Самая страшная книга 2023 - Оксана Ветловская
Он лишился и защиты.
– Босс говорил о тебе, верно? – спросил мужик. – Когда звякнул нам? Думал, в одиночку справится, а ты вон чего учудил! Да я в девяностые такого лиха не видел.
Иван промолчал, оценивая ситуацию.
– Кого ты привел с собой? Двух бультерьеров? А как испортил всю электрику? Отвечай!
Удар в челюсть, хруст зубов и соленое, горячее, что струится в горло.
– Курицын… Давай так: я вопрос – ты ответ. Погнали. Где яйцо? Такое золотое, красивое. Куда его спрятал?
Новый удар, стон сквозь зубы.
Молчание.
– Курицын, я ведь не железный, – стряхивая с кулака красные капли, спокойно сказал бандит.
Иван со свистом втянул в себя воздух и закашлялся.
– Куда ты спрятал яйцо? В квартире нет, мы обыскали. Итак?
Тишина. Щелчок выдвинутого ножа.
– Я не помню, – выговорил Иван.
Лезвие блеснуло и втянулось обратно.
– И снова звездеж, – вздохнул бандит и добавил: – Парни, начинайте.
Следующие минуты обратились в сплошную боль. Вскоре Иван уже почти не понимал, кто он и где, и признание о яйце, выбитое из него, еще долго металось по ангару эхом.
– Значит, у гаражей? – донесся голос главаря.
Кажется, главарь кому-то позвонил. Иван же вырубился, рухнув в кровь и блевотину.
А очнулся, когда его окатили водой.
Рядом, на корточках, снова сидел главный, и лицо его не предвещало ничего хорошего.
– Яйца там нет.
– З-значит… кто-то…
– Или не кто-то, а ты. Где Фаберже, Курицын?
– Это не… я…
– Хорошо. Прекрасно. – Бандит встал. – Тогда спросим твоего куренка. Заводите!
Мгновение спустя раздался крик:
– Папочка!..
Заплывшие глаза распахнулись во всю ширь. Ужас подстегнул, и Иван рванул вперед – туда, где в когтях Алисы извивалась дочка.
– Папа, что с тобой сделали?!
– Заткнись, дура! – прошипела мать, отвесив Васе оплеуху.
И Иван, до сих пор не верящий своим глазам, внезапно понял, кого ему напомнил один бандит. Такая же скуластая рожа была у нового хахаля жены. Явно родственник.
– Не трожь ее! С-сука, ведьма! Не трожь!..
– Любишь дочечку, да? – спросил главарь и подошел к Ваське. – А яичко – больше?
Большая рука легла на Васькино плечо. Вывернувшись, она попыталась лягнуть злодея, но не вышло.
– Я не знаю, где оно! – заорал Иван, видя, как дочку тащат к стоявшему в отдалении столу. – Пусти ее, она ребенок!..
– Ребенок, куренок – какая разница, – пропел бандит, прижимая руку сопротивляющейся Васи к столу.
Щелк – выдвинулось лезвие.
Взмах – взлетел над рукой нож.
– Не надо!..
В крик Ивана вклинился взвизг.
Два пальца, отсеченные от остальных, смахнули на пол. Вася упала следом и зарыдала, съежилась в комок, баюкая окровавленную ладонь.
Зарычав, Иван попытался ползти к дочери, но его отшвырнули обратно.
– Ну, Курицын? Где мое яйцо?
– Я не знаю, не знаю!..
– Значит, придется потрошить, – пожал плечами бандит, наклоняясь к Васе.
И тут случилось несколько вещей сразу.
Алиса и пара бандитов вскрикнули, выронив заискрившие телефоны, мигнули лампочки на потолке, а воздух, и без того несвежий, стал как-то по-особенному спертым.
И Иван понял, кто пришел по их души, еще не увидев его.
Ангар заполнило шипение, сердце дало перебой.
А потом из-за возвышавшихся чуть в стороне стеллажей медленно вышел василиск: сплошные когти, зубы и мышцы.
Первой заорала Алиса. Она метнулась к выходу, но змеиный хвост, ставший длинным и толстым, как анаконда, хлестнул по стеллажам, и те повалились, перекрыв выход.
Взвизгнув, Алиса метнулась обратно, но не успела: скорпионье жало ударило ей в бедро, раскроив плоть до кости, когтистая лапа врезалась сбоку, притянула к себе, и клюв, опустившись с высоты, разбил ее голову, как тухлое яйцо. Брызги мозгов еще не долетели до стен, когда бандиты, придя в себя, открыли огонь.
Твердая шкура отразила все пули. Василиск прыгнул, вытягивая мощные лапы, и с лету раскроил ближайшего бандита от горла до пупка. Ангар заполнили вопли и запах скотобойни; Иван полз к дочке, а василиск все не применял и не применял свой взгляд.
«Он хочет, чтобы они побегали. Чтобы понадеялись на спасение. Но им не будет никакой пощады», – понял Иван.
Четверо оставшихся в живых опрокинули стол и стулья, но василиск с легкостью смел жалкие баррикады. Где-то в углу плакала, глядя на него, Васька, и ее глаза сияли любовью и золотом.
– Я сейчас… потерпи немножко… – прохрипел Иван.
Мимо него пробегали уже не люди – трупы. В какой-то момент жало просвистело над головой, и путы, стянувшие руки и ноги, спали. Полуживой Иван поднялся на корточки, встал, побрел…
Багровая жижа на полу, обрывки конечностей и людской требухи. Вопли и перестрелка справа.
«Вася. Васенька…»
Иван почти добрался до нее, когда на пути возник обезумевший главарь, преследуемый василиском.
– С дороги!.. – провизжал он.
И спустил курок.
В боку взорвалась граната. Иван пошатнулся и упал. В голове зазвенело, ангар стал расплываться.
Иван не увидел, как василиск, издав яростный клич, догнал последнего врага и прыгнул на него, ломая хребет. Как, распоров спину главаря шпорами, вырвал этот хребет из тела и растерзал людскую погань в клочья.
Теплая лапка Васьки и слезы, катившиеся из ее новых, уже почти сплошь золотых глаз, – вот что на время вернуло Ивана к жизни.
– Папа… Папочка!
– Васятка… – прошептал Иван.
В рыданиях дочери слышалось шипение.
«Она все-таки его, – подумал Иван, когда вернулся василиск. – Нет… Не его. Наша».
Пахнущий кровью василиск подпер хозяина и помог ему добраться до выхода. Иван уже не обращал внимания на трупы. Тело обмякало все сильней, мир гас, и лишь ручонка Васьки с тремя оставшимися пальцами как-то удерживала его в сознании.
Василиск разметал завалы на пути, и они втроем вывалились на заросшую травой дорогу.
Иван понимал, что ни в какую больницу он не успеет. Поздно. Значит, осталось…
– Береги ее, – прошептал он василиску – и услышал близкие сирены.
– Пап… – вцепилась в него рыдающая Васька.
– Все будет хорошо, – пообещал он, целуя ее пальцы с птичьими коготками. – Еще увидимся… А теперь улетай.
Василиск посмотрел ему в глаза. Потом лизнул хозяйскую руку и подставил Ваське спину.
Лежа на траве, Иван смотрел, как они уносятся в вечернее небо. Петька да Васька. Умная, счастливая, здоровая и живая Васька, пускай и с золотыми глазами. Пускай она скоро станет совсем другой, но главное ведь, что живая?
«Да. Главное – живая», – губы Ивана тронула улыбка.
Они выкарабкаются. Придумают, как выжить.
Они не одни. Они вместе.
И все обязательно будет хо-ро-шо…
Елена Арифуллина. Джулька
Живуча она была как
