Дино Динаев - Собака Кантерсельфа

– Ну и где я тебя мог видеть?

– В роддоме. Мы родились в один день. Не местных здесь нет. Значит, мы лежали на соседних кроватках. Мы и эти двое "простоквашинцев". Еще восемнадцать лет назад было заложено, что мы встретимся в этой больнице.

– Да ты совсем больной! Надо же, я влип в историю из-за шизика!

– Я не шизик! Я анналист. Люблю анализировать всякие ситуации, находить причины происходящих событий и выходы из положений.

– Выходы из положений, это нам сейчас бы пригодилось. Хотя какой с тебя толк? Ты даже себе помочь не смог. Чего ты не кричал, когда они тебя били?

Макс поправил очки и обстоятельно пояснил:

– Если б я крикнул, ты подумал бы, что происходит событие, которое может угрожать твоему здоровью и безопасности, в результате чего, наверняка не стал бы вмешиваться, развернулся и ушел. А так тебя заинтересовало, что там за шум, и ты подошел. А когда ты подошел, то автоматически оказался в центре происходящего, и тебе пришлось вмешаться.

– Выдумываешь всякие причины, чтобы оправдать свою трусость. Допустим, я бы ушел, но санитар на что? Он бы в любом случае на вопли явился.

– Это я тоже могу объяснить. В настоящий момент санитар явился, но кто сказал, что это скажется на нас благотворно? Неизвестно, чего от этого детского врача ждать. И почему детский? Мы ведь уже не дети. И почему он сказал, что это самый страшный для нас врач? Тут может быть двоякое объяснение. Либо это никудышный специалист, либо злой с чисто человеческой стороны. В обоих случаях, для нас это не сулит ничего хорошего. Поэтому я и не стал звать на помощь санитара. Теперь ты понял?

– Понял, – вздохнул Сафа.- Что ты в школе переучился.

– Недоучился, – вздохнул Макс. – Мне еще месяц до экзаменов оставался. Так хотелось аттестат получить. Теперь я не узнаю много нового.

– Ничего, на вахте тебе приготовлено, не представляешь, сколько всего нового, неизведанно.

– Ты думаешь, там есть школа? – жадно спросил Макс.

Сафа только сплюнул. Что за компания подобралась. Простоквашинцы и анналист. Ни одного нормального пацана. Была у него мыслишка вместе с Коляном попроситься. Ну и что, что на месяц раньше. А если он доброволец? И попросился бы, если бы не сомнение, что не надо на вахту раньше срока рваться. Вахта-это вам не курорт Сочи.

Доктор появился через полчаса. Лицо одутловатое, дурацкие усики под носом, благоухает спиртом, одет в темно-зеленые рейтузы и майку словно мясник. Он останавливается над ними, долго изучающе смотрит. Они инстинктивно закрывают пах.

На груди доктора болтается вкривь прикрепленный бейджик. "Зав. детским отделением".

– Заходите, – бросает доктор и устремляется в кабинет.

В кабинете стол, стул и кушетка, застеленная желтой клеенкой с подозрительными пятнами, на которую они садиться побрезговали.

– Симулянты! – в сердцах восклицает педиатр. – На инвалидность захотели? С какой стати кто-то должен за вас пупки на вахте рвать? Вы чем лучше?

Макс совсем скис, похоже, он совсем не привык, чтобы на него орали. Сафе хоть бы что, мало на него наезжали.

– Не нужна нам ваша инвалидность, мы за драку, – вальяжно говорит он.

Педиатр поднимает на него взгляд, в котором мелькает заинтересованность.

– Так вы не инвалидность оформлять? Тогда извините, ребята. А то замучили, понимаешь всякие просители. Ходят, канючат. Тут болит, там болит. Ножка болит, я инвалид, муравейник закрывается, – наверное, он шутит, но улыбки на лице не читается. – Так что вам надо?

Айболит оказался не в курсах, и у Сафы совсем созрел план, чтобы наврать что-нибудь безобидное и слинять, но тут раззявил пасть Макс, хотя его никто об этом не просил.

– Нас санитар сюда направил.

– Очень интересно, – сразу поскучневшим тоном произнес педиатр, перебирая бумажки на столе, вычленил одну и стал что-то быстро бисером на ней катать, написав не менее главы, поднял глаза. – Давайте знакомиться, моя фамилия Стиплер. Можете называть меня доктор Стиплер.

Можно вас никак не называть, подумал Сафа.

– И что же вы не поделили?

– Он меня толкнул, я его в ответ, а потом мы помирились, – быстро сказал Сафа, пока анналист опять не встрял.

– И инцидент был исчерпан, – поддержал Макс, хоть на это у него ума хватило, у анналиста чертова.

– У вас, молодой человек, весь член синий. Если вы не кончите этим заниматься, волосы на ладонях у вас, конечно, не вырастут, но все-таки не злоупотребляйте этим.

– Я этим не занимаюсь, – выдавил Макс, изрядно покраснев, и Сафа понял, что врет.

– Это не ко мне. Это к андрологу. Что же мне с вами делать, драчуны вы этакие? – он с сомнением смотрит на кощееву фигуру Макса. – И что же, вы его толкнули? И у вас хватило наглости?

– Я случайно.

– Что у вас в узелке?

– Книги.

Доктор попросил показать. Сафа вытянул шею. Книги! Е-мое, неужели кто-то еще читает книги, когда есть диски. Книги были необычные, в темной обложке без привычных голых красоток и перекошенных рож.

– Вениаминов? – равнодушно пожал доктор плечами. – Не читал. Какого черта мне направляют всяких? У меня дел по горло. Ладно, – он решительно хлопнул ладонью по папке, лежащей перед ним. – Скажите, Марьев, только не задумываясь. Какие ассоциации вызывает у вас слово звезда? Радость, гнев и так далее.

– Страх, – выпалил Макс.

– Почему страх? – в глазах доктора мелькнул неподкупный интерес.

– Как вам сказать? Во-первых: звезда у сумитов знак дьявольский.

Интерес в глазах Стиплера погас:

– Так вы по книжкам судите? Ну да ладно. Идите.

Макс не заставил себя упрашивать, торопливо повернулся согбенной фигурой к двери.

– А мне можно идти? – в наглую спросил Сафа, за спрос денег не берут, но ведь чувствовал, что просто так не отпустят.

Доктор словно не слышал вопроса. Покатал папку туда-сюда. Искоса посмотрел на Сафу.

– Сафин, а вы почему за него заступились?

– За кого? – Сафин решил сыграть дурачка.

Педиатр неожиданно зло посмотрел на него.

– Может сделать тебе укол? Очень хорошо проясняет память. Предупреждаю, иглы у нас только толстые остались. Знаешь, как это делается. Задница берется в щепотку, вот так, а потом наотмашь протыкается шприцем. Кстати, у медсестры еще руки трясутся.

– Не надо укола, я все понял. Я не за Макса вступился, мне просто эти уроды…вахтовики не понравились.

– Врешь. Почему ты боишься сознаться в хороших поступках? Почему не скажешь, что хотел заступиться за слабого? Что, благородство нынче не в цене? – спросил Стиплер с непонятной интонацией. – Говори, говори, может, еще отбрешешься от укола. А нет, мы тебе и два можем вколоть. Неделю на жопу не сядешь. А есть еще клизмы. У нас, видишь ли, подозрение, что у тебя сальмонелла. Кстати, ты на недержание кала вроде жаловался?