Стивен Кинг - Жребий Салема

Бен направил туда луч фонаря. Валлийский комод.

– Слишком мал по размерам, – сказал он Марку, – и к тому же придвинут к стене.

– А если отодвинуть и посмотреть, что за ним?

Бен пожал плечами. Они подошли к комоду и ухватились за него с обеих сторон. Бен почувствовал, как в висках застучала кровь. Казалось, что и запах, и сама гнетущая атмосфера здесь были гораздо сильнее.

Свет в дверном проеме на кухню начинал меркнуть, а тени – сгущаться.

– Слишком тяжел для меня, – пожаловался Марк.

– Попробуем его опрокинуть, – предложил Бен. – Ухватись покрепче!

Марк нагнулся и уперся плечом. Глаза на бледном лице лихорадочно горели.

– Взялись!

Совместными усилиями им это удалось – комод с грохотом опрокинулся. Послышался звон посуды – это разбился хранившийся внутри сервиз, подаренный Еве Миллер на свадьбу бог знает сколько лет назад.

– Я так и думал! – торжествующе воскликнул Марк, указывая на маленькую дверцу с новеньким навесным замком, которую раньше закрывал комод.

Пара ударов молотком по замку сразу дала понять, что сбить его не удастся.

– Господи Боже! – пробормотал Бен, не в силах скрыть разочарования. Неужели все их усилия окажутся напрасными из-за несчастного замка ценой в пять долларов?

Нет уж! Если потребуется, он готов зубами разгрызть эту чертову дверцу! Посветив вокруг, Бен задержал луч фонаря на щите с инструментами: на двух стальных крючках там висел топор с резиновым чехлом на лезвии.

Подбежав к щиту, он схватил топор и снял чехол, а потом вытащил из кармана одну склянку со святой водой и разбил ее об пол. Разлившаяся вода засветилась. После этого Бен смочил водой из другой склянки лезвие топора, и оно тоже стало излучать необыкновенный волшебный свет. Ухватившись за деревянное топорище, Бен почувствовал, как оно плотно легло в руку, наполняя ее удивительной силой. Повинуясь необъяснимому внутреннему порыву, он дотронулся инструментом до лба и тут же ощутил поразительную уверенность и веру в правоту своего дела. Впервые за последние недели он избавился от нерешительности и почувствовал внутреннюю готовность дать бой столь опасному противнику из потустороннего мира.

Руки гудели от обретенной силы, будто провода под высоким напряжением.

Лезвие засияло ярче.

– Ну же! – умоляюще крикнул Марк. – Быстрее!

Бен Миерс расставил ноги, взмахнул топором и молниеносным движением обрушил его на деревянную дверь. В воздухе мелькнула яркая дуга, и лезвие почти полностью вошло в дерево. Во все стороны брызнули щепки.

Бен вытащил топор из жалобно заскрипевшей древесины и нанес новый удар. А потом еще и еще! Он чувствовал, как напрягаются мышцы, и действовал с доселе неведомыми ему самому сноровкой и уверенностью. После каждого удара щепки разлетались, будто шрапнель. Пятым ударом он прорубил дверь насквозь и принялся расширять проделанное отверстие, не останавливаясь ни на секунду.

Марк зачарованно не сводил с него глаз. Холодный голубой свет, исходивший от рук Бена и топорища, стал походить на столб огня, в котором Бен продолжал неустанно трудиться. На шее вздулись жилы, один глаз прикрыт, а второй широко открыт и сверкает. Рубашка на спине лопнула, и было видно, как под кожей перекатываются похожие на веревки мышцы. Бен превратился в одержимого, и Марк понимал, что эта одержимость вовсе не христианская: добро вернулось к своим изначальным истокам и лишилось всей мишуры цивилизации. Оно походило на самородки, которые вдруг извергаются из самых глубин земных недр. И в этом не было какой-то завершенности. Это было проявлением Силы. Той самой Силы, что приводит в движение весь механизм мироздания.

Дверь в погребок Евы Миллер больше не могла противостоять этому бурному натиску. Удары посыпались с такой скоростью, что над головой Бена образовалась светящаяся дуга, упиравшаяся в разлетавшуюся на щепки дверь.

Нанеся последний удар, Бен отбросил топор и поднес пылающие ладони к глазам. Они светились.

Он протянул руки к Марку, и тот невольно зажмурился.

– Я люблю тебя, – произнес Бен.

Они взялись за руки.

Погребок оказался маленьким, похожим на тюремную камеру помещением, в котором валялись пустые бутылки, имелась покрытая пылью корзина с полусгнившим картофелем и лежали тела. В дальнем углу, почти вплотную к стене, стоял гроб Барлоу, напоминавший саркофаг, в который укладывают мумию. В изголовье плясали огоньки, похожие на огни святого Эльма[27].

Перед гробом, как шпалы на рельсах, были уложены тела людей, с которыми Бен жил под одной крышей: Ева Миллер и рядом Проныра Крейг; Мейб Малликэн из комнаты в конце коридора на втором этаже; Джон Сноу, едва передвигавшийся из-за артрита и с трудом спускавшийся на завтрак; Винни Апшо; Гровер Веррилл.

Перешагнув через тела, они добрались до гроба. Бен посмотрел на часы – 18:40.

– Мы должны перетащить его поближе к Джимми, – сказал Бен.

– Да он, наверное, весит целую тонну! – засомневался Марк.

– У нас получится, – заверил Бен и осторожно попробовал приподнять гроб за правый верхний угол. Свечение у изголовья продолжало мерцать. На ощупь дерево гроба было неприятным и гладким, как шлифованный камень. Казалось, на такой гладкой поверхности пальцам просто не за что зацепиться, однако, к удивлению Бена, гроб покачнулся. Он чуть подтолкнул его вперед, и внутри что-то шевельнулось. Бен легко приподнял свой край одной рукой, будто тяжесть гроба уравновешивалась какой-то неведомой силой.

– Теперь попробуй ты, – сказал он Марку.

Тот с такой же легкостью приподнял свой край и изумленно воскликнул:

– Да я бы его одним пальцем мог поднять!

– Не исключено. Наконец-то повезло и нам. Однако надо торопиться!

Они протащили гроб сквозь пробитое топором в дверце отверстие, и в какой-то момент он там чуть не застрял. Однако Бену удалось немного повернуть гроб, и тот, со скрежетом протиснувшись, оказался наконец в основном помещении подвала.

Они отнесли его к выходу и накрыли одной из занавесок Евы Миллер.

– Он внутри, Марк, – сказал Бен. – Этот ублюдок у нас в руках! Пора с ним покончить!

Часы показывали 18:45. Свет, лившийся из дверного проема кухни, уже стал серым.

Переглянувшись, они оба посмотрели на гроб.

– Сейчас? – спросил Марк.

– Да!

Марк обошел гроб и встал рядом с Беном с той стороны, где на крышке были замки. Они дружно наклонились, и при первом же прикосновении защелки на замках сами стали отстегиваться со звонким звуком.

Они подняли крышку.

Внутри лежал Барлоу, устремив перед собой невидящий взгляд.

Теперь это был молодой человек с черными пышными волосами, разметавшимися на атласной подушке. Здоровая кожа светилась ярким румянцем, а на полной нижней губе покоились клыки – белые, с небольшим желтым отливом цвета слоновой кости.