Дин Кунц - Призрачные огни

Хотя в округе Ориндж облака уже затянули небо, Риз не сообразил, что на востоке может быть значительно хуже и садиться им придется в проливной дождь. Хотя они снизились и приземлились без сучка без задоринки, он так крепко держался за подлокотники своего кресла, что руки до сих пор сводило судорогой.

Казалось, после благополучного окончания полета Риз должен облегченно вздохнуть, но он не мог отделаться от мыслей о Тедди Бертлезмен, высокой розовой леди, и о маленькой Эстер, ждущей его дома. Еще утром у него была только Эстер, ради которой он и жил, одна эта милость Господня, не слишком много, чтобы бояться дразнить жестокую судьбу. Но теперь к ней прибавилась эта потрясающая женщина, агент по продаже недвижимости, а Риз имел все основания полагать, что чем больше у человека причин хотеть жить, тем скорее он может умереть.

Скорее всего ерунда и предрассудки.

Но этот ливень вместо ясной ночи в пустыне тоже показался ему зловещим предзнаменованием.

Когда Джулио отъехал от аэропорта, Риз вытер мокрое от дождя лицо и спросил:

– Ну и что ты теперь скажешь про всю эту рекламу Лас-Вегаса по телевизору?

– А что я должен сказать?

– Где солнце? Где все эти девицы в крошечных бикини?

– Зачем тебе девицы в бикини, когда у тебя в субботу свидание с Тедди Бертлезмен?

«Не говори об этом», – суеверно подумал Риз.

– Черт возьми, – произнес он вслух, – вовсе не похоже на Вегас. Куда больше похоже на Сиэтл.

Рейчел захлопнула дверь спальни и нажала на кнопку жалкого замка. Подбежав к единственному окну, она раздвинула полуистлевшие занавески, обнаружила, что на окне висят жалюзи, и поняла, что выбраться ей через него из-за металлических поперечин будет нелегко.

Оглянулась в поисках чего-нибудь, чем можно воспользоваться в качестве оружия, но в комнате, кроме кровати, двух прикроватных столиков, одной лампы и стула, ничего не было.

Она ожидала, что дверь разлетится на части, но этого не случилось.

В соседней комнате не было слышно никакого движения, и эта тишина не столько радовала, сколько пугала ее. Что оно задумало?

Рейчел подбежала к встроенному шкафу, распахнула дверцы и заглянула внутрь. Ничего полезного. Ряд пустых полок в углу и перекладина с пустыми плечиками для одежды. Какое оружие могла она соорудить из нескольких плечиков?

Загремела дверная ручка.

– Рейшииил, – призывно прошипело существо. По-видимому, небольшая доля сознания Эрика осталась в этом мутанте, потому что именно она хотела, чтобы Рейчел помучилась и подрожала в предвидении того, что он может с ней сделать.

Она умрет здесь медленной и мучительной смертью.

В отчаянии она отвернулась от пустого шкафа и вдруг заметила на потолке крышку люка, ведущего на чердак.

Чудовище стучало тяжелой рукой по двери и снова и снова взывало:

– Рейшииил…

Она проскользнула в шкаф и подергала полки, чтобы испытать их надежность. К ее радости, они оказались встроенными, так что она могла взобраться по ним, как по лестнице. Стоя на четвертой полке, только немного не доставая головой до потолка, она ухватилась за ближайшую перекладину одной рукой и, потянувшись немного в сторону, свободной рукой осторожно толкнула крышку люка.

– Рейшииил, Рейшииил, – уговаривало ее чудовище, проводя по двери когтями и слегка, как бы дразня ее, наваливаясь на преграду.

Рейчел поднялась еще на одну полку, взялась руками за края люка, оттолкнулась, подтянулась и оказалась на чердаке. Пола там не было, только потолочные балки на расстоянии шестнадцати дюймов друг от друга и пучки стекловаты вокруг их креплений. При слабом свете, проникающем на чердак через люк, ей удалось разглядеть, что чердак очень низкий, потолок всего футах в четырех, и из него кругом торчат гвозди, которыми крепилась крыша. Еще более крупные гвозди торчали из стропил. К ее удивлению, чердак не ограничивался только квартирой менеджера, но шел над потолками всех остальных комнат в этом длинном крыле.

Внизу что-то так грохнуло, что она, стоя на коленях, почувствовала отдачу в балках под собой. Еще один удар, сопровождаемый треском разлетающегося дерева и гулким звуком лопнувшего металла.

Рейчел быстро закрыла крышку люка. Теперь на чердаке было абсолютно темно. На четвереньках она как только могла тихо проползла к следующей паре балок и оказалась футах в восьми от люка. Здесь она притаилась и стала ждать в кромешной темноте, внимательно прислушиваясь к движению внизу. Поскольку люк был закрыт, она плохо слышала, что там происходит. К тому же ливень барабанил по крыше всего в нескольких дюймах над ее головой.

Она молилась в душе, чтобы в своем ущербном состоянии, почти полностью утратив человеческий интеллект, то, что было Эриком, не сумело сообразить, суда же она делась.

С помощью только одной руки и ноги Уитни упрямо полз к гаражу, преследуя существо, которое отозвало ему протез. Но когда добрался до открытой двери, он уже знал, что обманывает сам себя: со своими физическими недостатками он ни чем не сможет помочь Рейчел. Физические недостатки – и нечего придуриваться. Раньше он шутливо называл их «особенностями» и заявлял, что отказывается считать недостатками.

В данной же ситуации врать самому себе было бессмысленно, приходилось смотреть правде в лицо. Он ненавидел себя за свою беспомощность, ненавидел давно закончившуюся войну и Вьетконг, ненавидел жизнь в целом и чувствовал, что сейчас расплачется.

Но ненависть проблем не решала, а Уитни не привык тратить энергию или время на бессмысленные занятия или на жалость к самому себе.

– Кончай, Уит, – сказал он вслух. Повернул от дверей гаража и с трудом пополз к дорожке, рассчитывая по ней добраться до бульвара и выползти на середину дороги, где один его вид, вне сомнения, остановит даже самого бесчувственного автомобилиста.

Он прополз только шесть или семь ярдов, когда его лицо, онемевшее от мощного удара этого зверюги, начало гореть и болеть. Он перевернулся на спину, подставив лицо под дождь, потом осторожно ощупал изуродованную щеку – еще одно напоминание о Вьетнаме.

Странно. Он помнил, что Либен не драл его когтями, что ударил тыльной стороной огромной, костлявой руки. Но под пальцами были глубокие раны, из которых обильно струилась кровь. Их было не меньше пяти. Особенно глубокой была рана на левом виске. Этот проклятый карнавальный монстр, он что, шипы надевал на суставы? От прикосновения пальцев боль в лице усилилась, и он быстро опустил руку.

Снова перекатившись на живот, Уитни продолжил свой трудный путь к шоссе.

– Подумаешь, какое дело – лишние царапины! – уговаривал он себя. – Все равно ту половину лица мне на конкурс красоты не выставлять!