Джеймс Херберт - Вторжение

Дили попробовал было вмешаться, но Эллисон снова отшвырнул его прочь и навел на него пистолет.

— Я ухожу! — выкрикнул он. — Можешь пойти со мной, можешь остаться. Но я ухожу. Сию же минуту!

— А остальные... — начал было Дили.

— Мы не сумеем им помочь! С ними все кончено!

Эллисон попятился назад, направив пистолет и фонарь на Дили и Кэт. Фонарь ослепил их. Эллисон повернулся, пролез через лаз и пустился бежать к двери в другом конце комнаты — прочь от этой бойни внизу, прочь от своих спутников. И, как он по глупости считал, прочь от этих ужасных крыс.

Глава 31

Фэрбенк кричал от ненависти и отвращения, вопил от страха, паля в гигантскую раздувшуюся тушу. А тварь хрипло верещала голосом избитого, запуганного ребенка, пытаясь приподнять свое тучное тело, защититься. Челюсти ее бесполезно щелкали, лапы беспомощно скребли землю. Она раскачивалась туда и сюда, давя и разбрасывая вокруг своих крошечных детенышей, сосавших ее груди.

Пули вонзались в нее, кровь из ран хлестала темными струями, обливая Калвера и Фэрбенка, орошая землю вокруг, заливая копошащихся под ней слепых, визжащих существ. В агонии она приподнялась, открыв выстрелам свое мясистое брюхо. Несколько детенышей все еще цеплялись за ее бесчисленные, раскачивающиеся груди. Неистовый град пуль буквально разворотил ее, водопад крови хлынул наружу, вынеся с собой и внутренности. От них в холодном воздухе повалил пар. И все-таки эта тварь еще двигалась, все-таки она еще корчилась от боли и, без конца падая, непостижимым образом продолжала тащиться к людям.

Вой и крики Фэрбенка смешались с приглушенным треском выстрелов, лицо его освещали яркие вспышки, а глаза обезумели от ненависти, отвращения к надвигавшемуся на них чудищу. Огромное пульсирующее тело стало наконец разваливаться на части. Вдребезги разлетелся хребет, шрапнелью вырвавшись наружу, на куски разрывалась плоть, и все эти куски вздрагивали, пульсировали, когда в них впивались пули. Были разнесены в клочья, превратились в бесформенное месиво челюсти. И все-таки тварь продолжала ползти!

На ее острой морде резцы напоминали изогнутые бивни, прямо над ними вращались белые, невидящие глаза. Из плеча твари, рядом с головой, торчал какой-то странный обрубок, из отверстия в котором — ничем, кроме второй пасти, это быть не могло — брызгала перемешанная с кровью слюна.

Калвер опустился на колени: ноги его уже не держали. Он в изумлении смотрел на это омерзение, на это уродство, на этого фантастического ублюдка. Калвер был в ужасе, мышцы его свело. Но когда зловонное дыхание твари и ее слюна коснулись его щеки, шок как рукой сняло. Поставив фонарь у колен, Калвер обеими руками поднял топорик и с ревом, всей своей силой обрушил его вниз.

Остроконечный череп аккуратно раскроился надвое, освобожденная серо-розовая масса хлынула изнутри, а из горла струёй ударила кровь. В ту же минуту обрубок рядом с раскроенной головой издал пронзительный визг. От боли, содрогнувшей тело твари, раскрылись и ее беззубые челюсти, чешуйчатый пурпурный язычок неистово затрепетал в воздухе.

Калвер ударил снова, прорубив насквозь и этот второй череп. Топор, прорубив плечо, ушел глубоко в тело. Чудовище вдруг стало затихать и замерло совсем. Но лишь на несколько мгновений. Потом медленно, мучительно медленно тварь начала оседать, ее изрубленное, изодранное, обрюзгшее тело сотрясала мелкая дрожь.

Но и Калвер еще не закончил. В глазах у него помутилось, слезы залили лицо, когда он набросился на порождённых монстром ублюдков. Они были меньше и безобразнее, гораздо безобразнее своей матери. Он рубил и кромсал их розоватую плоть, не обращая внимания на их вялые крики, молотя, давя, сокрушая их хрупкие косточки, чтобы наверняка быть уверенным: ни один не уцелел. Заметив даже слабое движение, он снова бил, по частям выбивая их из жизни, расчленяя их так, что не оставалось никакого намека на форму.

Чья-то рука потянула летчика за плечо. Она сжимала его твердо и настойчиво. Калвер увидел над собой лицо Фэрбенка. Оно было искажено напряжением и, кажется, страхом.

— Здесь появились другие крысы, — сквозь стиснутые зубы процедил Фэрбенк.

Он помог Калверу подняться. В сознании летчика все еще царил сумбур, только что завершившаяся бойня ошеломила его. И ради чего же он устроил эту резню? Калвер мгновенно сообразил, что означают эти черные тени, метавшиеся среди обломков камней.

Крысы в какой-то суматохе выпрыгивали из пролома в кирпичной стене, с визгом и шипением торопливо спускались по склону завала. Бешено озираясь по сторонам, они набрасывались друг на друга, скрежетали зубами, кусались до крови. Одна черная волна в проломе сменяла другую. Комната уже была полна крыс, но они почему-то не обращали никакого внимания на людей. Черные крысы-мутанты дрались между собой. Без всякой видимой причины они целой группой вдруг набрасывались на какую-нибудь одну и раздирали жертву на куски, вгрызаясь в ее тело.

Калвер и Фэрбенк никак не могли понять, почему крысы не обращают на них внимания. Между тем крысы метались по комнате, на бегу отхватывая куски от своих соплеменниц. Воздух был наполнен пронзительным визгом, напоминавшим гомон сотен потревоженных птиц. Визг усиливался и, достигнув какого-то наивысшего предела, стал невыносимым.

И вдруг крысы затихли.

Они лежали грудами в темноте. По черным шкурам пробегала дрожь. Время от времени какая-нибудь из крыс, шипя и рыча, поднималась на дыбы, но почти сразу же снова впадала в апатию и падала в кучу своих сородичей. Казалось, сам воздух сотрясается от их дрожи.

Залитые кровью, вымазанные в грязи, Калвер и Фэрбенк замерли, сдерживая дыхание.

Ничто не шевелилось вокруг.

Медленно, без единого слова Фэрбенк коснулся рукава Калвера. Легким кивком головы он показал на дверь. Освещая фонарем пол перед собой, люди начали осторожно, потихоньку пробираться через кучи тварей, стараясь ни одну не потревожить, огибая слишком большие группы, через которые невозможно было переступить.

И все же одна из крыс зашипела, оскалившись, бросилась на них, когда они проходили мимо. Но зубы ее лишь царапнули сквозь джинсы лодыжку Калвера, и крыса снова затихла. В одном месте Фэрбенк споткнулся и тут же налетел на кучку крыс, рухнув на колени прямо посреди них. Необъяснимым образом они попросту бросились врассыпную, недовольно ворча.

Калвер и Фэрбенк были уже всего ярдах в тридцати от дверей, но почему-то они до сих пор не видели света от фонаря Кэт. Они забеспокоились. И тут раздалось какое-то странное, сверхъестественное причитание.