Чертова Дюжина. Книга Первая - Дубравка Руда
Артем улыбнулся, а Ивану поплохело. Вот значит чего так внезапно, через десять то годков, вспомнил Темыч о нем, скучно ему, мужу Бесихиному. Ишь, че удумал? Поробуй, удержи, как бы ни так, думал Иван.
Было уже совсем светло. Артем предложил пойти в дом. Иван, на ватных ногах следовал за другом, а сам обудумывал план, как ему лучше удрать, чтоб незаметно, а то ведь и вправду, не выпустят еще, живым точно не выпустят.
Зашли в дом, пошли на кухню. А там уже стол был накрыт, кофейком пахло. Ирина суетилась, а за столом сидела красивая девушка, очень красивая. Брюнетка, длинноволосая, хрупкая.
— Ванечка, — Своим голосочком пропищала Ирина, — Вот познакомься, это Катюша, сестричка моя, двоюродная. Красавица редкая, правда, же? Ванечка?
Иван посмотрел в глаза девушки, огромные, черные. Он как будто провалился в них и перед глазами встал туман. Иван медленно сел на стул, не совсем понимая, где он и что вообще происходит.
— Иван. — Скромно представился он. — Но вам Катюша, можно просто, Ваня, меня звать. Вам вообще, Катюша, все можно.
— Вот и славненько. — Пропищала Ирина и посмотрела на Артема, тот улыбнулся ей, своей любимой жене, Бесихе. Не зря же в народе пословица есть, что муж да жена, одна Сатана!
4 «Песий язык»
Песий язык не каждый понимать может. Да вот люди по пугливости излишней, часто говорят, что «собака брешет». Это специально так говорят, а не по незнанию. Собаке-то, от «особых» тех, что «невидимые», заведомо многое известно. Но самое страшное, когда собака воет, вот то уже не к добру.
А бывает, то бабка рассказывала, что онные люди, могут в собак облачаться специально. Онные — это не обязательно к чертям или бесам дело имеющие, это те, кто по-доброй воле и пожеланию, сберечь может простого человека, который в беде очутился и помочь ему. Много таких случаев было. Нет, наверное, человека на земле, чтоб не знал никакой истории странной с собаками связанной.
А есть и те, что облачаются собаками не по своей воле. Сами они люди как люди, живут как все и никто ничего заподозрить не может. Что-то типо оборотней, но Луна на них не влияет, и колдовство тут непричем, а отличительная их особенность, песий язык понимают. По-другому и не прознаешь, что он, человек — особенный. В деревнях, их «перевертнями» зовут, а иногда вообще никак не зовут. Спросишь, а тебе просто ответят «эти, по-песьи говорящие». На том и все. И еще вот, с песиголовцами, тоже не путайте, то все разно, отдельно!
Но есть всеже версия, что они родом от Песиглавца Христофора и рода его идут. Церковь то конечно отрицает. Попы Вам скажут, что жил такой Христофор, праведный весь, красивый. Красивый обликом настолько, чтодабы избежать соблазна от женщин которые в него влюблялись безпамяти, упросил от Господа изменить его внешность. Послушал Господь и даровал ему песью голову.
Другие же говоят, что было племя такое и пришло оно из страны песиголовых людей язычников, а вот Христофор стал отступником от древней веры и принял христианство.
Историй не так уж много о людях с песьими головами, да и забылись уже почти, а хоть что-то, но вспомнится.
У меня о таких, одна имеется, расскажу Вам.
***
Людей, что песий язык понимают, не много на свете есть. Раньше, не стыдились люди такого умения. Ну как раньше? Давным-давно, а вот в царские времена, не говорили о таком. Скрывались, прятались чтобы беды лишней не накликать, в виде расправы поповской. Раньше-то попы не то, что сейчас сплошь продажние, суровые были, лютовали и свирепствовали. Раньше попы вершили то, что называют «суд божий». Именем бога своего прикрывалися и кровавые дела творили. А история эта в акурат с тех времен еще.
Был такой один парень, Екимом звали. Подкидыш. Его, малюком новорожденным, в акурат к поповскому дому и подбросили. Как знали что. А может, и верно знали, просто бы и не подкинули на тот порог служителя божьего. К поповской пятерне девок, шестого дитятю, хлопца, пришлось принять. А что делать?
Взяли, ростили, воспитывали. Можно сказать повезло. А при дитю, никаких бумаг не имелося, кусочек ткани да мешковина, в которую и завернут, был младенчик.
Люди знали про подкидыша, а чего скрывать?
Парнем рос хорошим, добрым и животных любил, собак особенно. И те, хвостатые, его как старшого признавали. Бывало, пойдет куда, а они сворой его окружат, облизывают, хвостами машут. Привечают так, уважение и любовь высказывают.
И в семье помощник роботящий, все поспевал и не боялся труда никакого, а также к наукам склонности имел. Сыном по настоящему стал попу с попадьей, а больше у них так и не народилось детей. И того, пять девок и Еким.
Единственное, что пугало Отца Димитрия, попа, так это взгляд Екима. Волчий взгляд, суровый, дикий из под лобья. И не только поп этот взгляд боялся, а и все жители. Но то не всегда конечно, а по случаю, коли заслужили. Бывало как зыркнет, не с того ни с сего. Так человек, на кого Еким посмотрит, встанет, как вкопаный, и от страху пошевелиться не может, не ступить и не молвить. Вон оно че! Такой страх животный одолевал. Вот за это боялись, а больше и не за что было. Только добро от него видели люди и животные.
Когда Екиму шетснадцать исполнилось, влюбилась в него девушка одна, ну не одна по правде. В него и так все бабы влюблялись. Отмала довелика, марили о нем. Да вот Рая, пуще всех других, глаз не спускала и на службе, только и рассматривала. Да и парню, Рая тоже вроде как нравилась, но особо внимания, не проявлял он, возможно по скромности и воспитанию поповскому богобоязненному, так люди считали. И вот, после очередной вечерней, не выдержала Рая и, притаившись за иконостасом, стала ожидать, когда весь народ уйдет, чтоб наедине с Екимом остаться и поговорить. Тот же, после службы, помогал порядки наводить в храме.
— Еким, а Еким! — Тихо позвала девушка парня, высовывая нос из-за уголка.
— Чего тебе Рая? — Отозвался Еким.
Как-же шла ему ряса, про себя отметила девушка. Глядишь, тоже по стопам отца приемного пойдет.
— Вот скажи Еким, много ведь девок у нас, и все
