Джон Соул - Присутствие

Тот, всхлипывая, жадно дышал.

– Ты как? – спросил Майкл. – До берега дотянешь?

Парень кивнул.

– А где твой напарник?

– Да все время куда-то исчезает. Я как раз искал его, когда на тебя наткнулся.

Они поплыли – парень впереди, Майкл, вплотную к нему, сзади. Ближе к берегу тот опустил голову под воду, а когда вынырнул, то уже стоял по грудь, хотя линия бурунов была еще впереди.

– Снимай ласты, – сказал он. – А потом снимем акваланг.

Майкл ушел под воду, снял ласты и встал на ноги. Он чувствовал, как парень поднимает акваланг так, чтобы он смог высвободиться из лямок.

– А как же твой? – спросил он.

– Потом достану, – пожал тот плечами. – Я же знаю, где он, куда он оттуда денется.

Когда они сквозь прибой плыли к берегу, черноволосый протянул руку:

– Меня зовут Джош Малани.

– Майкл Сандквист.

– Майк?

– Майкл, – поправил его Майкл. – Никто не зовет меня Майком.

– Теперь есть один такой человек, – расплылся в улыбке Джош. – Так что привыкай. Надолго на Мауи?

Они добрались до берега. Опустив акваланг Майкла на песок, стали стягивать с себя плавательные костюмы.

– Мы только что переехали.

У Джоша загорелись глаза.

– Так ты не турист?

– Мама будет здесь работать. Мы вчера прилетели.

– Ну ты даешь, приятель, – протянул Джош. – Всего день как здесь, а уже заполучил себе друга до гроба.

Майкл нагнулся за аквалангом, но Джош опередил его и зашагал к скверу. Майкл не тронулся с места.

– А что, если ты мне не подойдешь? – крикнул он вслед. – Что, если ты окажешься полным фуфлом?

Джош оглянулся, сверкнув своей фирменной улыбкой.

– Тут куча народу думает, что я фуфло. Но мой дед – он китаец, а в Китае, если кто-то спасает кому-то жизнь, то он за него отвечает. Никуда тебе от меня не деться. Привыкай.

Глава 5

Катарина только успела засунуть последний чемодан на полку в чулане, как услышала гудок и, выглянув в окно, увидела появившийся из эвкалиптовой рощи джип Роба Силвера. Метнув взгляд на часы, стоявшие на каминной полке, с удовлетворением отметила, что Роб с годами не утратил присущей ему точности. Сказал в два часа – и пожалуйста, два часа, а он тут как тут. Она подхватила потрепанный жизнью брезентовый рюкзачок, служивший ей на раскопках еще с Африки, и вышла на веранду как раз в тот момент, как Роб, во весь рот улыбаясь, выпрыгнул из форда.

– Ставлю что хочешь на то, что ты только что впихнула на место последний из чемоданов!

– Что скрывать, мы с тобой пунктуалисты, – засмеялась Катарина. – Я бы, впрочем, предпочла назвать это умением точно рассчитывать время. Что, здесь нужно запирать дверь?

– Здесь – нет, – покачал головой Роб. – Ты нашла ключи? Кажется, я оставил их на столе в кухне.

– Нашла. Ну, поехали. Умираю от нетерпения взглянуть на твою таинственную находку.

Роб широко развернулся, по узкой дорожке провел форд сквозь эвкалиптовую рощу и направился вниз по склону.

– Вечером получишь машину, – сказал он, когда через несколько минут они въехали в Макавао и он свернул направо к Хайку. – Примерно такую же, как эта, только, пожалуй, еще потрепанней. Зато даром.

Катарина вскинула брови.

– Жалованье в два раза больше обычного, подъемные для меня и моего сына, дом, а теперь еще и машина. Да кто тебя финансирует? Уж конечно, не Национальный научный фонд!

– В точку попала, – сказал Роб. – Конечно, это не ННФ. Это парень по имени Такео Йошихара. Слыхала о таком? – Катарина покачала головой. – Штаб-квартира у него в Токио, филиалы по всему миру, но много времени он проводит здесь.

– Как ты на него вышел? И нет ли где другого такого же, кто интересовался бы африканским прачеловеком?

– Это он на меня вышел, – сказал Роб. – А интересуется он всем, что связано с Тихоокеанским регионом, включая туземные культуры. Такую усадьбу себе здесь отгрохал, нечто особенное. Увидишь по пути на раскопки.

Они миновали разбросанные строения, из которых состоял городок Хайку, и через несколько минут выехали на шоссе на Хану. Потом роб свернул вправо. Через несколько минут дорога заметно сузилась и завихляла, то вдруг теснясь к самому краю отвесного обрыва над морем, то прячась в зарослях джунглей.

– Это наветренная сторона острова, – пояснил Роб. – Дорога петляет так еще тридцать пять миль. В сезон дождей тут в каждом ущелье водопады и бешеные потоки.

Он резко свернул вправо, в узкий проезд, который Катарина, правь она сама, ни за что б не заметила. Всего лишь две колеи бетона, проезд пробил себе путь в густом, увитом лианами лесу и наконец вывел их к воротам в виде медных и бронзовых, испещренных патиной стволов бамбука, почти сливающихся с растительностью вокруг. При их приближении ворота растворились, очевидно, по собственной воле.

– Все машины, имеющие допуск на въезд, снабжены маячками, которые приводят ворота в действие, – ответил Роб на невысказанный вопрос Катарины. Она обернулась и увидела, что створки ворот тихо смыкаются.

– Чего он боится? – удивилась она.

Роб усмехнулся.

– У меня такое ощущение, что Такео Йошихара ничего не боится. Просто любит уединение. И, поверь мне, оно ему по карману.

Катарина откинулась на спинку сиденья, а машина сделала еще один поворот и выбралась из джунглей. И тут открылось такое зрелище, что у Катарины перехватило дыхание, и не только от неожиданности, но и от изумительной красоты.

На площади акров в пять виднелся ландшафт, который, казалось, сама природа создала из предложенного джунглями материала. Впрочем, основные его особенности все-таки существовали и до вмешательства человека. Имение Такео Йошихары было устроено на широкой террасе с задником, сложенным из покрытых мхом диких камней, о которые разбивались тремя каскадами водопады – серебряные ленточки, летящие с высокого выступа скалы, при падении в пруд насыщающие воздух тихой, журчащей музыкой. Перед прудом расстилалась лужайка, настолько ухоженная, как бывает только на самых фешенебельных полях для гольфа. Расцвечена она была куртинами ярких тропических цветов. Сочные тона высокого красного имбиря, рассаженного по краям, уравновешивались изысканнейшими по цвету орхидеями. Тут были и камни, черные лавовые валуны, лежащие столь естественно, что Катарина поначалу решила, что так было всегда. Но пока форд катился по гравиевой дорожке, сменившей бетонные колеи, она поняла, что видит сад камней, ибо в процессе движения возникала иллюзия, что камни тоже перемещаются, появляясь и исчезая из виду в прихотливом порядке.

По периметру огромного сада располагалось несколько зданий, по стилю – восточные, но не без примеси гавайских традиций. Хотя крыши были из зеленой черепицы, по цвету гармонирующей с лужайкой и джунглями, легко было представить себе покрытие из пальмовых листьев, а стены, хотя и отштукатуренные, массивными опорными столбами и выведенными наружу соединениями балок наводили на мысль о древних полинезийских купальнях, которыми наверняка были навеяны. Когда Роб притормозил у самого крупного из зданий, на широкой веранде, тянущейся во всю длину фасада, показался мужчина.