Девушки-Горгульи С Паучьего Острова (ЛП) - Пирс Кэмерон

- Колетт! Какого черта ты делаешь? Убирайся отсюда к черту! Эти женщины – чудовища!

Девушка проигнорировала его предостережения и вместо этого издала нехарактерный для нее яростный и гортанный вопль. Вскоре ее окружили горгульи, которые снова приняли форму загорелых секс-богинь, по сравнению с которыми модели из "Плейбоя" выглядели старыми девами.

Оскар ожидал нападения этих чудовищ в эротическом обличии на Колетт. Они могли разорвать Колетт на части, как их рабы сделали это с Джейн. Или, что еще хуже, они изнасилуют ее так же жестоко, как изнасиловали его и Аллена.

Но они не выглядели угрожающими. Скорее, казалось, они боялись Колетт.

"Почему они боятся ее? " - задался он вопросом.

И тогда он связал их страх с кровью, покрывавшей тело Колетт. Он понял, что она покрыла себя менструальной кровью, чтобы дать понять девушкам-горгульям, что она альфа-самка, и это сработало.

Женщина из племени вышла вперед и склонилась перед Колетт. Че замычал сквозь кляп, пока Колетт не дернула за поводок и не заставила его замолчать.

Колетт указала прямо на Оскара и закричала.

Несколько туземок поспешили к клетке и расстегнули тяжелые, примитивные замки, закрывающие ее. Дверь распахнулась.

Оскар не мог поверить в это. Колетт спасла его от этих диких чудовищ так, словно это было самым простым делом на свете.

Он сделал шаг из клетки, улыбаясь.

Женщина ударила его кулаками в грудь, отчего он отлетел назад в клетку. Они кричали и потрясали кулаками в его сторону, явно не собираясь отпускать его.

Две женщины вошли в клетку, и Оскар отпрянул в самый дальний угол, вспомнив вчерашнее изнасилование. Сейчас они красивые и сексуальные, но он помнил их истинную сущность.

Они могут причинить мне боль. Но, по крайней мере, они не могут изнасиловать меня зубастыми вагинами.

Парень вскочил на ноги и бросился в открытый дверной проем. Одна из самых высоких женщин, ростом не менее шести с половиной футов, преградила ему дорогу так неожиданно, что он не успел ни остановиться, ни изменить направление. Оскар врезался прямо в ее огромную грудь размером с арбуз. Ее набухшие соски были размером с яблоко. Она схватила его за плечо одной рукой и взяла одну из своих гигантских коричневых сисек в другую. Туземка била его ею по голове, и при каждом ударе из груди вырывалась струя грудного молока. Женщина била его до тех пор, пока он не стал терять сознание. Она сжала его шею своими сиськами, как тисками, и душила его. Он пытался ущипнуть ее за соски, но они были скользкими от молока.

Женщины вытащили Аллена из камеры и подтащили его к Колетт. Та закричала с неодобрением и снова указала на Оскара, но женщины отказались уступить ее требованиям. Теперь, казалось, они утратили свою робость перед нею.

Колетт, должно быть, заметила, что туземки ополчаются против нее, поэтому бросила Че, подняла Аллена на ноги и, спотыкаясь, почти неся его на руках, вышла из деревни.

Женщины кружили вокруг Че, с любопытством разглядывая своего нового раба. Он перевернулся на спину и раскинул конечности, как собака, которая хочет, чтобы ей почесали живот. В этот момент Оскар заметил запал, тянущийся от Че в джунгли.

Боже мой, понял он, Колетт засунула динамит ему в задницу.

Че взорвался секундой позже. Осколок кости полетел прямо в лицо Оскару, но в тот момент женщина сместилась, и осколок вонзился ей в грудь. Она ослабила хватку и вытащила осколок из соска. Парень воспользовался возможностью и, схватив ее за другую грудь, потянулся к ней ртом и откусил сосок.

Оскар сбежал, прежде чем она успела его схватить. Деревня превратилась в ад: воющие рабы в клетках и части тел дюжины женщин, которые были разорваны на части при взрыве. Выжившие схватили кнуты и копья и пустились в погоню за Колетт и Алленом. Оскар направился в противоположную сторону, надеясь, что, сможет убежать, а затем обогнуть остров и вернуться к лодке. Но высокая женщина схватила его и потащила обратно в клетку.

Она отвесила ему пощечину, затем села на него. Прижав сиську без соска к его рту, туземка вцепилась в его челюсть и давила до тех пор, пока он широко не раскрыл рот. Ему в рот хлынула кровь, смешанная с молоком. Парень отплевывался, но струя была такая сильная, что он не успевал ее выплевывать. Женщина так сильно вдавила свою сиську ему в рот, что ему стало трудно дышать. Жир груди вырвался из раны и червями скользил в его рот. Парня начало тошнить, и он проблевался. Но каждый раз, когда его рвало, она вталкивала свою грудь глубже ему в рот, заставляя его пить ее кровь с молоком и глотать мерзкий жир.

В клетку вошли еще несколько женщин. Высокая женщина скатилась с него и легла рядом, пока они по очереди насиловали его. Несмотря на то, что они были красивыми и сексуальными в своей человеческой форме, а их киски были горячими и влажными, ебля с ними причиняла ему гораздо больше боли, чем накануне вечером.

Женщины не остановились, пока в его члене что-то не хрустнуло. Боль была неимоверной, и в агонии Оскар понял, что они сломали ему член. Женщины оставили в покое его на время, пока он корчился на полу клетки, скуля и подвывая от боли, держась за пах, но вернулись через полчаса, чтобы приступить к новой экзекуции. Они по очереди засовывали его сломанный член себе в задницы и срали на него. В конце концов, он был покрыт таким слоем дерьма, что даже не мог видеть свой собственный член.

Вероятно, он отвалился.

Ужасы на этом не закончились.

В ту ночь в его клетку вошла горгулья, села над ним на корточки и высрала ему на колени младенца с вагиной вместо рта. Юродивый присосался к его искалеченному члену, как к груди матери и начал посасывать его с причмокиванием.

Глава тринадцатая

Сосущий младенец

Оскар проснулся перед рассветом от того, что младенец сосал его член губами своего рта-вагины. Он доил его всю ночь. Девушки-горгульи выползали из клеток других рабов, измученные долгой ночью похоти и траха.

Парень задумался, что хуже: быть изнасилованным или быть кормильцем чудовищного младенца.

Он почувствовал, как мучительно кончил в рот ребенка – подумать только, его искривленный сломанный член был в эрекции! – чувствуя себя педофилом.

Другие рабы смотрели на него с завистью. Очевидно, кормить потомство этих горгулий было здесь привилегией.

И тут парень понял, почему ребенка принесли ему – это был его ребенок!

Должно быть, все остальные рабы были бесплодны от близкородственного скрещивания, а он, новый секс-раб, обрюхатил одну из сучек-горгулий и сделал ей ребенка.

Ребенок срыгнул. Он чмокал губами и радостно ворковал. Потом он захотел еще. Это продолжалось еще долго после того, как у Оскара закончилась сперма и взошло солнце. Он попытался оттащить младенца от своего обмякшего члена, но маленький монстр вцепился ему в лицо и засосал его язык. Оскар решил, что пусть уж этот спермовампир лучше сосет его член, чем его язык.

Ебаный Христос. Ухаживать за ребенком тяжело!

Он думал о том, что будет, если они когда-нибудь вернутся домой: интервью для прессы, ток-шоу, выступления на самых рейтинговых программах. Он бы рассказал всему миру о прекрасных дикарках-нимфоманках, которые держали его в заложниках и трахали день и ночь во всех позах, известных цивилизованному миру, и даже в нескольких, которые были секретом туземцев. Он не стал бы рассказывать им о вагинальном ребенке. Возможно, он даже воздержится от упоминания о том, что девушки по ночам превращались в чудовищ, похожих на горгулий. Люди никогда не поверят, что эти женщины хотели заняться с ним сексом и превращались в чудовищ, похожих на творения Босха.

Оскар отдал бы сейчас что угодно за прослушивание композиций Баха для клавесина и шесть упаковок Mike's Hard. Это новое дерьмо с "вкусовыми добавками". Он обнаружил, что лайм и малина были идеальным вкусовым твистом для сопровождения клавесина Баха. Это было райским наслаждением и для его горла, и для его ушей. Парень снова кончил в рот-вагину ребенка, и на этот раз он был уверен, что что-то выжал из себя. Возможно, мечта о пиве и произведениях Баха помогли пополнить его банк спермы.