Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Еще одно обстоятельство было настолько удивительным, что я не могу его опустить. Как-то вечером, когда мы обсуждали все эти загадочные происшествия, я упомянула о необычном поведении моей любимой кошки. Я заметила, что, посидев некоторое время на столе или стуле с обычным своим беззаботным видом, она вдруг приникала к полу и начинала ползти, словно ее что-то сильно напугало, пряталась под моим стулом и жалась к ногам. Но через некоторое время вылезала как ни в чем не бывало. Вскоре после того, как я рассказала об этом брату, мои слова подтвердились. Не произошло ничего, что могло бы испугать животное, но она повела себя точно так, как я описывала. Слуги говорили мне, что похожим образом ведет себя в доме и спаниель, но сама я этого не видела.

Мэри Рикетс

Миссис Рикетс добавила, очевидно, уже позже, некоторые подробности. Она переехала из Хинтон-Эмпнера в старый особняк в Вулвеси, который был снят у епископа Винчестерского. Пока дом приводили в порядок, она жила у Дэйм Камис, по соседству с поместьем Хинтон. За это время ее история стала известна нескольким людям, которые отнеслись к ней по-разному. Миссис Рикетс была оскорблена недоверием канцлера Ходли. Тогдашний лорд Рэдлор, напротив, выразил живейший интерес, епископ Винчестерский сожалел, что не было предпринято попыток провести обряд экзорцизма. Когда миссис Рикетс уезжала из Хинтона, она передала ключи Дэйм Камис, которая заходила туда каждые несколько дней, чтобы проветрить. С тех пор дом пустовал, из-за его репутации желающих снять особняк не находилось, и в конце концов было решено его снести. Во время работ под полом одной из комнат был обнаружен маленький череп, как говорили, принадлежавший обезьяне. Он лежал в коробке под кипой бумаг, которые, вероятно, спрятали во время Гражданской войны.

Смерть лорда Тирона

Следующую историю прислал лорду Галифаксу член семьи герцога Бофорта. Родственник герцога получил рукопись от миссис Уоллейс, внучки леди Чарльз Сомерсет, записавшей эту версию рассказа около 1827 года. Леди Бересфорд, о которой идет речь, вдова сэра Тристрама Маркуса Бересфорда, третьего баронета, умершего в 1731 году, была дочерью Джеймса, третьего графа Тирона. Ее брат был четвертым графом.

Лорд Тирон и леди Бересфорд родились в Ирландии. Осиротевшие в раннем детстве, они воспитывались опекуном, привившим им принципы деизма. Он умер, когда им было около четырнадцати, и хотя его преемник приложил все возможные усилия, чтобы искоренить ложное учение, которое они впитали, все было напрасным. Никакие доводы не могли поколебать веру, усвоенную ими и детстве. Разлучившись, они не изменили своих убеждений, однако по прошествии нескольких лет брат и сестра торжественно поклялись друг другу, что тот из них, кто умрет первым, если будет ему позволено, явится другому и сообщит, какая же религия истинная.

Вскоре леди Бересфорд вышла замуж за сэра Маркуса. Она по-прежнему много виделась с братом, с которым обменивалась частыми визитами.

После одного из таких визитов как-то утром сэр Маркус заметил, что спустившаяся к завтраку жена была бледна как полотно, а на ее лице запечатлелись испуг и замешательство. Встревожившись, он спросил ее о здоровье, и она заверила его, что чувствует себя прекрасно. Тогда он стал расспрашивать леди Бересфорд, не произошло ли чего-нибудь такого, что могло ее расстроить.

– Нет, нет, все хорошо, как обычно.

– Вы повредили запястье? – спросил он, увидев повязанную на руке черную ленту. – Вы его не растянули?

Она ответила, что ничего страшного не случилось, но добавила:

– Прошу вас, сэр Маркус, никогда не пытаться выяснить причину, по которой я ношу эту ленту. Отныне вы не увидите меня без нее. Если бы это затрагивало вас как моего мужа, я бы, конечно, все вам объяснила. Никогда в жизни я не стала бы от вас ничего скрывать, но теперь молю простить мое молчание и больше не касаться этого предмета.

– Хорошо, моя дорогая, – улыбаясь, ответил сэр Маркус. – Раз вы так горячо настаиваете, я воздержусь от дальнейших расспросов.

На этом беседа закончилась, но вскоре после завтрака леди Бересфорд спросила, не принесли ли почту. Ей ответили, что еще нет. Через некоторое время она опять позвонила в колокольчик и повторила вопрос, вновь получив отрицательный ответ.

– Вы ждете писем, что так беспокоитесь по поводу почты? – спросил сэр Маркус.

– Да, – ответила она. – Я жду известия о смерти лорда Тирона; он умер в прошлый вторник в четыре часа.

– Никогда не замечал, что вы суеверны, – сказал сэр Маркус. – Но должно быть, вам приснился какой-то пустой сон, который встревожил и напугал вас.

В этот самый момент вошел слуга и принес письмо с черной печатью.

– Это известие, которого я ждала! – воскликнула леди Бересфорд. – Он мертв.

Сэр Маркус вскрыл конверт. Письмо было от слуги лорда Тирона, сообщавшего печальную новость о том, что господин его умер в прошлый вторник в тот самый час, который назвала леди Бересфорд. Сэр Маркус просил ее держаться и, насколько это в ее силах, не предаваться отчаянию. Она уверила его, что теперь ей даже легче, и добавила:

– И еще я хочу сообщить новость, которая наверняка будет вам приятна. У меня нет никаких сомнений, что я жду сына.

Сэр Маркус принял известие с ожидаемой радостью, которую выразил в самых горячих словах, к каким побудило его столь страстно ожидаемое событие.

Спустя несколько месяцев леди Бересфорд, уже имея двух дочерей, разрешилась сыном, и немногим более чем через четыре года отец мальчика скончался.

После смерти сэра Маркуса леди Бересфорд стала редко выезжать. Дом священника, жившего в той деревне, был единственным, который она посещала. Остальное время она проводила словно затворница, сторонясь человеческого общества.

У священника были жена и сын, который в то время, когда умер сэр Маркус, был еще совсем юношей. Тем не менее, через несколько лет вдовства леди Бересфорд удивила всю округу, выйдя замуж за этого молодого человека, несмотря на разницу в возрасте и положении. Последствия этого брака оправдали мрачные ожидания соседей. Молодой супруг обращался со своей женой презрительно и жестоко, ведя жизнь либертина[6], чуждого морали и обычных человеческих чувств. Родив ему двух дочерей, леди Бересфорд вынуждена была из-за его распутства настоять на раздельном жительстве. Несколько лет они прожили врозь, но потом, видя его искреннее раскаяние, она простила его и снова воссоединилась с мужем. Через некоторое время у них родился сын.

Однажды, в день своего рождения, еще не поднявшись с постели после родов, она послала за леди Бетти Кобб и несколькими друзьями, прося их провести этот день вместе с ней.