Дино Динаев - Дурная Слава

— Я б вам его выдал, только где гарантии, что вы нас не тронете? — ответил Бен, отпихивая страдальца.

— Сделаем так. Я выйду, а вы выпустите пацана и опять закроетесь.

— Я не уверен, что вы не выстрелите в меня, когда я буду ковыряться с замком.

Ерепов ругнулся, но был отвлечен новым звонком.

— Я считаю, что Петьку нельзя отдавать им на растерзание, — важно сказала Вера.

У Бена не было слов. Поговорив, Ерепов ушел. Наверху раздался гул, словно катили нечто тяжелое. Бен решил, что похитители подогнали что-то для штурма, и решил, что должен присутствовать.

Поднявшись по лестнице, он увидел выгнутую решетку, словно в нее пытался пятиться слон. Замок сверкал глубокими царапинами, в стене рядом с лестницей зияли пулевые отверстия. Оказывается, Бен был так занят, что не слышал выстрелов.

Он глянул на фирму изготовитель столь качественных замков, но грустно одернул себя. Скорее всего, это ему уже не пригодится.

На лице стоящей рядом Веры возникло чувство сострадания. Под рокот блестящих колесиков Ерепов и Полина вкатили в пристрой инвалидное кресло с очень худым, изломанным в суставах телом. Парализованный был облачен в белые хлопчатобумажные кальсоны и майку с длинными рукавами. На ногах бесформенные бумажные бахилы, руки в перчатках. Открыто только бледное с синевой лицо с несколькими уцелевшими влажными прядями волос на лысом черепе.

Бена поразили очки. Он был готов дать голову на отсечение, что они не стеклянные и даже не прозрачные, а сделаны из пары металлических дисков толщиной не менее сантиметра.

— Кто это? — невольно вырвалось у него.

— Меня зовут Шпольарич Желько, — невнятно пробормотал больной, не меняя положения, лишь во рту открылась щель, куда он торопливо и с трудом выплевывал слова. — Отдайте нам мальчика. Это жизненно важно для нас. Я вас прошу.

— Еще чего, — злорадно сказал Бен. — В ваших преступлениях участвовать не намерен.

— Мы не преступники, — слабо возразил шеф. — Хотите денег? Только скорее, у нас совсем нет времени.

— А куда вы так торопитесь? У вас в фирме пропало 28 человек. Вы им тоже предлагали деньги? И где они сейчас?

— Они умерли.

Бен и Вера синхронно вздрогнули.

— И вы так запросто сообщаете, что убили их. Вы звери!

— Мы не убивали их. Как вам объяснить, чтобы вы нас поняли?

— Вы объясните, как есть.

— Вы не поймете. Это долго. Отдайте нам мальчика, и мы уйдем. Никто не пострадает.

Желько говорил вполне искренне.

— Может, они не врут, — засомневалась Вера.

— Может быть. Как это проверить? А отчего умерли эти люди?

— От болезни, которая сейчас пожирает меня. В самом начале нас было 31. Теперь осталось трое — те, кого вы видите перед собой. Скоро уйду и я. Если вы нам не поможете, мы умрем все. Сначала это начинается с глаз. То, что вы видите на мне, это не очки, а защитный экран. Если бы не они, глаза мои растворились бы от боли.

Я вижу то, что не видит ни один человек. Зрение мое настолько обострено, что сейчас я вижу вас даже сквозь металл. Отдайте нам мальчика, умоляю! Я устал жить в чужом мире. Я слишком долго ждал этого момента, я выдохся, я хочу домой. Если бы я мог, я бы встал на колени, но тело мое мне не подчиняется. Оно сейчас испытывает колоссальные перегрузки. Я живу на сильнодействующих анаболиках, если бы не они, темпоральные потоки растащили бы меня, растерли по осям.

— Какие потоки? — не понял Бен.

Мир был прекрасен. В нем царили две основополагающих вещи: доброта и секс. Они не знали, что есть взаимопричиняемое зло, и не думали, что где-то бывает иначе.

Они были сильны и неутомимы как в работе так в любви. Возможно, они жили на Земле, только на другой. Не было разделения на страны и языки. Не было бедных.

Не было больных. Не было злых. Доброта и любовь. Они построили развитое богатое общество. У всех было все. Каждый имел свой дом, автомобиль, разнообразную еду.

Одни развивали искусство, создавали шедевры, от которых другие испытывали наслаждение. Техника достигла немыслимых высот. В экономике все было продумано и рассчитано на тысячу ходов вперед. Полная гармония. Общество по настоящему умных чутких в душевном отношении людей.

Потом произошло Пересечение. В этом месте рассказ Ерепова изобиловал техническими терминами, часто не местного происхождения, так что Бен домысливал сам. Два мира, наш и Мира Гармонии существовали независимо друг от друга, в перекрещивающихся потоках времени. Так продолжалось до тех пор, пока не произошло критическое накопление энтропии. На вопрос что такое энтропия, Ерепов ответил:

— Зло. Несправедливость. Боль.

На справедливое возражение, что все это понятия не физические, а моральные, он лишь усмехнулся и спросил:

— Когда ты поедешь на машине, а какой-нибудь шутник зажжет вместо красного света на светофоре зеленый. Ты поедешь, и КАМАЗом тебе оторвет голову. Этот обман — тоже нефизический? Не материальный. Что же тогда материя в твоем понимании.

Бен не стал спорить. Тем более они в своем мире получили такое образование, что ему пусть и выпускнику АМТ даже не снилось.

Критическая точка искривила потоки времени, и они пересеклись.

Взаимопроникновение длилось всего несколько наносекунд, и потоки вновь разделились. Но 31 человек сделался пленником другого мира. Они были напуганы и растеряны. Они ничего не понимали в окружающем хаосе. Они чувствовали друг друга, и они стремились друг к другу. Даже из других стран.

Их выдающиеся мозги способствовали созданию и процветанию созданной ими совместно фирмы. Они мечтали вернуться, поэтому выбрали точку, где природная аномалия делала возвращение теоретически возможным. Аномалия располагалась на месте Трепетовки. Подобные существа упоминались и в их мире, так что шанс был.

Они вели исследования. Они собрали лучшие умы. Они были на подходе к тому, чтобы открыть Ход. Нужны были лишь люди-пароли. Они их искали, они их находили. Это были всевозможное отребье: преступники, злыдни, вокруг которых концентрировалась энтропия. Их находили по одному, с трудом, не смотря на все способности и деньги сообщества. Цель была близка.

Потом заболели первые из них. Сказалось дальнейшее взаимоудаление темпоральных потоков. Чем дальше было «родное» время, тем сильнее нагрузки испытывал организм, оставшийся в другом времени. Они слепли, сходили с ума, чужое время растворяло их одного за другим.

— И вот все оставшиеся перед вами, — закончил свой рассказ Ерепов. — Зачем вам наша смерть? В вашем мире ее и так достаточно.

Повернувшись, Бен столкнулся с глазами Веры, полными слез: