Роберт Стивенсон - Алмаз раджи (сборник)

Роллз сломя голову кинулся в столовую. Знакомый оказался прав: эти две личности резко отличались от унылого фона завсегдатаев. Старик Джон Венделер был крепко сбитым человеком, явно привыкшим сносить всевозможные тяготы и лишения. Он не казался военным, моряком или кавалеристом, но одновременно напоминал и одного, и другого, и третьего, словно в нем сошлись самые различные привычки и навыки. Орлиные черты его лица дышали отвагой, а выражение было надменным и хищным. Вся его внешность выдавала человека действия, горячего, отважного и неразборчивого в средствах. Густые седые волосы и глубокий сабельный шрам, пересекавший переносицу и тянувшийся к виску, придавали оттенок свирепой воинственности этому лицу, и без того своеобразному и грозному.

Но в собеседнике этого авантюриста мистер Роллз с изумлением признал того самого господина, который посоветовал ему читать роман Габорио. Очевидно, принц Флоризель, редко посещавший клуб, почетным членом которого, как и многих других, он числился, поджидал Джона Венделера, когда Саймон заговорил с ним накануне.

Остальные обедавшие скромно жались по углам, предоставив знаменитостям беседовать без помех, но молодой священник сделал вид, что не знает их, а потому, не слишком смущаясь, занял место за ближайшим столиком.

Беседа этих джентльменов действительно показалась мистеру Роллзу оригинальной. Бывший парагвайский диктатор выказывал глубочайшее знание жизни, а каждое замечание принца свидетельствовало о его недюжинном уме. Перед молодым священником сидели двое мужчин, умудренных опытом, и он колебался, не зная, кому из них отдать предпочтение – человеку, привыкшему действовать с безрассудной смелостью, или тонкому наблюдателю и знатоку жизни: один откровенно повествовал о собственных делах и перенесенных опасностях, другой, подобно Всевышнему, знал все, не испытав ничего. Каждый из них держался в разговоре соответственно своей роли. Бывший диктатор не скупился на резкие выражения и жесты, то и дело его кулак тяжело опускался на стол, а речь звучала громко и напористо. Принц, наоборот, казался образцом учтивой уступчивости и спокойствия; его чуть заметные движения и оттенки голоса были выразительней, чем все возгласы и жесты его собеседника. А если ему случалось описывать собственные приключения, принц совершенно не подчеркивал своего участия в них.

Наконец, разговор зашел о недавних ограблениях и Алмазе Раджи.

– Лучше бы этому камню лежать где-нибудь на дне морском, – заметил принц Флоризель.

– Ваше высочество, конечно, согласится, что я, как член семьи Венделеров, не могу разделять этого мнения, – возразил диктатор.

– Я сужу с точки зрения общественного благополучия, – продолжал принц. – Камни такой ценности должны быть достоянием какого-нибудь музея или же лежать в сокровищнице великого народа. В руках простых смертных они представляют страшную угрозу. Если кашгарский раджа, человек просвещенный, и хотел отомстить европейцам, то он не мог изобрести ничего лучшего, как отправить в Европу это яблоко раздора. Какая добродетель устоит против такого искушения? Даже я, несмотря на свое высокое положение и богатство, вряд ли смог бы равнодушно держать в руках такой обольстительный камень. Что касается вас, мистер Венделер, страстного охотника за бриллиантами и, так сказать, профессионала, то я думаю, что нет такого преступления, которого бы вы не совершили, и жертвы, которую бы вы не принесли ради того, чтобы назвать Алмаз Раджи своим – на год или два, пока вас не настигнет смерть. Вы бы держали его в надежнейшем сейфе и лишь изредка открывали, чтобы полюбоваться этим камнем, как любуются редчайшей картиной.

– Это верно, – подхватил Венделер. – За чем я только не охотился на своем веку, начиная от мужчин и женщин и заканчивая москитами; я нырял за кораллами, преследовал китов и тигров; но алмаз я считаю наилучшим объектом для охоты. Он красив и имеет высокую цену; только он один может по-настоящему вознаградить охотника за труды. Я и сейчас, как вы, ваше высочество, может быть, догадываетесь, иду по следу. Чутье у меня верное и опыт огромный; в коллекции брата все ценные камни известны мне в лицо, как пастуху известны его овцы, и я скорее погибну, но непременно разыщу их все до единого!

– Сэр Томас Венделер будет весьма доволен, – заметил принц.

– Я в этом не вполне уверен, – со смехом ответил бывший диктатор. – Один из Венделеров, конечно, будет доволен, но Томас или Джон, Питер или Пол[86] – все мы апостолы одной веры.

– Я не понимаю, что вы этим хотите сказать, – с легкой брезгливостью проговорил принц.

В ту же минуту лакей доложил мистеру Венделеру, что кеб ожидает его у подъезда.

Мистер Роллз взглянул на часы и обнаружил, что и ему пора идти, и это совпадение неприятно поразило его, так как ему вовсе не хотелось встречаться с этим охотником за алмазами.

Так как нервы молодого священника были расшатаны чрезмерно усердными научными занятиями, он предпочитал путешествовать с удобствами и на этот раз заказал себе место в спальном вагоне.

– Вам тут будет удобно, сэр, – заметил сопровождавший его кондуктор, – в вашем отделении нет никого, а в другом конце вагона едет всего один пожилой джентльмен.

Близилось время отправления, уже проверяли билеты, когда мистер Роллз увидел своего попутчика – тот направлялся к своему месту в сопровождении нескольких носильщиков. И поистине мистер Роллз предпочел бы ему кого угодно, ибо то был не кто иной, как старый Джон Венделер, экс-диктатор Парагвая.

Спальные вагоны Северной магистрали состояли в те времена из трех отделений – двух пассажирских в противоположных концах вагона, и среднего отделения, где располагался туалет. Раздвижные двери отделяли среднее отделение от пассажирских, но поскольку они не запирались, весь вагон оказывался в общем пользовании.

Изучив свои позиции, мистер Роллз понял, что он здесь совершенно беззащитен. Если бы ночью диктатор вздумал заявиться с визитом, Роллзу оставалось бы только принять его. У него не было никаких средств обороны, он ничем не мог оградить себя от нападения врага, как если бы находился в открытом поле.

Все это чрезвычайно встревожило его. Он с беспокойством припоминал бахвальство своего попутчика во время обеда и его циничные признания, сделанные принцу. В одной из прочитанных им книг говорилось о том, что существуют люди, способные чувствовать присутствие драгоценных металлов даже сквозь стены и на значительном расстоянии. «А вдруг это относится и к драгоценным камням? – пугливо вопросил себя молодой священник. – И если это так, то кто может обладать такой способностью, если не человек, прозванный охотником за алмазами?»