Доктор Хаус - Виагра для дракона

    Клетчатый Василий, старательно изображая немощного старца, с натужным кряхтением опустился по правую руку от меня. А «железный сандаль», как я про себя решил называть Колпаковича, в мгновение ока преодолев разделяющее нас расстояние, оказался сидящим справа.

    Оба приятеля начали говорить одновременно, причем каждый о своем, но в то же время одно и то же. Спустя некоторое время я не поленился изучить нейрофизиологию такого воздействия. Из-за того, что разнонаправленные потоки информации поступали в мой мозг с разных слуховых нервов, в коре создались так называемые «зоны сенсорной интерференции», что автоматически привело к подавлению альфа-ритма электрической активности мозга и усилению тета-ритма.

    Сказать по простому, – я почти мгновенно погрузился в глубокий транс, не прибегая к ставшей уже рутиной процедуре «вызова драконьей ярости». Свет и покой, - вот основная характеристика вызванного старцами состояния.

    То, что происходило дальше, слабо отпечаталось в моей памяти. Но кой чего запомнить удалось. Во-первых, мир сразу размылся, и через мгновение предстал преображенным. Мы находились в месте, отдаленно напоминающем описания христианского Рая.

    На мой безмолвный вопрос: - Так ли это? – Мне ответили, что, в силу отягощенности «демоническим братом близнецом», путь в обитель света нам заказан, но сияние, заливающее изумрудно зеленые холмы, от горизонта до горизонта простирающиеся перед нами, - есть дальний отсвет того самого места, где Аватар Иисус собирает преданных.

    Тут же Василий Иаковович Блаженный, который виделся мне столбом яростно белого огня, добавил, что именно сейчас я волен принять решение разделиться со своим демоном и отправиться в Свет навсегда. А Колпакович,  представший в виде горящего жарким, но каким-то добрым, необжигающим пламенем, куста, пояснил: - Ты всегда старался совершить невозможное для человека, - спасти своего демона. И людей от его произвола спасал исправно, пока в силах был одержателя контролировать. А сил не стало,  – все одно скорбишь по содеянному.

   Не тужи так, все, что человек может, - ты сделал. Шансов спастись своими силами у тебя не было изначально. На подвиг спасения способен только Бог, - житие Иисуса Христа тому доказательство. Но сама попытка подражания Спасителю делает тебя христианином.

    Кроме того, ты читал Его Молитву. А тот, кто вспоминает «Отче Наш» перед лицом смерти, всегда будет услышан. И сейчас мы пришли не только для того, чтобы остановить Демона Реальгара. Мы посланы Высшей Волей, предложить тебе, Человеку Платону, спасение.

   Я знал, что медлить нельзя. Вопросы вечности решаются здесь и сейчас. Но все-таки колебался. Было что-то в этом предложении, что не давало покоя моей совести. И, набравшись смелости, я произнес вопрос, который совсем не следовало задавать стремившейся в рай душе. - А Реальгар, что будет с ним? Меня в Свет заберете, а дракон в конец озвереет и начнет  всех без разбора в капусту крошить. Так или не так?!

   Столб огня по имени Василий вспыхнул ярче тысячи солнц, а пылающий куст Колпакович взорвался жаром такой силы, что мое тело, сотканное из мириадов тончайших изумрудных световых волосков, сгорело в один миг. Дымный вихрь закружил меня и выплюнул на  паперти перед входом в ненавистный собор.

    Я опять сидел на холодном граните ступеней и в досаде крошил его пальцами рук. Совсем не человеческих рук. Сквозь бледную человеческую кожу, явственно просвечивала зелень чешуи, тонкие ногти в любой момент готовы были преобразиться в иссиня-черный обсидиан когтей, а на пороге сознания опять клубилась багровая тьма, уже готовая принять очертания древнего ящера.

    Я с надеждой взглянул в глаза Василия, потом, уже все понимая, обратился к его товарищу. Железный сандаль вообще отвел взор в сторону,  и опять демонстративно разулся. Вообще Христофорыч, в отличие от интеллигентного Василия, меня явно недолюбливал и всячески старался свою нелюбовь продемонстрировать.

   И что, что я демон. Ивану то, какое дело? Как там, у христиан сказано: - «Возлюби врага своего?!» Его Иисус, поди, всех любит. А смиренный служитель Иван Колпакович так и норовит чугунной сандалетой прибить. Да, от Христофорыча помощи ждать не приходится. Ну, может, профессор Блаженный поможет бедному студенту приструнить поганого ящера?

    Я вновь обратился Василию. Василий Икович продолжал всматриваться в меня своими бездонными василько-синими глазами и что-то тихо, почти на грани слышимости, нашептывать. Я придвинулся поближе, так что мое ухо оказалось у самых его губ, и прислушался.

   - Поздно, милой…Ты себя сам с драконом связал, тебе этот узел и развязывать. Моя была бы воля, я б тебя ослобонил, или Христофорыча попросил упокоить, да нет в том нашей власти, прости милой…

    То, что ласково напевал мне Блаженный в клетчатом пиджаке, совсем не вязалось с интонацией его голоса. Не вязалось настолько, что я против своей воли впал в грех гневливости. Совсем чуть-чуть впал, но Реальгару этого чуть-чуть хватило с лихвой. Одним рывком он выпрыгнул из тьмы, буквально натянув меня на себя, как хирург натягивает резиновую перчатку.

   Натянул, наполнив до краев силой тело, чувства, мысли. Все части мой целостности гудели от грозившей перелиться через край злобы.

   А Василий Иаковович, даже не удосужившись сменить интонацию, продолжал нежно уговаривать: - Ты, Демон, остынь. Нет в Храме Божьем твоей власти, и пока Господь не попустит, - не будет! – Чудно, говорит Блаженный почти шепотом, а от шепота того у меня сердце тает. Да только нет воли у сердца человека над Демоном…

    Мои голосовые связки непроизвольно испустили хриплый рык. Негромкий такой рык, но с чувством. У нормального человека душа в пятки должна была бы провалиться, а Василий и бровью не повел. Я решил вмешаться, пока ситуация полностью вышла из-под контроля. Получить звездюлей от святых угодников не хотелось, но еще больше мне не хотелось оказаться соучастником их убийства.

  Дракон пока не проснулся окончательно и время еще есть. Если мне удастся договориться с Василием Иаковичем, «коллега Колпакович» его послушается. В том, кто главный в этой парочке у меня сомнений не было. Потому я и обратился к одетому в клетчатый пиджак профессору: - Кого покрываешь, блаженный! Упырей в церкви у вас под носом развели, а вы их под святой подол прячете?! Посмотри сам, во что они храм божий превратили. Если сами не можете очистить от скверны собор, почему другим не помочь? Дай Реальгару с ними разобраться, и вся твоя паства с облегчением вздохнет!

   Блаженный профессор оправдал мои ожидания, правда то, как он это сделал, ситуацию не разрешило. Одним мановением руки отстранив рванувшегося было ко мне Христофорыча, он стукнул по мостовой неизвестно откуда появившимся суковатым посохом. Земля под ногами дрогнула, по гранитной плите, расколотой ударом, зазмеились трещины, а мимо моего виска, чувствительно задев ухо, просвистел осколок камня размером с крупное яблоко.