Роберт Маккаммон. Рассказы (СИ) - МакКаммон Роберт Рик
Во время своей безумной гонки от Манхэттена до Ньюарка он обдумывал то, как они все это проделали… Выяснили, что Кларисса чернокожая… Что приходит домой на час раньше него… Узнали о её привычке сидеть за ноутбуком и просматривать рецепты вегетарианских блюд. Они поместили в ноутбук папку, полную всякого дерьма… Если Кларисса наткнется на неё — отлично. Если нет — папка все равно будет там. Ждать, пока её найдут. У них были программы слежения… психологи, предсказывающие тот или иной поступок человека… опытные хакеры… В их распоряжении имелись все инструменты для уничтожения. Все что от них требовалось — это посадить зернышко. Всего лишь зернышко. А затем можно сесть поудобнее и наблюдать, как прорастают уродливые шипы, убивающие человека.
К 9:30 он уже был на парковке, которую окружал забор из сетки рабица с проложенной поверху колючей проволокой. Со всех сторон маячили громады тёмных зданий и какие-то развалины. Наконец они появились — приехали на чёрном пикапе. Оба были в масках, и, как только их ботинки коснулись растрескавшегося бетона, Даг с криком выскочил из машины:
— Кто хочет меня уничтожить? Кому это нужно?
Не двигаясь, они стояли на месте. Затем один из них спокойно спросил:
— Вы довольны результатами по Джейсону Шеффли?
— Я должен знать… Кто пытается меня уничтожить?
— Вы довольны, мистер Дженнингс?
— Ладно… Да да да… Я доволен… Но кто это со мной делает? Ради бога! Скажите мне! — Его хриплый голос почти сорвался на крик.
Два человека в масках молча забрались обратно в пикап. Даг бросился за ними. Он увидел номерной знак: Пенсильвания. Пока Даг кричал и молотил рукой в борт пикапа, затянутая в чёрную перчатку рука водителя спокойно вставила карточку в считывающее устройство. Металлические пропускные ворота поднялись и опустились. А затем от пикапа остались только два красных задних фонаря, стремительно уносящиеся прочь.
У Дага подкашивались колени. Он должен вернуться в Манхэттен и уговорить Клариссу не расставаться с ним. Нужно рассказать ей всю историю целиком… Она ему поверит. Да, непременно поверит. Он её заставит.
Даг скормил считывающему устройству кредитную карту, и в ответ оно выдало: «ОТКАЗАНО».
Он попытался ещё раз. «ОТКАЗАНО».
Попытался снова с другой картой. «ОТКАЗАНО».
Он опробовал свою дебетовую карту, и получил уведомление «НЕДОСТАТОЧНО СРЕДСТВ».
Аппарат не принимал наличных, только кредитные или дебетовые карты. Даг ошеломленный сидел в машине.
Потом у него зажужжал мобильник. Звонил его отец. Из их семейного дома в Индиане.
— Даг! — послышался полный страдания голос отца. — Господи боже, Даг! Зачем ты это сделал?
— Что? Ты о чем?
— Твой дядя Пол наткнулся на это в сети. Сынок, оно расползается как вирус!
При любых других обстоятельствах слова отца могли бы показаться забавными, но тут он произнес:
— Твоя мать увидела это… У неё был сердечный приступ. Я сейчас в больнице. Боже мой, Даг, зачем ты это сделал? Твоя мать уничтожена! Слышишь? Ты её…
Телефон Дага вырубился.
Просто вырубился. Черный экран. Никакой сети. Ничего.
Словно лунатик, он выбрался из машины. Даг не знал куда ему идти и что делать. Однако он должен был куда-то пойти, должен был что-то сделать.
Бросив машину, он, пошатываясь, прошёл между воротами и забором и оставил парковку позади. Он что, плачет? Сказать точно Даг не мог, потому что ужас вцепился в горло мёртвой хваткой и едва не задушил его.
Он тащился вперёд, в темноту меж разрушенных зданий. В город, который никогда прежде не казался ему таким безлюдным, таким чужим и таким уничтоженным.
Перевод: Е. Лебедев
Кровь победит Голливуд
Robert McCammon. "Blood Is Thicker than Hollywood", 2022
— Стать миллионером — это большой риск, положу я вам, — сказал мужчина с зажатым между зубами мундштуком, инкрустированным драгоценными камнями. Он закурил «Голуаз», передвинул мундштук, улыбнулся и пожал плечами. — Разумеется, я и так уже стал, много раз, снова и снова, но лишний миллион не сделает мне больно, ja?[31]
Хозяин кабинета с рубиново-красным ковром на полу и окнами, выходившими на оживлённую поутру Мелроуз-авеню, сидел по другую сторону стола, пытаясь отстраниться от густого дыма турецкого табака этих французских якобы сигарет. Казалось, его осаждали ароматные волны оттоманских янычар. Сам он хранил верность «Честерфилду». Его сигарета по-американски вежливо тлела в белой мраморной пепельнице, стоявшей по его правую руку.
— «Доложу», — поправил гостя Бош Циммерман, глава «Биг зет продакшн», для которого этот кабинет был раем и адом одновременно.
— Pardonne moi?[32]
— «Доложу», а не «положу». Ваш английский…
— О, razbira se[33]. Я говорю на шести языках.
Циммерман потянулся за сигаретой. В бриллиантовом кольце на мизинце отразился осколок запоздало заглянувшего в окно сентябрьского солнца и расцвел, как киношный прожектор.
— Вам следовало бы освежить язык.
— Я всегда освежаю, — ответил гость, сверкнув зубами. — И чищу. Идеально.
Телефон на столе Циммермана зазвенел, нарушая неловкое молчание. Потом ещё раз зазвенел, и ещё.
— Эва! — крикнул он в закрытую дверь, но — ах да — его секретарша вышла на перекур, как только проводила гостя в кабинет. Циммерман нажал на мигающую красную кнопку на аппарате и поднял трубку. — «Биг зет продакшн». — (Гость курил свой «Голуаз» и слушал, чуть наклонив голову набок, уголки его губ растянулись в лёгкой улыбке.) — Привет, Джек, как там мой фаворит? Да… Я знаю, что есть сложности. Нет-нет, я с ними разберусь. Правильно. Я займусь этим сразу, как только… да, наверное, ещё раньше. Клянусь могилой отца. Ты же меня знаешь. Я человек слова. Всё в порядке, не о чем беспокоиться. Хорошо. Обсудим позже.
Циммерман положил трубку, и тусклые глаза на осунувшемся лице уставились на гостя.
— Я предполагаю, — почтительным тоном сказал тот, — что вы говорили с мистером Джеком Николсоном?
— С Джеком Де Лукой, моим букмекером. А теперь букте… то есть будьте… сэр… давайте перейдём к цели вашего визита. Что вас привело ко мне?
— О, прицелиться, ja. Я замышляю спектакль, половинка на серединку.
«Почему ко мне? — подумал Бош Циммерман. — Почему всегда именно ко мне? Кто такой, во имя всего на свете, этот человек? Хорошо, у него есть имя, Эва представила этого парня, но этому кабинету не привыкать к тому, что всякие чудаки и придурки влетают сюда и разбрасываются идеями. Конечно, в конце концов, иногда идеи бывают не так уж и плохи, из тех, что стоит украсть».
Он затянулся «Честером» и ещё раз оценивающе посмотрел на гостя. Вероятно, ему лет сорок, но трудно сказать наверняка. Чёрные волосы до плеч. Лицо не то чтобы красивое, но и не безобразное, хотя есть в этих впалых щеках что-то от мертвеца. Скорпионьей черноты брови сходятся над тонким, острым носом. Клюквенного цвета костюм с бледно-голубым жилетом, рубашкой в красную полоску и белым галстуком аскот, обёрнутым вокруг шеи.
«Дешевка европейская? — Циммерман решил, что это один из тех клиентов, что околачиваются на Ривьере, увиваясь за богатыми пожилыми женщинами. Шампанское по утрам и кутежи до полуночи. — Ох, брат, давай покончим с этим поскорее!»
— Я сделал… — продолжил гость, не дожидаясь, когда Циммерман попрёт на него бульдозером, — как это называется… депозит. Большого размера. Вчера, в Калифорнийском федеральном банке. Сразу, как только приехал сюда. Всё в порядке.
— Мм. Даже так?
— Разве я неправильно сказал?
Циммерман — крупногабаритный, как теперь говорят, мужчина — уже собирался выгнать взашей этого беженца из низкопробных заграничных фильмов, но теперь сощурил глаза, готовясь поймать его на блефе:
