Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)

— Это какие?

— Имущественные. Когда украинское правительство ляпнуло о возвращении бедным крымским татарам их отобранного в свое время злыми москалями жилья, так на домик моей квартирной хозяйки — я как раз на южном берегу Крыма косточки греть приехал — аж три татарские семьи претензии заявили — дескать именно их предков отсюда турнули. А сам домик постройки 1958 года — усмехнулся музейщик.

— Ну так возможно, что родичи, разные ветки — вслух говорю я, думая о том, что слыхом не слыхал о курорте в Ропше. И тем более о лечебных водах. Хотя пока тут блукал не раз удивлялся — какая чистейшая тут в ручейках водичка. Хрустальная.

— То-то и оно, что разные семьи то. Чуть не подрались, выясняя — чья это избушка.

— Была у лисы ледяная, а у зайца — лубяная. И поперла лиса зайку, пока за него петух не вписался — непонятно к чему ляпает Енот.

— Погодь про "в мире животных". Как вам удалось БТР уконтропупить? — спрашиваю я его.

— Ничего сложного. Парочка в БТР такого поворота событий никак не ожидала. Слово есть такое «неожиданность». Слыхал? Так это про меня — спокойно отвечает Енот, прихлебывая чаек.

— Ну а все-таки? Как? — настаиваю я.

— Очень просто. Наводишь оружие на цель. Совмещая их так, чтобы цель была в прицеле и производишь потребное количество выстрелов для поражения цели. Ничего сложного — несколько высокомерно отвечает Енот.

— Ладно, в общих чертах понял. Сложная карусель была закручена — признаю я очевидный факт.

— Нормальная операция — пожимает плечами Павел Александрович.

— Ну, мне судить сложно. По мне, так все это сложнее сложного, тем более с координацией десятка сводных групп из разных мест…

— Сложно, это когда то же самое, но с группой армий. Там да, масштаб. А тут — рота на роту. По нынешним временам — да, событие. Но это только сейчас так. Представьте объем планирования, скажем, у Наполеона. На армию в 600000 человек, да еще и наступающую по разным направлениям, да еще и снабжаемую за пару тысяч километров. Или более поздние времена с многомиллионными армиями… Но в целом, судя по результатам этой конкретной операции, план был хорош.

— И брак по расчету может быть счастливым, если расчет был правильным — кивает Енот.

— Ну да, как-то так… — киваю я. Павел Александрович печально смотрит на нас, несерьезных.

— Кстати насчет брака — продолжает Енот — а что это последнее время пошла какая-то суета насчет вензаболеваний? И мы как очумелые таскаем то реактивы, то лекарства и слухи всякие. Это все к чему? Вот людоедов расколотили — это хорошо, а что еще за напасть? Это что уже и поджениться нельзя, судя повсему слышанному? Вот пронзит меня какой очумелый Амур в самое это самое ядовитой стрелой — ан оно и смертельно.

— Ну за все надо платить…

— Это да. Но я слыхал, что сейчас дежурный трихомоноз приводит к весьма печальной инвалидизации. Или мне не то рассказали?

— Всякие социальные катастрофы всегда приводили к росту вензаболеваний, ничего нового. И раньше то же самое было. Недалеко ходить — когда наши войска в Великую Отечественную стали освобождать ранее оккупированные территории, то столкнулись с европейским подарочком. За 1943 год с вензаболеваниями госпитализировано более 800 000 военнослужащих, основные потери пришлись на период массового освобождения оккупированных территорий. Такие потери заставили ГКО принять решение о массовом запуске в производство "изделия номер 2. Председательствующий на заседании ГКО Булганин, спросил представительницу завода резинотехнических изделий: "Указанная в технической документации прочность 1 кг. на кв. см, это достаточная прочность? Весьма молодая и симпатичная инженер-химик выдала ироничный ответ, что ни один мужчина не способен создать такое давление. Ей самой будет интересно познакомиться с мужчиной, который сможет развить большее усилие. Тем не менее из войск шли претензии о недостаточной прочности "изделия номер 2, поэтому, начиная с февраля 1945 года, промышленность начала выпускать «модернизированный» вариант — выдает Павел Александрович историческую справку.

— Это так, но я о другом. Я слыхал, что сейчас не только много стало этой хвори, но она и идет иначе — мотает головой Енот.

— Гм… Ну вообще-то последние лет двадцать дали взрывной рост вензаболеваний, это верно. И моральная распущенность и реклама того, что трахаться надо везде и со всеми и перепихнуться неизвестно с кем — это кульно, и анонимное платное лечение и полное отсутствие профилактики…

— Ты лекцию то не читай. Не в сельском клубе — обрывает меня Енот — ты лучше поконкретнее.

— Ну а поконкретнее… При проклятом СССР вензаболевания были в основном у асоциальных личностей. Потому как вендиспансерах работали такие лекаря, что куда там Шерлоку Холмсу. И разматывали всю цепочку зараженных, нередко имея информацию типа "красивый шатен, зовут то ли Вадик, то ли Эдуард, познакомились в трамвае номер восемь. А любовью занимались в скверике, где пивная. И пролечивали соответственно. До полного излечения, подтверждаемого анализами. Ясен пень, найти больную гонореей студентку это надо было постараться. А когда лечат за деньги, то ясное дело идет раскрутка, как пьяного в ресторане на всякие анализы ненужные, но дорогие, а вот лечение — "одним уколом", за одно посещение. А это дает положительную динамику максимум в 60 % случаев. Зато симптоматика забивалась и все спокойно катило в хронь…

— Слушай, я тебе и не такое могу рассказать. Ага, я читал, что так сифон во время Отечественной лечили: когда наши от немцев начали освобождать страну, в наследство от цивилизованных европейцев досталась вспышка венерических заболеваний. Пенициллин еще не поступал, он чуть позднее пошел, а доблестных бойцов и командиров, намотавших на конец нехорошую болезнь, лечить надо. Заболевшим в госпиталях кололи скипидар или молоко в задницу, только не стакан, естесно, поднималась температура тела до 40 градусов, а чтобы пациент не загнулся от мышечных судорог, пациентов собирали в колонны и гоняли быстрым шагом под конвоем нескольких злых санитаров с дубинками. Причем почти сутки. А чтобы пациенты втихаря не слиняли во время оздоровительного забега, их гоняли в одном исподнем. Если пациент обладал здоровым сердцем, то через сутки он выздоравливал, одновременно обретая стойкие убеждения о пользе воздержания. Читал, что начальник одного из госпиталей был со своеобразным чувством юмора, венбольных он разбивал на две роты, в одной укол делали в левую ягодицу, а в другой — в правую. А потом для выздоравливающих он устраивал регулярные строевые занятия, чтоб булки не расслабляли и в городе поменьше шарились, причем во время марша одна рота дружно хромала на левую ногу, а вторая — на правую. Но я то тебя не байки спрашиваю или как при советах хорошо было, я тебе вопрос задал конкретный — правда ли, что течение болезни изменилось?