Евгения Грановская - Покидая царство мертвых

– И где теперь этот сын?

– В тюрьме.

Татьяна хмыкнула.

– Это называется «выручил»?

– В ту ночь, когда я его задержал, он собирался совершить налет на ювелирный магазин в компании четырех отморозков, – пояснил Максим. – Если бы не я, он был бы сейчас там же, где они.

– И где же?

– На глубине двух метров, под землей.

Таня сдвинула брови:

– Как?

– Просто. О налете стало известно заранее. Парни из следственного отдела КГБ устроили засаду и перестреляли отморозков, как куропаток. Из всей шайки-лейки остался жив только сын директора этого кафе. Парню впаяли два года за участие в подготовке налета.

Таня усмехнулась:

– Вы просто «мистер совершенство».

– Что поделать, уж таким я уродился. – Максим наполнил бокалы. – Давайте выпьем за знакомство, Танюша!

– Ну… разве что один глоток, – неуверенно проговорила Татьяна.

Она отпила глоток.

– Ну как? – спросил Макс.

– Приятно. Только пузырьки колют язык.

– За первый тост – до дна.

– Почему?

– Так принято. Представьте себе, что это бокал с вашей удачей, и выпейте ее всю до капли.

– Ладно, я попробую.

Таня осушила бокал. Поставила его, посмотрела на Макса и сказала:

– Максим Андреевич, я хотела вас спросить.

– Спрашивайте.

– А вы правда думаете, что я боюсь вдохнуть воздух полной грудью?

– Полной грудью?

Макс опустил взгляд.

– На что вы смотрите?

– На вашу полную грудь.

Таня одернула кофточку и строго сказала:

– При чем тут моя грудь?

– Вы же сами о ней заговорили.

– Но я имела в виду другое! Вы правда думаете, что я боюсь жизни?

Максим кивнул:

– Да.

– Но это не так! Я… я люблю жизнь! И умею наслаждаться ею!

– Докажите.

– Как?

Максим взял бутылку.

– Выпейте еще один бокал шампанского.

И он наполнил оба бокала. Таня посмотрела на шампанское с сомнением.

– Но мне нельзя столько пить. У меня непереносимость алкоголя. Я не шучу, мне врач так сказал!

– Ваш врач – пошлый зануда. Запомните, Таня, все зависит от количества выпитого. Два бокала шампанского еще никого не отправляли в аут. Более того, пара бокалов сухого вина в день избавляет от морщин и продлевает молодость.

Таня недоверчиво прищурилась:

– Это правда?

– Сущая правда. Я сам это читал в журнале «Наука и жизнь».

– Ну, если только в журнале…

Максим поднял бокал.

– Давайте выпьем за вас, Танечка! За то, чтобы вы стали отличным оперативником!

– Таким, как вы?

– Лучше. Чтобы вы стали Начальником с большой буквы «Н»!

– Вы тоже можете стать начальником.

Максим улыбнулся и качнул головой:

– Нет, мне это не грозит. Я – охотничий пес. Кабинетная жизнь не для меня. В кабинете я заскучаю, зачахну и прокисну. А вот у вас есть все шансы возглавить когда-нибудь отдел.

– Вы правда так думаете?

– Конечно. Только не будьте сухарем.

Таня моргнула длинными ресницами.

– Я не сухарь!

– Но можете им стать. Если немедленно не выпьете. За свободу Нельсона Манделы!

Таня вздохнула и подняла наполненный Максимом бокал.

– Ладно. За свободу Манделы выпью. Но больше – ни-ни.

И она осушила бокал. Потом поставила его, подперла подбородок рукой и, посмотрев на Макса заблестевшими и потеплевшими глазами, проговорила:

– Максим Андреевич…

– Просто Максим.

– Максим, можно вас спросить?

– Конечно.

– Почему вы такой бабник? Неужели нельзя влюбиться в одну женщину и быть ей верным?

– Можно, – сказал Макс. – Но, наверное, я еще не встретил такую женщину.

Таня, чуть склонив голову набок, внимательно вгляделась в его лицо.

– Сколько вам лет, Максим?

– Мне тридцать четыре года.

Таня вздохнула:

– Какой вы старый!

Макс поперхнулся шампанским.

– Не очень-то это вежливо, – заметил он.

– Тридцать четыре года, – повторила Таня, не обращая внимания на его слова. – И вы до сих пор не нашли женщину, в которую можно влюбиться? Как такое возможно?

– Сам не знаю. Может быть, ищу не там, где надо? Подставляйте бокал – я налью еще.

Таня подставила бокал и сказала:

– Мне вас жалко.

– Вот это напрасно! – Максим разлил по бокалам остатки шампанского. – Спросите любого – я самый удачливый парень в столице.

– Вам везет в пустяках. Но главное от вас ускользает. Кстати… – Она вдруг улыбнулась. – Я спросила у подружки насчет Сильвестра Сталлоне. Она сказала, что это знаменитый американский актер.

– Ваша подружка – продвинутая герла! – похвалил Макс.

– Не знаю… Я как-то больше люблю наше, советское кино. «Служебный роман», «Иронию судьбы», «Кавказскую пленницу»… Еще «Жестокий романс» с Никитой Михалковым, только он очень грустный.

Максим усмехнулся:

– «Совок». Об этих фильмах лет через двадцать пять никто и не вспомнит!

– А про вашего Сталлоне вспомнят?

– Конечно.

– А я думаю, вы ошибаетесь.

– Через двадцать пять лет я напомню вам об этом разговоре.

Таня вздохнула:

– Двадцать пять лет – это целая жизнь.

– Двадцать пять лет – это всего лишь мгновение, – возразил Макс.

Внезапно Таня нахмурилась, словно вспомнила что-то важное.

– Максим Андреевич, какой же вы подлый бабник! – сказала она. И неожиданно добавила: – И какой же вы… красивый.

Таня протянула руку и взяла его за галстук.

– Одна девушка… – сбивчиво заговорила Таня. – …Она работает в архиве МВД… Говорила, что ты целуешься лучше всех на свете. Я хочу попробовать.

– Ты уверена?

Таня прищурила зеленоватые глаза.

– Мне все говорят, что я слишком не уверена в себе. Могу я быть уверенной хотя бы сейчас?

– Но…

– Ты будешь целоваться или нет?

Макс улыбнулся:

– Перед таким стремительным натиском не устоит ни один мужчина!

Они поцеловались. Таня выпустила из пальцев галстук Максима, откинулась на спинку стула и резюмировала:

– Варька была права. Целуетесь вы божественно.

– Хотите повторить?

– Да. Но не буду.

– Почему? – посмеиваясь, спросил Марк.

– Не хочу, чтобы ты думал, что я легкодоступна.

– Ладно. Не хочешь – не на…

Таня резко наклонилась вперед, снова схватила Максима за галстук, притянула к себе и поцеловала в губы.

– Хочешь, поедем ко мне? – спросил Макс, глядя в ее мерцающие глаза. – У меня есть новая пластинка группы «Воскресенье».

– «Воскресенье» – это вчерашний день.

– А что сегодняшний?

– Борис Гребенщиков.

– Кто такой? Очередной «герой на день»?

– Сам ты «герой на день».

– Хочу быть героем на ночь. Так мы едем ко мне?

Таня нахмурилась и погрозила Орлову пальцем.

– Если ты думаешь, что я такая пьяная, что не могу за себя постоять и дать отпор человеку, который хочет, чтобы я плюнула на свои принципы, то я… – Она вдруг осеклась и наморщила лоб. – Черт, кажется, я сбилась. О чем я говорила?