Ким Харрисон - На несколько демонов больше

Теплота воды была просто чудом, и когда смолистый запах хвойного мыла уничтожил вонь жженого янтаря, я вышла из под душа освеженная и почти проснувшаяся. Завернувшись в лиловое полотенце, я стерла капельки воды с высокого зеркала и придвинулась посмотреть, нет ли новых веснушек. Нет. Пока нет. Открыв рот, я проверила свои красивые ровные зубы. При­ятно, когда нет ни одной пломбы.

Пусть я покрыла душу чернотой, когда весной сплела де­монское заклятие и превратилась в волчицу, но нет у меня чув­ства вины из-за безупречной кожи без отметин, которая у меня появилась при возвращении. Накопленные за двадцать пять лет жизни дефекты исчезли, и если я прежде своей смерти не най­ду способа избавиться от демонской грязи, вызванной плете­нием заклятия, то заплачу я за это тем, что буду гореть в аду.

Ну ладна, чувство вины есть, но не слишком большое, — поду­мала я, берясь за лосьон с максимальным УФ-фактором. И уж точно я не намерена легко расставаться с приобретениями. Род­ные моей матери приехали из Ирландии задолго до Поворота, и мне достались от матери рыжие волосы, зеленые глаза и бе­лая кожа, теперь мягкая и нежная, как у новорожденного. От отца мне достался рост, худощавое спортивное телосложение и осанка. От них обоих — редкая генетическая патология, от ко­торой я бы погибла, не дожив до года, если бы отец Трента не поставил себя над законом и не исправил бы ее в своей под­польной лаборатории.

Наши отцы дружили, пока не погибли оба с интервалом в неделю при подозрительных обстоятельствах. По крайней мере для меня подозрительных. И вот почему я не доверяю Тренту — если мало того, что он наркобарон, убийца и упорно пытается мной манипулировать.

Вдруг память о гибели отца навалилась на меня свинцом. Я пошарила в шкафчике за зеркалом и нашла деревянное коль­цо, которое он подарил мне в день тринадцатилетия. После­дний мой день рождения перед его гибелью. Я смотрела на кольцо, маленькое и совершенное у меня на ладони, и вдруг импульсивно его надела. Я не носила его с тех пор, как разруши­ть заключенные в нем чары, скрывавшие мои веснушки. А после того, как я сплела то демонское заклятие, у меня и нужды в нем было. Но я тосковала по отцу, и после сегодняшнего нападения демонов какая-то эмоциональная защита была мне нелишней.

Улыбнувшись этому кольцу на мизинце, я почувствовала себя лучше. К кольцу прилагался пожизненный абонемент на восстановление чар, и я ходила это делать каждый июль, в четвертую пятницу. Может быть, стоит на этот раз сводить хозяй­ку куда-нибудь кофе попить. Спросить, нет ли чар вроде крема от загара, и если есть — не лучше ли на них поменять.

Вытирая волосы, я отчетливо услышала с кухни разговор двух голосов — мужского и женского.

— Он уже здесь? — буркнула я, ища себе трусы, джинсы и красную блузку в сушильной машине. Натянув их, я мазнула духами за каждым ухом, чтобы мой запах не смешивался с за­пахом Айви, причесала мокрые волосы пальцами и вышла.

Но вместо святителя я обнаружила в набитой пиксенятами кухне Гленна.

Глава третья

— Привет, Гленн! — Я шлепнулась в кресло.— Что за шило у тебя сегодня в заднице?

Высокий агент ФВБ, явно чувствующий себя неуютно, был одет в костюм, и это не сулило ничего хорошего. Его со всех сторон обсели Дженксовы детишки, и это выглядело как ми­нимум странно. И Айви сердито косилась на него из-за компь­ютера, что тоже слегка беспокоило. Но если учесть, что при первой встрече она его чуть не укусила от злости, а он чуть ее не застрелил, можно считать, что все в норме.

Дженкс скрипнул крыльями, и детишки взлетели водово­ротом шелка и воплей через мою этажерку с ведьминскими принадлежностями — у меня даже уши заложило, пока они не вы­летели в коридор и, наверное, наружу через каминную трубу в гостиной. Я Дженкса увидела только теперь — он стоял на подоконнике, возле банки со своими ненаглядными артемиями. Отчего это у пикси больше домашних животных, чем у меня?

Я устало улыбнулась Гленну через стол, стараясь компен­сировать неприветливость своей соседки. Между нами стоял картонный поднос с двумя дымящимися чашками, и теплый ветер из сада гнал прямо ко мне небесный аромат свежего и горячего кофе. И мне неимоверно хотелось одну из них тут же захватить.

Пальцы Айви злобно забегали по клавиатуре, выпалывая спам.

—Детектив Гленн как раз собрался уходить. Верно ведь?

Высокий чернокожий детектив только стиснул зубы. С тех пор, как я его видела, он сбрил бородку и усы, зато обзавелся серьгами-гвоздиками. Мне стало интересно, что про это дума­ет его папочка, но лично я считала, что это прекрасное допол­нение к его облику молодого, способного, следящего за собой сотрудника спецслужбы.

Костюм, конечно, был куплен готовым, но сидел на его очень недурной фигуре, словно по ней был сшит. Туфли, нос­ки которых выглядывали из-под штанин, казались вполне при­годными для бега, если бегать придется. Ну и тренированное тело не подкачало, конечно — грудь широкая, талия стройная. Рукоять пистолета, поблескивающая из кобуры на поясе, при­давала всему облику отличный оттенок опасности.

Так, я же себе нового бойфренда не ищу, — напомнила я себе. У меня бойфренд — лучше не надо, Кистей, да и Гленн мною не интересуется, хотя я уверена, что «попробуй с ведьмой — не отлипнешь». А поскольку я знала, что его отсутствие интереса с предрассудками не связано, мне оно даже нравилось.

Я выдохнула. Пальцы у меня дрожали от усталости. Я пере­вела взгляд с его карих глаз, прищуренных в тревоге и досаде, на кофе.

—А случайно одна из них не мне? — спросила я, и  когда он кивнул, я тут же потянулась за чашкой, от всей души говоря: — Спасибо, спасибо тебе отсюда и до Поворота!

Содрав пластиковую крышку, я сделала первый глоток. Глаза у меня закрылись, и второй глоток я на мгновение задержала во рту. Двойное попадание: горячий, черный, и как раз то, что мне сегодня с утра было нужно больше жизни.

      Айви продолжала стучать по клавиатуре, а Дженкс извинился и  полетел на плач младенца: забрать забытого пиксенка из половника и отнести обратно в садовый пень. Я тем временем вдумалась, что здесь делает Гленн. Да еще в столь омерзительно ранний час. Я же ничего такого не сделала, чтобы ФВБ на меня напустилось... не сделала ведь?

Гленн работает на Федеральное Внутриземельное Бюро — человеческое учреждение, функционирующее на национальном и на местном уровне. ФВБ намного уступает по классу ОВ, Ох­ране Внутриземелья — это такая же организация, только там работают внутриземельцы, — когда дело идет о том, чтобы си­лой утверждать законы. Но в одном предыдущем расследова­нии, где я помогала Гленну, выяснилось, что ФВБ собрало до ужаса исчерпывающую информацию обо всех внутриземельцах, и я даже пожалела, что писала для его отца краткие сводки по каждому виду прошлой осенью. Гленн в ФВБЦинциннати спе­циалист по внутриземелью, а это значит, что у него духу хвата­ет пытаться работать по обе стороны улицы. Это была идея его отца, а поскольку я у этого отца в долгу, я и помогла Гленну по его просьбе.