Дуглас Престон - Реликт
Улыбка миссис Рикмен мгновенно увяла, она открыла рот, собираясь заговорить. Но тут, к облегчению Смитбека, зазвонил телефон. Журналист поднялся, взял рукопись и направился к выходу. Когда закрывал дверь, до него донёсся вздох, похожий на стон.
— Как, ещё одно?
Дверь закрылась.
14
Д’Агоста никак не мог освоиться в зале человекообразных обезьян, среди чучел усмехающихся шимпанзе, висящих на искусственных деревьях, с их волосатыми шкурами и большими человеческими руками, на которых были настоящие ногти. Лейтенант недоумевал, почему учёные так долго не могли установить, что человек произошёл от обезьяны. Это должно было быть ясно с первого взгляда на шимпанзе. Д’Агоста где-то слышал, что они совсем как люди: легко возбудимые, вечно дерутся, даже убивают и поедают друг друга. Чёрт возьми, думал он, можно ведь, наверное, как-то пройти по музею, минуя этот зал.
— Сюда, — сказал охранник, — вниз по лестнице. Это просто жуть, лейтенант. Я пришёл в…
— Об этом потом, — сказал д’Агоста. Побывав на вскрытии трупа мальчика, он был готов ко всему. — Говоришь, на убитом форма охранника? Знаком он тебе?
— Не знаю, сэр. Трудно разобрать.
Охранник указал вниз. Лестница оканчивалась у выхода во дворик. Тело лежало у её подножия, в темноте. Всё было залито и забрызгано чёрным — пол, стены, лампочка наверху. Д’Агоста знал, что это за чернота.
— Ты, — приказал он одному из шедших за ним полицейских, — позаботься об освещении. Место преступления нужно в срочном порядке тщательно обыскать. Криминалисты выехали? Человек этот явно мёртв, поэтому санитаров со «скорой помощи» пока не пускайте. Они здесь всё затопчут.
Д’Агоста снова посмотрел вниз.
— Чёрт возьми, — сказал он, — чьи там следы? Похоже, какой-то болван прошёл прямо по луже крови. Или убийца решил оставить нам хорошие улики.
Все промолчали.
— Твои следы? — обратился лейтенант к охраннику. — Как тебя зовут?
— Норрис. Эрик Норрис. Я уже говорил…
— Да или нет?
— Да, но…
— Замолчи. В этих ботинках?
— Да. Понимаете, я…
— Разувайся. — Чёртов болван, подумал д’Агоста. — Отнеси ботинки в лабораторию. Скажи, пусть их положат в сумку для вещественных улик. Жди меня там. Хотя нет, не надо, я вызову тебя потом. У меня будет к тебе несколько вопросов. Нет-нет, разувайся прямо здесь.
Д’Агосте не нужен был ещё один Прайн. Что это делается в музее, людям нравится шлёпать по крови?
— Идти туда тебе придётся в носках.
— Слушаюсь, сэр.
Один из полицейских за спиной д’Агосты фыркнул.
Лейтенант грозно поглядел на него.
— По-твоему, это смешно? Он повсюду наследил кровью.
Д’Агоста спустился до середины лестницы. Голова покойного лежала в дальнем углу вниз лицом. Разглядеть её как следует он не мог, но знал, что череп будет раскроенным, а мозг плавающим в крови. Господи, чего только не обнаружишь на месте убийства.
Позади него послышались шаги.
— Криминалисты, — сообщил невысокий мужчина, за которым шли фотограф и ещё несколько человек в лабораторных халатах.
— Наконец-то. Мне нужен свет здесь, здесь, здесь и там, где сочтёт нужным фотограф. Протяните ленту. Её нужно было протянуть пять минут назад. Соберите каждую пылинку, каждую ниточку. Обработайте всё химикалиями. И… что ещё? Проведите на трупе все возможные тесты, и пусть никто не заходит за ленту. Ни одна живая душа.
Д’Агоста обернулся.
— Бригада из лаборатории здесь? А эксперт коронёра? Или попивают кофе с рогаликами? — Он похлопал себя по нагрудному карману — нет ли там сигары. — Эти следы прикройте картонными коробками. А потом расчистите дорожку вокруг тела, чтобы можно было ходить, не следя повсюду кровью.
— Превосходно, — услышал д’Агоста за спиной негромкий приятный голос.
— Кто вы, чёрт побери? — спросил лейтенант, оборачиваясь. Его действия одобрил высокий стройный незнакомец в чёрном костюме: он стоял, опираясь о перила наверху лестницы. Голубоглазый, со светлыми, почти белыми, зачёсанными назад волосами. — Из похоронной конторы?
— Пендергаст, — ответил тот, спустившись и протянув руку. Мимо неизвестного протиснулся фотограф со своим оборудованием.
— Так вот, Пендергаст, если у вас нет веских причин находиться здесь… Блондин улыбнулся:
— Особый агент Пендергаст.
— А-а. ФБР? Странно, почему я не удивляюсь? Что ж, Пендергаст, здравствуйте. Почему не позвонили заранее, чёрт возьми? У меня тут внизу труп, обезглавленный. А где же ваша команда?
Пендергаст высвободил руку.
— Видите ли, я один.
— Что? Не разыгрывайте меня. Вы же постоянно ходите сворами.
Вспыхнули лампы, и всё вокруг них залил свет. Всё, что казалось чёрным, проступило из тьмы, труп стал виден как на ладони. Посреди кровавой лужи лежало то, что, как заподозрил д’Агоста, было завтраком Норриса. Челюсть его непроизвольно задвигалась. Потом он увидел кусок черепа с уцелевшими короткими волосами, лежавший футах в пяти от мёртвого охранника.
— Ах, чёрт, — сказал д’Агоста, отступив назад, и не смог совладать с собой. Его вырвало прямо перед этим типом из ФБР, перед криминалистами, перед фотографом. Надо же, подумал он. Впервые за двадцать два года и, как назло, в самую неподходящую минуту.
На лестнице появилась молодая женщина, эксперт коронёра, в белом халате с пластиковым фартуком.
— Кто здесь главный? — спросила она, натягивая перчатки.
— Я, — ответил д’Агоста, утирая рот. Глянул на Пендергаста. — По крайней мере ещё на несколько минут. Лейтенант д’Агоста.
— Доктор Коллинз, — бодро отозвалась женщина.
Вместе с шедшей следом ассистенткой она спустилась к очищенному от крови месту возле трупа.
— Фотограф, — сказала она. — Я буду поворачивать тело. Полную серию, пожалуйста.
Д’Агоста отвернулся.
— Нам нужно работать, Пендергаст, — повелительно сказал он. Указал на рвоту. — Не убирайте это, пока криминалисты не закончат дела на лестнице. Ясно?
Все кивнули.
— Мне нужно получить данные как можно скорее. Выясните, можно ли опознать труп. Если это охранник, вызовите сюда Ипполито. Пендергаст, пойдёмте, проведём согласование или координацию, или как там это у вас именуется, а когда бригада закончит работу, вернёмся.
— Отлично, — согласился Пендергаст. Д’Агоста подумал, что, судя по акценту, парень приехал с Юга. Он уже встречал таких типов, в Нью-Йорке никакого проку от них не было.
Пендергаст подался к нему и негромко сказал:
— Разбрызганная по стене кровь довольно любопытна.
Д’Агоста уставился на брызги.
— Неужели?
— Меня интересует её баллистика.
Лейтенант поглядел в светлые глаза Пендергаста.
— Хорошая мысль, — наконец сказал он. — Эй, фотограф, сделай серию крупных планов этих пятен на стене. А ты…
— Макгенри, сэр.
— Мне нужен их баллистический анализ. Похоже, брызги разлетались с большой скоростью, под острым углом. Требуются направление, сила, скорость — полная картина.
— Слушаюсь, сэр.
— Результаты должны быть у меня на столе через тридцать минут.
На лице Макгенри отразилось смятение.
— Ну что, Пендергаст, — спросил д’Агоста, — есть ещё идеи?
— Нет, это была единственная.
— Идёмте.
На пункте оперативного реагирования царил порядок. Д’Агоста всегда об этом заботился. Бумаги, папки, магнитофоны — всё было под рукой. Выглядело это солидно, лейтенант был доволен. Все занимались делом.
Худощавый Пендергаст легко уселся в кресло. Несмотря на свой церемонный вид, двигался он ловко, как кошка. Д’Агоста вкратце рассказал ему о ходе расследования.
— Ну, Пендергаст, — закончил он, — каковы ваши полномочия? Мы напортачили? Нас отстраняют?
Пендергаст улыбнулся:
— Нет-нет. Я и сам сделал бы всё то же самое. Видите ли, лейтенант, мы начали заниматься этим делом давно, только сами не сознавали этого.
— То есть?
— Я из Нового Орлеана. Мы пытались раскрыть серию убийств, весьма необычных. Не буду вдаваться в подробности, но у жертв была удалена затылочная кость и вынут мозг. Тот же почерк.
— Вот те на… Когда это было?
— Несколько лет назад.
— Лет? Значит…
— Да. Убийства остались нераскрытыми. Расследование сначала вело Агентство по контролю за распространением алкогольных напитков, табачных изделий и огнестрельного оружия, поскольку решили, что дело, возможно, связано с наркотиками. Когда ничего не вышло, за дело взялось ФБР. Но мы ничего не смогли сделать, след простыл. А вчера я прочёл телеграфное сообщение об убийстве двух мальчиков в Нью-Йорке. Почерк весьма специфический, верно? И вечером я вылетел. Сейчас я здесь неофициально. До завтрашнего дня.
