Пауль Локамп - Охотник на ведьм

Знакомый темно-серый Гольф приткнулся на краю площадки, у входа в помещение. Его поставили здесь совсем недавно, еще и часа не прошло — стекла замерзнуть не успели и колея на снегу свежая. На побелевших от соли боках — свежие брызги грязи. Значит, снайпер здесь. То, что это он, я даже не сомневаюсь. Больше некому. Повезло? Нет, я все равно опоздал. Опоздал уже тогда, когда О`Фаррел попал под прицел. Ему стреляли в голову, но не учли стеклопакет — пуля ушла вниз, попав чуть ниже сердца. В отличие от них, стрелять я не буду, мне лишний шум без надобности. Интересно, сколько там человек? Да, я вполне допускаю, что среди них могут оказаться случайные люди. Может. Но это уже не важно. Среди них есть один, который мне нужен живым. Ненадолго — только чтобы успеть поговорить. И ради этих нескольких минут я без колебаний убью всех остальных.

Сумку я оставляю у забора, спрятав ее между пустыми железными бочками. Можно было оставить в багажнике, но боюсь, что даже в этой деревне, может найтись ухарь, который за это время обчистит машину. Береженого Бог бережет. Обхожу территорию вокруг и в дальнем углу замечаю одну упавшую секцию забора. Судя по всему, по пьяному делу на тракторе въехали. Прекрасно, а то старый я уже — по таким заборам прыгать. Забравшись на территорию, осматриваюсь. Рядом с конторой вповалку свалены обломки деревянных поддонов. На дрова приготовили, не иначе. Вон, на крыше труба белым дымом исходит. Столбик дыма аккуратный, словно из снега вылепили — холодно завтра будет. Надо подбираться поближе. Окна в домике старые, еще с форточкой. Кстати, она открыта, вполне можно послушать, о чем беседуют наши будущие респонденты. Главное — не шуметь, успеется еще. Трудно это — ждать. Именно сейчас трудно. Потому что больше всего на свете мне хочется ворваться внутрь и убить всех к дьяволу! Чувствую на губах соленый привкус. Кровь? Наверное, губу прикусил. Как медленно тянется время. Холода не чувствую, просто автоматически попеременно напрягаю мышцы, чтобы не замерзнуть. Я будто умер, привалившись спиной к кирпичной стене. А может, это на самом деле так? Может, прав был наставник О`Фаррела, и мы — простая нежить? Пусть так, это уже не важно.

Внутри, судя по гневным тирадам, перемешанными с матом и угрозами, начали выяснять отношения. Голосов было несколько. Один из них хрипло матерился, часто кашляя, чем мешал мне слушать. Надо понимать, он рядом с окном сидит; нашел, понимаешь, себе место, страдалец. Еще два голоса принадлежали мужикам помоложе. Говорили они по-юношески нагло. Не так, чтобы очень хамили, но слабые попытки были. Какие-то деньги. Заказ… Дьявол! Опять этот придурок со своим кашлем. Сел бы этот убогий подальше от окна. Еще один голос был мне смутно знаком. Он оборвал молодого короткой репликой:

— Остынь! Давай без крайностей!

Я прикрыл глаза, разматывая тонкую цепочку памяти. Голос… Да, конечно. Встреча в лесу и два бандита, про которых мне сказал брат убиенного сидельца. Тот, который был старше. Вот оно, как все удачно сложилось. Но он не снайпер, характер не тот. Только мне этого мало. Достаточно для мести, достаточно, чтобы выполнить свою часть контракта, но мне нужен человек, который все это заказал.

Шум внутри не утихал. Скандал в благородном семействе. Ладно, пора с этим заканчивать. Мне уже трудно себя сдерживать. Я достаю пистолет и начинаю двигаться в сторону дверей. Не успеваю сделать и шага, как раздается звук выстрела.

XIX

Выстрел звучит так неожиданно, что я приседаю. Слышно, как внутри дома с грохотом падает тело, и тот же голос рычит на оставшихся подельников:

— Ну! Кто еще пулю хочет? Тему не всосали? Не ясно объяснил? На двух хозяев играть вздумали, сявки? Хер вам в глотку! Что встали? Увезите эту падаль отсюда, пока вонять не начал!

Да, насчет него я не ошибся — серьезный мужик, ничего не скажешь. Только его игра мне не совсем понятна. Где же здесь собака зарыта? Через некоторое время открываются двери, и выходит один из бандитов. Он подгоняет к дверям джип и открывает багажник. Еще через десять минут выходит второй, неся на плече человеческое тело, обернутое в мешковину.

— Швеллер какой-нибудь захватите, — доносится до меня голос, — иначе всплывет весной. И винтовку тоже утопите, нечего здесь улики складировать. Погоди, только прицел сниму.

— Ладно, — отзывается другой.

Вот как? Значит их было четверо? Один уходит в сторону ангара и возвращается с тяжелой железкой. В машину усаживаются двое мужчин, и они уезжают, даже не закрыв за собой ворота. Если к Каунасскому морю, то это здесь недалеко. За час успеют обернуться, если прорубь сразу найдут. Слышу, как у дверей, переминаясь с ноги на ногу, топчется оставшийся мужчина. Он закуривает и, ругнувшись, возвращается в дом. Слышно, как под ним скрипнуло кресло, и после короткой паузы раздаются звуки телевизионной рекламы. Телевизор смотрит? А ведь щелчка замка слышно не было. Значит, дверь открыта? Вот и прекрасно, меньше мороки. Еще раз обвожу площадку глазами и, взяв пистолет наизготовку, делаю шаг к входу. Стукнула дверь…

— Ну чего вернулись, идиоты, неужели места не нашлось? — не дождавшись ответа, мужчина разворачивается в мою сторону и застывает. Знакомое личико у дяди. Да, это один из тех, которые меня в лесу хотели зажать. Второй, как понимаю, сейчас в багажнике на водные процедуры едет?

— Ты?! — он смотрит на меня удивленными глазами.

— Ошибся в выборе цели, — я смотрю на него спокойно, как на мебель. Затем поднимаю пистолет и стреляю ему в ногу. Выстрел, несмотря на глушитель, прозвучал довольно громко. А может, мне только показалось? Мужик вскрикнул и схватился за рану.

— Мля! Твою мать!

— Не надо ругаться, — качаю головой я.

Его пистолет лежит на небольшом журнальном столике, рядом с креслом. Примерно в двух метрах от него. Неужто попытается взять? А смотрит-то как! Если бы мог, он бы меня на куски порезал.

— Дернешься — убью! — предупреждаю я и, подойдя к столу, забираю его пистолет.

— С-с-сук…

— Хлебальник закрой, — обрываю его ругань и указываю пистолетом вниз, — быстро лег на пол и руки в стороны.

— Я ранен, мля!

Пожимаю плечами и стреляю по второй ноге. Он кричит и заваливается на пол.

— Делай, что тебе говорят. Жаловаться будешь потом.

Через несколько минут мужик уже сидел на полу со связанными руками и кривился от боли. Понимаю, сорок пятый калибр — это больно. Ругался, конечно, как без этого. Мол, истекает кровью, и вообще, сейчас его дружки вернутся — и все, мне конец. В общем, ничего нового я так и не услышал — все угрозы звучат примерно одинаково. Рана у него не опасная, артерию вроде не задел, так что в ближайшие полчаса не сдохнет. А на более длинный период ему лучше не загадывать. Подхожу к окну и, отогнув край жалюзи, выглядываю во двор.