Роберт МакКаммон - Моё!

— Во Фристоуне, — сказала она. — Ты нашла Джека Гард и…

— НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТОГО ИМЕНИ! — взвизгнула Мэри. Ее рука с револьвером задрожала, а костяшки пальцев побелели.

Лаура стояла неподвижно. Из ее легких вырывалось хриплое дыхание, на лбу выступил холодный пот.

Глаза Мэри закрылись на секунду или две, словно она пыталась отогнать то, что ей привиделось. Затем они резко открылись.

— Он мертв. Он погиб в семьдесят втором. В Линдене, Нью-Джерси. Там была перестрелка. Свиньи нас нашли. Он умер… спасая меня и моего ребенка. Умер у меня на руках. Он сказал… он сказал… — Она поглядела на Бога в ожидании наставлений. — Он сказал, что никогда не любил никого другого, что наша любовь была, как две падающие звезды, горящие ярко и жарко, и те, кто их увидит, будут ослеплены этой красотой. Вот так он умер. Давным-давно.

— Мэри? — Лаура с величайшим усилием сохраняла ровный голос. Если она сейчас что-нибудь не сделает, ее ребенок погибнет. Мысль о полицейском снайпере и сумасшедшей на балконе закружилась в ее голове в ужасе синих мигалок. Но та женщина убила своего ребенка из-за смертного спазма. Если Мэри придется внезапно делать выбор, убьет она сперва Лауру или Дэвида? — Ребенок мой. Можешь ты это понять? Я его родила. Он…

— Он мой, — перебила Мэри. — И мы умрем вместе. Усекаешь?

— Нет.

Это был единственный способ. Глаза Лауры высчитывали дюймы, ум отмерял бегущие секунды. Время почти истекло. Она кинулась вперед и упала на колени, и быстрота ее движения застала Мэри Террор врасплох.

Единственное воспоминание промелькнуло сквозь горячечный мозг Мэри, словно холодный бальзам: маленькая рука Барабанщика, сжимающая ее указательный палец, будто не давая ему нажать на спуск.

Револьвер не выстрелил.

В те доли секунды, когда Лаура поднимала пистолет и целилась, револьвер в руке Мэри отвернулся от головы ребенка и стал поворачиваться к ней.

Но Лаура успела выстрелить два раза.

Она целила в ноги женщины с расстояния десять футов. Первый выстрел ушел мимо, ударив в стену, но вторая пуля распорола ее раненое бедро горячим фонтаном крови и гноя. Мэри вскрикнула, как зверь, ее ноги подкосились, и пистолет выстрелил раньше, чем она успела прицелиться в Лауру. Когда колени Мэри коснулись пола, Лаура рванулась к ней и с размаху опустила пистолет ей на голову, попав по левой скуле. Руку Мэри свело судорогой, и револьвер упал на пол. Лаура схватила зеленую аляску, в которую был завернут Дэвид, ногой сбросила револьвер сквозь дыру в полу и попятилась.

Мэри лежала на боку, со стоном стискивая свою изувеченную ногу.

Лаура, всхлипывая, прижала к себе Дэвида и поцеловала его личико. Он завывал, и в глазах его блестели слезы.

— Все в порядке, — сказала она. — Все в порядке. О Господи, я тебя вернула. Я вернула моего мальчика, слава Богу!

Надо выбраться отсюда. Лесной кордон недалеко. Она пойдет туда и расскажет, где Мэри Террор. Ее сердце бешено колотилось, кровь по жилам неслась вовсю Она чувствовала себя на грани обморока, пережитое готово было обрушиться на нее, как океан на скалы. Она крепко держала ребенка, отступая прочь из комнаты.

— Я тебя вернула, я тебя вернула, — повторяла она, неся его к лестнице.

И тут она услышала шорох.

Сзади.

Она обернулась.

Мэри Террор сделала последний ковыляющий нырок и ударила ее в лицо правым кулаком с такой силой, что голова Лауры резко запрокинулась назад. Падая с полыхающим от боли мозгом, Лаура крепко прижала Дэвида к себе и успела вывернуться так, чтобы удар при падении пришелся не по нему, а по ее правому плечу. Пистолет выскользнул у нее из пальцев, и она услышала, как он с глухим стуком провалился во мрак.

Мэри была уже рядом, пытаясь вырвать Дэвида. Лаура отпустила его и вцепилась в глаза Мэри, ее сломанные ногти оставляли глубокие борозды на безумном лице. Мэри ударила Лауру в грудь, как молотом, перебив дыхание, и пока Лаура отчаянно хватала ртом воздух, у нее снова вырвали Дэвида.

Лаура скрюченной в локте рукой обхватила горло Мэри и сдавила. Мэри отпустила ребенка, чтобы ударить Лауру в ребра, а затем яростно взметнула Лауру вверх, и обе женщины вместе врезались в стену, а Дэвид лежал на полу под ними.

Гнилая стена рухнула. Они пролетели сквозь мягкие, изъеденные насекомыми доски на пол соседней комнаты. В схватке колено Мэри ударило в сломанную руку Лауры, и боль полыхнула ослепляющим светом. Лаура услышала собственный стон, как звериный крик. Она ударила правым кулаком, попав Мэри в плечо, опять ударила и попала в челюсть. Ответный удар Мэри пришелся Лауре в живот, а затем Мэри схватила ее за волосы и попыталась разбить ей голову о половицы.

Лаура отбивалось с силой отчаяния обреченной. Она запустила пальцы в глаза Мэри и рванула — и Мэри завопила и отшатнулась. Кровь из раны Мэри на бедре залила их обоих, заляпала пол. Лаура ударила ногой, попала Мэри в ребра, и та хрипло ухнула. Следующий удар пришелся мимо, и Мэри Террор поползла в сторону, капая кровью из угла правого глаза. Лаура встала, шатаясь, и внезапно Мэри опять повернулась к ней, схватила ее за ноги, оторвала от пола и швырнула спиной в другую стену. Лаура прошла сквозь эту стену, как сквозь сырой картон, а Мэри рванулась за ней сквозь гнилое дерево и размокшую штукатурку со сдавленным рычанием ярости.

Кровь заливала глаза Мэри, ее лицо стало алой маской Она ударила Лауру ногой, когда та поднялась на колени и отчаянно пыталась защитить лицо и голову руками. Лаура отразила один удар, а другой ей попал в плечо. Переполненная болью, она рвалась подняться на ноги. А затем Мэри, полуослепленная — ее правый глаз белел в глазнице, — обхватила Лауру медвежьими объятиями, прижав ее руки к бокам, и стала выдавливать из нее жизнь.

Лаура билась, но не могла освободиться. В глазах мутилось. Когда она потеряет сознание, Мэри забьет ее до смерти. Лаура запрокинула голову назад и мотнула ею вперед, ударив лбом изо всех сил в рот и нос Мэри.

Кости хрустнули, как щепки Давление на ребра Лауры ослабло, и она комком сползла на пол, а Мэри заковыляла по полу, прижимая руки к лицу. Она врезалась в стену, но эта стена была крепкой. Потом она встряхнула головой, веером полетели капли крови, наклонилась и задышала, как кузнечные мехи, и изо рта ее свисала красная лента слюны.

Лаура тряслась, ее нервы и мышцы готовы были отказать. Она чувствовала, что теряет сознание, и когда она поднесла руку к лицу, то отняла ее, перемазанную кровью.

Мэри сплюнула кровь и пошла на нее, волоча свою изуродованную ногу.

Она протянула к ней руки, схватила одной рукой за волосы и другой за горло.