Иван Катавасов - Ярмо Господне

Из-за того потом так может крутануть в отходняке, обе сиськи в узел завяжутся. И Ника не распутает. Тебя, моя миленькая, за сегодняшнее и от нее выволочка ждет, слева-справа ниже талии, больно.

— Ты решил меня ей заложить? Хочешь предать свою Настю?

— Тетенька арматор в самости все узнает, когда медицинские параметры снимет и проанализирует досконально. Причем лучше сей анализ устроить сегодня, чем завтра. И повиниться заранее.

Не то наша Вероника свет Афанасьевна тебе какую-нибудь зверскую процедуру устроит. Типа прямого исследования мочеточников или изучения проходимости фаллопиевых труб. С пыточным катетером.

— Знаю я, знаю. С нее станется.

— Насколько я помню, ты сама желаешь овладеть этим самым человечным и человеколюбивым ремеслом.

— Желаю, хочу и буду.

— Тогда в историю арматоров и предысторию Архонтов Харизмы проникай, вникай, Евина дщерь слабомысленная…

Незаметно и неощутимо для Насти рыцарь Филипп заново взял ее в жесткий ментальный захват. Самоконтроль и владение дарованиями необходимо развивать и дальше. Двигаться вглубь и вширь, в тему и через тему, преступая пределы вполне простительного невежества и верхоглядства, присущего всем оглашаемым, катехуменам, новообращенным и новобранцам.

— Ника тебе ничего такого не расскажет по причине нелепых арматорских суеверий. Но знать тебе полезно, отчего гильдия арматоров возникла из тех новообращенных в Христову веру архонтов-харизматиков, кому изначально и подчистую было отказано в доступе к нашим убежищам-санктуариям.

Разработкой новых вооружений и укреплением, защитой собственных бренных телес стародавние предтечи современных арматоров занялись по необходимости, в ходе тысячелетней незримой войны между интерзиционистами и квиетистами, о которой тебе, надеюсь, кое-что известно. Лишь по истечении 250 лет после евангелизации античных харизматиков, объединившись с отцами ноогностиками, первые арматоры начали вооружать здоровых бойцов и выхаживать раненых.

Не лучшим образом гильдия арматоров себя проявила в период средневекового возрождения античного поганства, когда помимо сонмищ мирских магов и колдунов ордену пришлось не на жизнь, а насмерть сражаться с нашествием апостатов-евгеников и в то же самое время отбиваться от орды безумцев-альтеронов в демонских олицетворениях суккубов и инкубов.

Проклятые века псевдо-Возрождения многие арматоры также суеверно бояться поминать лишний раз и относятся к минувшим безобразиям весьма неприязненно. Наша Ника не исключение. Всякие ренессансы и реверансы перед темным прошлым она ненавидит без нюансов…

Отправив субалтерна Анастасию к арматору Веронике, рыцарь Филипп остался крайне недоволен собой. Ему опять с большим трудом удалось справиться с упорядочиванием недостаточных умений Насти. Да и то, — он это прекрасно знал, — лишь до поры до времени его ментальные усилия не утратят беспрекословного воздействия.

«Пока ее снова не потянет на приключения с непредсказуемыми последствиями, то ли благодаря, то ли вопреки несомненным Настиным дарованиям и данной от Вседержителя врожденной способности воспринимать харизму Его. С рыцарским предназначением не спорят, его стараются понять…»

Вероятно, в силу этой сверхрациональной неопределенности, как понимал Филипп, его Настя по сю пору не может обрести личного кавалерственного оружия. Разнообразные ювелирные артефакты-апотропеи ее игнорируют.

Командный тандем в теургическом посвящении с Марией Казимирской неожиданно распался. И орденская сеть транспорталов оказалась закрытой для неофита-одиночки, застрявшего в первом круге посвящения.

В этаком задержанном модус оператум Настя уже не имеет какого-либо убежища-асилума. Исходя из чего, не может претендовать на звание кавалерственной дамы-неофита. Согласно орденским непреложным регламентациям, она — всего-навсего неполноценный харизматик в образе и подобии субалтерна-оруженосца. Или армигера, если припомнить средневековый синоним.

Филипп и мысли не мог допустить о том, как если бы Настю могла постичь кара Господня, подобная на ту, что единовременно лишила доступа к асилумам более половины архонтов-интерзиционистов в 127 году от начала нашей христианской эры. «Боже, упаси!»

Без асилумов, без их системы межпространственных переходов спустя несколько веков интерзиционисты потерпели финальное и фатальное поражение в харизматической войне. А победители-квиетисты основали орден благородных Рыцарей Благодати Господней. Именно так указано в канонической книге «Обращение Архонтов Харизмы».

«Зато некая Анастасия Заварзина в неофитском самомнении своем мнит древнюю премудрость отцов-основателей не преданием истины, а лживыми мифами и устаревшей политкорректностью. Ничтоже сумняся и ничтоже успеша.

Господи, наставь младых неразумных жен на пути праведные!..»

Рыцарь Филипп прошел в спальню, мельком глянул на слабо мерцающие январские созвездия в блеклом городском небе за окном, взглянул попутно на стенные часы и вступил на незримый квадрат транзитной зоны. В доли секунды он уже находился вне пространства-времени от века и мира сего…

Асилум встретил долгожданного сотоварища в ипостаси часовни Пресвятой Троицы. Вновь Филиппа охватило неизбывно радостное и просветленное ощущение единожды уже прочувствованного и осознанного.

Когда-то это чувство он называл дежавю. Но с некоторых пор стал понимать: оно гораздо глубже и шире, хотя и касается души легчайшим теургическим дуновением в дивном таинстве соединения благодати двух симбиотических партнеров. «Дабы оба знали дарованное нам от Бога».

Войдя в притвор храма-убежища Филипп прежде осенил себя крестным знамением. Засим благоговейно перекрестил открывшееся ему убранство святилища.

Иконы в золотых и серебряных окладах, византийские лики Спасителя, Богоматери, архангелов, нигде более невиданные, но узнаваемые образа чтимых им святых, серебряное роскошное паникадило, фрески, мозаики, резные деревянные панели, белое алебастровое распятие, багряный бархатный покров на алтаре, негасимые золотые лампадки, заправленные оливковым маслом, горящие свечи, легкий запах росного ладана — ничто здесь не коробило, не угнетало его религиозные чувства и приверженность иератической греко-православной обрядности.

Здесь благолепный дом Божиий, открытый лишь ему одному. И он, Филипп Ирнеев, рыцарь-инквизитор десятого круга посвящения ордена Благодати Господней, есть и да пребудет высокопреподобным настоятелем именного храма сего, его служителем-причетником, образцовым единственным сыном и братом прихожанином. Во имя Пресвятой Троицы Всеблагой и Единосущной…