятном на груди и растрепанные волосы, собранные в гульку на макушке, мгновенно привели ее в отчаяние. Метнувшись в ванну, она усиленно начала смывать изрядно засохший омолаживающий израильский грунт с лица, но он так просто не смывался. Первый видео звонок, а она ударила в грязь лицом в прямом смысле этого слова. Намочив полотенце, Милка с остервенением терла физиономию. Кое как избавившись от маски, распушив волосы, и натянув вместо старой футболки кружевной пеньюар, она прыгнула в кровать, оставив гореть лишь маленький светильник, создающий романтичный полумрак и нажала «ответить».
Небритая морда по ту сторону экрана смотрела на нее, улыбаясь во все тридцать два блестящих зуба. Камера телефона была направлена в потолок, показывая жениха по грудь, в простой белой футболке, окружение рассмотреть было невозможно. Милка немного смутилась, – чего-то на фото он выглядел как-то по- моложе и по- красивше.
Но, тут, принц открыл рот и из него полился уже знакомый поток комплиментов и восхищений Милкиной красотой. Она в миг забыла обо всем. Корявая русская речь то и дело, перемежалась с английским словами, в которых мадам Ляпунова была не сильна. – Наплевать, – думала Милка, завороженно глядя блаженной улыбкой в экран то и дело поддакивая, – Oh, yes…..me to! (О, да….я тоже!)
Собственно говоря, выдала все, что знала. Правда, еще она знала выражение «One night stand», но в данном случае об этом было лучше промолчать. Джулиан долго ей что-то втирал по-английски, но она ни черта не поняла, что же он хотел до нее донести, лишь продолжала кивать ему в экран как болванчик. Когда экспрессивный монолог закончился, Милка простыми русскими словами и жестами попросила жениха написать ей все то, что он сейчас нес с экрана. Мистер Мейсон растерялся, но потом закивал головой и обещал сформулировать подробно все свои доводы в очередном письме. И послав друг другу воздушный поцелуй влюбленные распрощались.
Милка горела красным огнем стыда. Про то, что придется общаться вживую, без переводчика, она как-то опрометчиво забыла, а с ее уровнем владения языком, сделать это было практически невозможно.
– Все, срочно начинаю учить английский! – решила она. Заявившись утром в офис, прямиком из книжного магазина, и обложившись учебниками, Милка начала усиленно готовиться к вступлению в новую, столь манящую жизнь будущего экспата.
Глава 10 Предзнаменование
– Гришенька, родненький, ты только посмотри, эта стерва галоши мои единственные стащила! Батюшки, да что ж это делается? Средь бела дня обворовали. А взамен, видать, мне свои копыта бросила, чтоб я на старости лет убилась в них? Смерти моей хочет! Не дождется, шалава московская!
Истошный крик Бабы Нюры то и дело прорывался в сознание Анжелы. Она лежала на кровати и оглядываясь по сторонам, пыталась вспомнить как она снова оказалась у Гриши дома. – Чертова ведьма, да, когда ж ты только замолчишь уже? – подумала она, снова закрывая глаза и натягивая на голову подушку, чтобы только не слышать старухин дребезжащий голос.
– Нет, ты глянь, Гришенька, это ж какого размера «лодки-то» ее, не иначе как сорок пятого! Так она своими лапищами и мои новые галоши растянула, стерва! Как я теперь их носить-то буду? Я сейчас пойду еще шкаф проверю, может она и белье мое прикарманила заодно.
– Баба Нюра, успокойся ты, куплю я тебе новые галоши – утешал Заметайкин разбушевавшуюся старушку.
– Гришенька, а можно мне хряксы?
– Какие еще хряксы? – удивленно спросил Заметайкин.
– Вон, Ларионовне, дети на день рождения подарили, такие в дырочку, с хлястиком на заднике, там еще морда крокодиловая прилеплена сбоку. Так, она, зараза, третий день хвастается по всему поселку, говорит – такие удобные, что вам, колхозникам, и не снилось. Я тоже такие хочу!
– Кроксы что ли?
– О, они самые! А можно зелененькие?
– Можно, а сейчас иди к себе, Баб Нюр, я тут сам разберусь.
– Ты подумай, может мне все- таки лучше остаться, вдруг она к тебе целоваться опять полезет, так я ее миской алюминиевой шарахну. – с надеждой в голосе спросила старушка.
– Баба Нюра!
– Молчу, молчу! – закрывая за собой дверь, проговорила она, – мисочку-то я все- таки здесь положу, на всякий случай.
– Да что ж такое-то?
–Нет меня. – со всего размаха хлопнула входная дверь.
Гриша намочил полотенце холодной водой и хотел сделать Анжеле компресс, как мадам Заметайкина открыла глаза. Она долго и пристально смотрела на Гришу, а потом разрыдалась и бросилась в его объятья. Она ревела, уткнувшись в Гришино плечо. Он чувствовал, как футболка пропитывается слезами. Ее пышные рыжие волосы пахли таким знакомым запахом, который когда-то был очень родным, но в какой-то момент, вдруг потерял свое очарование. А сейчас будто, что-то очень дорогое сердцу, но утерянное, по неосторожности, вдруг возвращалось обратно, наполняя сердце уже забытым трепетом и нежностью. Ему стало жалко ее, такую хрупкую и беззащитно плачущую в его руках. Все обиды вдруг стали отступать. Гриша потянулся к Анжеле, чтоб поцеловать ее, но она, вытирая слезы отстранилась и сказала:
– Гриша, нам надо серьезно поговорить.
Заметайкин опешил от такого поворота событий, но быстро взяв себя в руки, прошептал: – Я тебя слушаю.
– Ты можешь подумать, что я сошла с ума, но поверь мне, это не так. С нами творится, что-то ужасное и это не с проста. Мне кажется, я догадываюсь, кто виноват во всех наших несчастьях. – то и дело всхлипывая, тараторила она.
– И кто?
– Эта стерва, Милка!
– Опять ты за свое? – вспыхнул Гриша, – Милка виновата, что ты с Потаповым спала, будучи замужней женщиной? Или может Милка виновата, что ты готовить не умеешь? Или что твой любовник в лифте грохнул…?
