Грэхэм Мастертон - Маниту

Вот что я вам скажу. Я никогда не отдавал себе отчета в том, сколько есть разных видов кораблей. Я всегда полагал, что существует две или три разновидности — маленькие корабли, большие корабли и авианосцы. Когда я, однако, просмотрел пятнадцать книг, посвященных морской инженерии, то начал понимать огромность задания, которое я перед собой поставил. Я нашел арабские дхоу, шебеки, бриги, баркентины, фрегаты, корветы, катера и шлюпки, длинги, караки, барки и ещ" много чего другого. И каждый второй из них выглядел как смешной маленький кораблик, нарисованный Карен Тэнди.

Я попал как раз на тот, который мне нужен, совершенно случайно. Как раз вытянутая кипа из шести или семи книг грохнулась с шумом на пол. Пожилой тип в очках, изучающий толстенный том о суставчатоногих, оглянулся и вбил меня своим взором в землю.

— Очень извиняюсь, — сокрушенно сказал я и собрал рассыпавшиеся книги. И нашел, перед самым концом носа. Точно такой корабль. Для меня все старые корабли звались «галеонами» и выглядели одинаково, но в этом было что-то необычное — форма корпуса, способ установки мачт. Несомненно, это и был корабль из сна Карен Тэнди.

Подпись под рисунком холодно информировала, что на рисунке изображен "голландский военный корабль, период около 1650 года".

Удивительная дрожь пробежала по моему затылку. Голландский. А что же мне болтала старая миссис Герц в моем жилище? "Ду буут, минньер, де буут".

Я всадил рисунок под мышку и зашел в отдел языков. Я нашел голландско-английский словарь, перебросил в нем пару страниц. И нашел. Де буут. Корабль!

В принципе, я рассудителен и логичен, как каждый, но это было чем-то большим, чем случайным стечением обстоятельств. У Карен Тэнди были кошмарные сны о голландском корабле семнадцатого века, а потом у миссис Герц случились галлюцинации или черт знает что еще на ту же самую тему. Не имею понятия, ни как, ни почему, но мне показалось, что, раз миссис Герц убил этот психоз, то с Карен Тэнди может случиться то же самое.

Я вернулся и записал на свой номер книжки о кораблях. Старая дева с конскими зубами и черными волосами сардонически улыбнулась, от чего я не почувствовал себя лучше. Такой «красотки» вполне достаточно самой по себе, чтобы человеку снились ночные кошмары без всякой помощи таинственных парусников прошлых веков.

— Приятного чтения, — съехидничала она, и я скривился ей в ответ.

Снаружи я нашел телефонную будку, но должен был ждать на снегу и ветре, пока приземистая толстая баба наболтается со своей больной сестрой из Миннесоты. Разговор был из тех, что гонится за собственным хвостом, и когда человек думает, что уже его конец, разговор начинается сначала. Наконец, я забарабанил в стекло. Баба бросила на меня взгляд василиска, но закончила эпический монолог.

Я вошел в будку, сунул десять центов, набрал номер Госпиталя Сестер Иерусалимских и попросил к телефону доктора Хьюза. Я ждал четыре или пять минут, притопывая, чтобы разогреть кровь в замерзших ногах.

— Хьюз слушает, — наконец отозвалась трубка.

— Вы меня не знаете, доктор, — сказал я. — Меня зовут Гарри Эрскин, и я ясновидец.

— Кто?

— Ясновидец. Знаете ли, предсказания, ворожба и все подобное такого рода.

— Мне неприятно, мистер Эрскин, но…

— Подождите, прошу, — прервал я его. — Послушайте. Вчера вечером меня посетила ваша клиентка Карен Тэнди.

— Да ну?

— Доктор Хьюз, мисс Тэнди сказала мне, что со времени появления этой опухоли у нее происходят повторяющиеся сны, кошмарные сны.

— Это часто бывает, — нетерпеливо ответил Хьюз. — Многие мои пациенты подсознательно беспокоятся о своем состоянии.

— Это не все, доктор. Этот кошмар очень подробен и выразителен. Ей снился корабль. И это был не просто корабль. Она нарисовала его для меня, и оказалось, что речь идет об особенном корабле. О голландском военном корабле времен около 1650 года.

— Мистер Эрскин, — сказал Хьюз. — Я очень занятой человек, и я не знаю, как я мог бы…

— Прошу вас, доктор, послушайте. Сегодня утром меня посетила другая клиентка и начала говорить о корабле по-голландски. Эта женщина не узнала бы голландца, пусть бы даже он пришел к ней в деревянных башмаках и вручил ей букет тюльпанов. Неожиданно она стала беспокойной, потом она впала в истерию и, наконец, с ней случился несчастный случай.

— Какой несчастный случай?

— Она упала с лестницы. Ей было семьдесят пять лет, и она не пережила этого.

В трубке была тишина.

— Доктор Хьюз? — закричал я. — Вы еще слушаете?

— Да. Мистер Эрскин, почему вы все это мне рассказываете?

— Поскольку считаю, что все это существенно для Карен Тэнди. Днем мне сказали, что случились какие-то осложнения. Этот сон уже убил одну из моих клиенток. Боюсь, как бы это не повторилось.

Снова тишина, на этот раз более длительная.

— Мистер Эрскин, — наконец заговорил Хьюз. — Я не говорю, что понимаю то, что вы хотите мне сказать, но у вас, наверное, есть какая-то теория на тему состояния моей пациентки? Нельзя ли уговорить вас приехать в госпиталь? Я хотел бы поговорить с вами. Это противоречит предписаниям и, наверно, лишено смысла, но, признаюсь вам, что в случае с Карен Тэнди мы очутились в полном тупике. Любое мнение, даже самое идиотское, может нам помочь понять, что же с ней, собственно, происходит.

— Теперь вы говорите рассудительно, — сказал я. — Прошу дать мне пятнадцать минут. Я буду в госпитале. Нужно ли спрашивать вас?

— Да, — измученно ответил Хьюз. — Спросите меня.

Прежде, чем я успел доехать до госпиталя, грязь на улице стала замерзать, а поверхность стала предательски скользкой. Я припарковался в подземном гараже госпиталя и поднялся на лифте в холл. За столиком сидела девушка с улыбкой, как на рекламе зубной пасты.

— Привет, — сказала она. — Невероятный Эрскин, не так ли?

— Точно. Я на встречу с доктором Хьюзом.

Она позвонила в его кабинет и направила меня на восемнадцатый этаж. Я поднялся тихим подогреваемым лифтом и вышел в коридор, устланный толстым ковром. Табличка на дверях передо мной гласила: "Д-р Д. Г. Хьюз". Я постучал.

Доктор Хьюз был невысоким мужчиной, явно измученным, и выглядел так, словно нуждался в немедленном отдыхе в горах.

— Мистер Эрскин? — спросил он, легко пожимая мне руку. — Садитесь. Кофе? Если желаете, могу предложить что-то покрепче.

— С удовольствием выпью кофе.

Он попросил секретаршу сделать кофе, затем сел в большое черное вращающееся кресло и переплел руки на затылке.

— Я занимаюсь опухолями много лет, мистер Эрскин, и я видел все их виды. Вроде, я даже являюсь экспертом по их части. Но, скажу вам честно, что я еще не встречался со случаем таким, как у Карен Тэнди. Я совершенно беспомощен.