Тим Каррэн - Мертвое море

— Вы знаете, что у меня есть дети, и я не понимаю, что это все значит… Мне это не нравится, все не нравится… люди сходят с ума, нас тут почти всех перетравили. Как сейчас управлять этим гребаным кораблем? Я… Я должен убираться отсюда… Это все неправильно, и я не знаю, почему. Но мои жена и дети… Вы же не будете просто стоять и смотреть… Господи, да что это за чертовщина? — Он оглянулся вокруг и понял, что все смотрят на него, как на сумасшедшего. Но они заблуждаются. С ним все в порядке, это они утратили связь с реальностью.

— Вы все собираетесь просто стоять здесь, или что? — закричал он на них. — Давайте уберемся отсюда!

Сакс рассмеялся.

— Хочешь домой?

— Да, черт возьми, — ответил парень.

— Что ж, сегодня твой счастливый день, потому что у меня в заднице совершенно случайно застрял вертолет, — сказал Сакс. Притащи мне жирную ложку, и я вытащу его специально для тебя, ты, жалкое отродье.

Его тирада вызвала несколько смешков, чем немного разрядила обстановку, чего собственно и добивался Сакс. Но он понимал, что это ненадолго.

Естественно, напряжение стало снова нарастать. Сакс заметил это. Пульсирующее и потрескивающее напряжение. Группа стоящих перед ним мужчин находилась на грани бунта, но они были так напуганы, что не знали, на ком или на чем выместить злобу.

Матрос обхватил себя руками, и его начало безудержно трясти. Зубы стучали, с губ капала слюна.

— Вы все, — задыхаясь, сказал он. — Посмотрите на себя. Стоите здесь. Ничего не делаете. Просто ждете, чтобы съехать с катушек! Просто ждете, чтобы эта штука вас тоже забрала!

— Ну же, дружище, — сказал Сакс, беря матроса за руки и взглядом подавая другим сигнал сделать то же самое. — Тебе нужно передохнуть.

Матрос не сопротивлялся. Тот факт, что так много людей внезапно проявили заботу о нем, сотворил чудеса. Четверо или пятеро его товарищей помогли ему спуститься в каюту, и само это занятие, казалось, успокоило всех.

Сирена к этому времени смолкла, и корабль стал замедляться.

— О чем он говорил? — спросил Менхаус. — О какой штуке?

— Чокнутая болтовня недоумка. Не бери в голову, — ответил Сакс. — А теперь слушайте все. Давайте прекратим вести себя, как старые истерички и возьмемся за работу. Вам, матросам, есть что делать, так что поспешите, пока капитан не начистил вам задницы. Так что вперед!

Все стали медленно разбредаться по своим рабочим местам. Сакс был горд тем, как взял все под свой контроль. Единственное, что у него хорошо получалось, так это управлять людьми и управляться с проблемами. Он научился этому на войне и делал это до сих пор. Подбадривать и давать пинка. В этом он был мастак.

Он посмотрел на свою команду. Менхаус и Фабрини стояли неподвижно. Заводные солдатики, ждущие, когда их приведут в движение. Лоскуты тумана прилипли к ним, словно шарфы.

— Давайте найдем этого гребаного капитана и узнаем, в какое дерьмо мы вляпались, — сказал он.

Возражений не было.

14

Когда Гослинг услышал сирену и узнал, что один из его парней прыгнул за борт, он пришел в ярость. Он приказал рулевому развернуть корабль. Шлюпки были спущены на воду, и начаты поиски Стокса, так звали того парня. Поиски велись почти час во влажном, зловонном тумане, под руководством самого Гослинга. Но все было тщетно, и каждый знал это. Вернувшись на корабль, он первым делом устроил своим морякам разнос за неисполнение правил при падении человека за борт. Накормив их досыта «правилами и нормами судоходства», он взялся за Сакса. Когда он закончил, у Сакса на заднице здорового места не осталось. Сакс не привык, чтобы его макали носом в дерьмо, но Гослинг был той же породы, что и он — жесткий, как конское седло и с яйцами такого размера, что приходилось толкать их перед собой на тележке.

— Хочешь вздернуть мою задницу на флагштоке, Гослинг, — сказал Сакс, приказав своим парням уйти, — Отведи меня в сторону и сделай это. Не надо со мной так обращаться перед моими людьми.

Но Гослинг еще не закончил. Сакс сам был старым крутым ублюдком, но Гослинг был выше его почти на фут, и выглядел так, будто забил в своей жизни больше мячей, чем «Даллас Ковбойз».

— Видишь ли, мистер Сакс, ты здесь не прав. Чертовски, мать твою, не прав, — объяснил он. — На этом судне я — первый. Первый помощник. А это значит, я — Бог, Ганди и Гитлер в одном лице. Я командую кораблем, и если ты находишься на нем, то и тобой тоже. Ты принадлежишь мне. Если случается дерьмо, я тут как тут со своей огромной гребаной лопатой, а если не веришь, я расколю ею твою гребаную башку, соберу ею же твои мозги и выброшу за борт. Можешь мне поверить.

— Следи лучше за своим ртом, — сказал ему Сакс.

— А ты лучше закрой свой толчок, или я вышвырну твою задницу в море, — сказал ему Гослинг. — Мы потеряли человека. И если б ты и твои мальчики пошевелили задницами и предупредили нас о ситуации чуть раньше, парень был бы сейчас жив. Так что не засирай мне мозги, мистер Сакс, потому что в противном случае ты будешь очень смешно выглядеть с моим ботинком двенадцатого размера, торчащим из твоей задницы.

Сакс понял, что угрозы на этого парня не подействуют, поэтому просто рассмеялся.

— А ты мне нравишься, Гослинг. Ты первоклассный мудак.

С этими словами Сакс ретировался.

А Гослинг остался стоять, тяжело дыша. В голову лезли нехорошие мысли. Ему не нужен был Сакс с его дерьмом, потому что сейчас он и без того был сыт по горло. Конечно, сигнал тревоги прозвучал, но не своевременно, как ему хотелось бы. В подобных ситуациях, все всегда делалось несвоевременно. Он не мог понять, почему эти чертовы ублюдки — включая его экипаж — просто стояли и смотрели, как Стокс перелазит через перила. Было же очевидно, что собирается сделать парень, особенно учитывая его душевное состояние.

Гослинг просто покачал головой, глядя, как сгущается туман, и уменьшаются их шансы.

15

Когда началось безумие, Джордж Райан спал. Кушинг и Сольц тоже спали. Они проснулись примерно в одно и то же время, кашляя и ловя ртом воздух. Они слышали, как по коридорам в панике бегают люди, но не спешили присоединяться к ним.

На самом деле, у них не было выбора.

Сольц потерял сознание прежде, чем добрался до иллюминатора. Джордж же дошел, Кушинг тоже, но с большим трудом. Через несколько минут все было кончено. Они лежали на полу, прислонившись к переборкам. В горле у всех пересохло и першило.

Они не слышали криков.

Даже не знали, какой ад творился на палубе. Все, что они узнают, они узнают позже от других в тех или иных деталях. А пока, им нужно было просто дышать.