Говард Лавкрафт - Зов Ктулху

Вот, в сущности, и все. После того Йохансен лишь мрачно размышлял над идолом в каюте да время от времени стряпал нехитрую еду себе и хохочущему маньяку рядом. После первого героического прорыва он уже не пытался управлять кораблем, на смену возбуждению пришел упадок сил, из души словно что-то ушло. Затем 2 апреля разразилась буря, и в сознании его сгустилась тьма. Было ощущение призрачного круговорота в водной пучине бесконечности, головокружительной гонки через мятущиеся вселенные на хвосте кометы и отчаянных прыжков из бездны до луны и с луны обратно в бездну, и все это оживлялось безудержным хохотом уродливых разнузданных древних богов и зеленых насмешливых бесов с крылами летучей мыши из преисподней.

Из этого сна явилось спасение: «Бдительный», суд вице-адмиралтейства, улицы Данидина, долгая дорога обратно домой в старый особнячок близ холмов Эгеберга. Рассказать всю правду как есть Йохансен не мог — его бы сочли сумасшедшим. Он мог лишь записать все, что знал, перед тем, как умрет — но только так, чтобы жена ни о чем не догадалась. Смерть была бы благом — если бы только обладала властью стереть воспоминания.

Вот какой документ я прочел; теперь я кладу его в жестяную коробку вместе с барельефом и бумагами профессора Эйнджелла. Туда же отправятся и эти мои записи — доказательство моего душевного здоровья; в них собрано вместе все то, что, я надеюсь, никогда больше не будет сведено воедино. Я узрел весь тот ужас, что содержит в себе вселенная, и теперь даже весенние небеса и цветы лета отныне и впредь будут для меня что яд. Но не думаю, что мне суждено прожить долго. Как ушел из жизни мой двоюродный дед, как ушел бедняга Йохансен, так уйду и я. Я слишком много знаю, а культ — жив.

Жив и Ктулху, полагаю я, — все в той же каменной расселине, в которой укрывался с тех пор, как солнце было молодо. Его проклятый город вновь ушел под воду, ибо «Бдительный» проплыл над тем местом после апрельского шторма, но служители Ктулху на земле и по сей день орут и вопят, отплясывают и проливают кровь вокруг увенчанных идолами монолитов в глухих укрывищах. Должно быть, монстр оказался в ловушке, когда канул на дно, запертый в своей черной бездне, иначе мир уже оглох бы от воплей безумия и страха. Но кому известен финал? То, что поднялось из глубин, может и затонуть; то, что затонуло, может подняться на поверхность. Тошнотворная мерзость ждет и грезит в пучине, города людей рушатся, расползается распад и тлен. Настанет время — но я не должен думать об этом, я не могу! Об одном молюсь: если я не переживу своей рукописи, пусть в моих душеприказчиках осторожность возобладает над храбростью и они позаботятся о том, чтобы страницы эти никому больше не попались на глаза!

Примечания

1

Повесть впервые опубликована в журнале «Жуткие истории» («Weird Tales») в феврале 1928 г.

2

Жан Лафит — французский пират начала XIX века, герой многих легенд; действовал в районе Нового Орлеана.

3

Пьер Ле Мойн д’Ибервилль (1661–1706) — авантюрист и исследователь, рыцарь, торговец и моряк, основатель французской колонии Луизиана.

4

Рене-Робер Кавелье де Ла Саль (1643–1687) — французский исследователь Северной Америки; первым из европейцев проплыл по реке Миссисипи; благодаря ему началась французская колонизация региона.

5

Сидни Сайм (1867–1941) — английский художник; известен своими фантастическими и сатирическими иллюстрациями; в частности, иллюстрировал произведения лорда Дансени. И тот и другой — любимые художники Г. Ф. Лавкрафта.

6

Энтони Ангарола (1893–1929) — американский художник итальянского происхождения.

7

Артур Мейчен (1863–1947) — валлийский писатель мистически-оккультного плана, известен своими рассказами в жанре фантастики и фэнтези; мастер рассказов ужасов. Его творчество оказало определяющее влияние на Г. Ф. Лавкрафта.

8

Кларк Эштон Смит (1893–1961) — американский поэт и писатель, художник, скульптор; известен своими рассказами в жанре фантастики и фэнтези. Близкий друг Г. Ф. Лавкрафта. Рассказы К. Э. Смита представлены в настоящем сборнике.