Наталья Патрацкая - Мийлора

Я выбивалась из сил, я его обслуживала, покупала красивое постельное белье. Я стирала, готовила, убирала, гладила, а он обо мне просто забывал, иногда заходил ко мне в комнату и ругался с полчаса, потом уходил к себе в комнату и играл на компьютере. Копил Валера на машину, жил за счет меня, и еще ему чего-то недоставало. Очень лень иногда ему было ходить на работу, и иногда работу он пропускал. Он пришел к выводу, что пара пропущенных дней ему не вредит, и за хорошую работу пропуски ему прощали.

Сидит он за новым компьютером, играет в игры и все хорошо. Деньги мужчина исправно отвозил домой, и там прятал в укромное место. Я сердилась, что он мне деньги совсем не дает, но постепенно привыкла к молодому мужчине и все ему прощала.

Валера рядом со своей постелью поставил саблю, а кинжал положил рядом с компьютером, да еще у него был складной нож. Во мне поселился страх.

Я боялась Валеры, боялась сесть к нему спиной, просто физически ощущала кинжал в спине, и саблю на шее. Но однажды он вернул мне ключи от квартиры, забрал свой компьютер из моей квартиры и свои вещи вместе с холодным оружием. У меня сильно разболелась голова, я переживала уход мужчины и в то же время была рада, что исчез постоянный страх за свою жизнь.

Валера тогда вернулся к матери Инессе Евгеньевне, занял ее комнату, все силы, направив на Эмму, женщину с машиной и дачей за городом. Она научила его лучше водить машину. Он научил ее быть женщиной в машине. Домой он к ней не ходил, там был у нее муж Кирилл Николаевич, домой ее не приводил: там была мать. Валера был из серии чистоплюев, условия машины для любви его совсем не устраивали, и он вспоминал уютную квартиру прежней женщины, то есть Мийлоры. Он всеми фибрами чувствовал, что ему такая жизнь не нравиться. Хорошо было у женщины Мийлоры!

А у матери пирожки да компоты. А у матери Эммы ничего не выпросишь, она сама требует от него денег. Давать деньги Валера психологически не мог, и поэтому Эмме, он вскоре просто надоел. Да и она ему была больше не нужна, он научился водить машину и любить в машине, а это было главной целью на тот момент.

У матери скопилась приличная сумма денег, эти деньги очень нравились Валере, он о них знал, и знал, что это то, что нужно для покупки машины. А вот где лежат деньги, он так и не знал. Компьютер издавал звуки стрельбы по мишеням, матери, казалась, что где-то стреляют, она чувствовала себя плохо при звуках стрельбы, в ней возрождал страх военных дней. Она зажгла свечку, нога у нее подкосилась, огонь упал на постель, тряпки загорелись.

Валера, почувствовав запах дыма, вышел в коридор и увидел дым, который почти незаметно шел из комнаты матери. Он рванул дверь. Дверь была закрыта на задвижку, которую он сам делал для себя, когда жил в этой комнате. В комнате слышалась молитва из уст матери. Он вспомнил о своих деньгах в этой комнате и сильнее рванул дверь. Дверь новая. Косяки хорошие. Валера пошел за саблей, решил ее в щель засунуть и открыть комнату. Сабля проникла в щель и резанула мать, которая сообразила подойти к двери, чтобы открыть задвижку, раненная женщина, одурманенная дымом, потеряла сознание. Огонь вспыхнул с новой силой и охватил всю комнату.

Валера пошел звонить в пожарную часть. В квартиру влетела Мийлора. Она с кулаками набросилась на него, думая, что он закрыл мать и поджег ее. Валера, скрутил кричащую благим матом женщину, и бросил на диван, где сам спал и вызвал пожарную бригаду. В соседней комнате трещал костер из антикварной мебели.

Послышался вой пожарных машин. Инесса Евгеньевна выла на диване, ведь горели: ее деньги, да еще и целая комната. Пожарные дверь в комнату открыли, пламя выплеснулось в коридор, но его тут же затушили, женщина не издавала и звука.

Пожар в комнате потушили.

Валера бросился искать свои деньги, которые хранил в этой комнате. Деньги его обгорели со всех сторон, они лежали в шкафу, в большом старом, замусоленном кошельке, который ему достался от отца. Деньги матери лежали в жестяной банке из-под печенья, и были целыми. Через неделю после пожара пришел детектив Митя, выяснять причины пожара и мотивы, из-за которых произошла трагедия. Митя заметил саблю в комнате Валеры, именно этой саблей была ранена его мать, а он так и не убрал саблю с глаз долой.

То, что дверь была закрыта изнутри, детектив Митя знал из досье пожарников. У него возникла мысль, что женщина была ранена сыном и пряталась от него в комнате, но, поговорив с Валерой, пришел к выводу: мотив был прост – неосторожное обращение с огнем. И все это произошло до того, как Григорий Сергеевич подорвал Валеру на новых штиблетах.

Глава 11

Замена Я открыла почту в Интернете и прочитала письмо Григория Сергеевича, слова в них были еще те. 'Ты меня не заслужила, ты была с Валерой!', – повторяла я вновь и вновь его слова из письма. Я глубоко вздохнула и нажала на педаль, машина рванула с места в карьер, – 'Именно в карьер' – повторила я в уме.

Я доехала до карьера, остановившись у старого, заброшенного карьера. Я вышла из машины, осмотрела окрестность, людей нигде не было видно, зеленая тоска охватывала меня волнами, которые накатывались на меня приступами тяжелейшего состояния обреченности. Я вздрогнула, посмотрела под ноги и отшатнулась от края карьера. 'Обрыв не для меня', – вдруг подумала я, распрямившись, точно пружина, – 'обрыв для него' – сказала я сама себе.

Гравий шуршал под ногами, меня потащило к пропасти, почва из-под ноги уходила, мне отчаянно захотелось жить. 'Жить хочу!' – кричала душа, но ее никто не слышал, я упала и замерла, движение гравия прекратилось, появилась слабая надежда на спасения. Я глазами искала железку, любой выступ, чтобы зацепиться, чтобы не съехать в этот самый карьер. 'Ты меня не заслужила!' – всплыло в памяти, – 'пусть не заслужила, жила бы себе да жила' – подумала я и по-пластунски стала ползти медленно, как будто, кто мне подсказывал телодвижения. Гравий колол тело, пальцы болели, я боялась ошибиться и упасть в пропасть, пусть не очень глубокую, но колкую и безвыходную, как моя ситуация.

Машина стояла в стороне от гравия, на застывшем куске бетона, она манила своим уютом, моя старенькая восьмерка, которую я всем называла 'бантик'. Гравий перестал сыпаться, руки почувствовали старый бетон, я встала на колени, потом поднялась на ноги, посмотрела на свой ободранный облик, села в машину, взяла распечатанное на принтере письмо Григория Сергеевича из Интернета письмо. 'Чтобы приехала в среду ко мне на Малахит! Мне еще нужно найти тебе замену! Вот и сиди одна до гробовой доски, а ко мне не лезь! Ты меня вообще не заслужила! Не тормози меня!' писал Григорий Сергеевич.