Евгения Грановская - Никто не придет

Первым молчание прервал Толя.

– Вот сейчас возьму тебя за бока, сожму, как тюбик с зубной пастой, и выдавлю, к черту, все твое обаяние, – сказал он. – А потом погляжу, останется ли в тебе хоть что-нибудь стоящее.

– Знаешь что, Толя… иди-ка ты в задницу! – сказал на это Стас.

– Только если ты полезешь вперед и будешь светить фонариком, – парировал Волохов.

Маша отодвинула от себя рюмку и снова поморщилась.

– Девочки, хватит вам ссориться, – произнесла она. – Потом подергаете друг дружку за косы.

Волохов хохотнул, лицо его снова стало добродушным. Он посмотрел на Машу и сказал:

– Как думаешь, Марусь, мы его найдем?

– Кого? – не поняла Маша.

– Чудака, который грабанул квартиру сенатора.

– Не знаю, Толь. Зацепок слишком мало.

– Будем надеяться, что нам повезет.

– Когда это нам везло? – насмешливо осведомился Стас.

Громила Волохов открыл рот для ответа, но тут Стас воскликнул, уставившись в сторону входной двери:

– Маш, смотри-ка кто идет. Это же сенатор Антипин! Заскочил в наш бар пропустить рюмашку-другую вискаря.

Это действительно был он – сенатор Антипин. Он шел к барной стойке в сопровождении двух крепких парней, которые тщетно пытались казаться независимыми и незаметными. Неприязненно поглядывая по сторонам, сенатор остановился у стойки и заказал что-то у бармена.

Маша встала из-за стола.

– Ты куда? – удивленно окликнул ее Стас.

– Сейчас приду.

Маша направилась к барной стойке. Присела на высокий стул рядом с сенатором, посмотрела на стакан с виски, который бармен поставил перед Антипиным, и громко осведомилась:

– Решили утопить свое горе в вине?

Сенатор скосил на нее глаза, поморщился и сухо обронил:

– А вам какое дело?

– Никакого, – сказала Маша. – Просто странно видеть, как правительственный чиновник превращается в богемного пропойцу. Оказывается, вы тоже живой человек.

– Вы удивлены?

– Конечно. Обычно я вижу правительственных чиновников по телевизору. До встречи с вами я даже сомневалась, существуют ли они на самом деле или это всего лишь компьютерная графика.

– И как? Теперь убедились, что я живой?

Маша качнула белокурой головой:

– Не совсем.

– То есть.

– Выглядите вы как живой. Но взгляд у вас мертвый. И голос злой. И вообще, вы напоминаете мне стереотипного злодея из дешевого голливудского фильма. Куча самолюбия и ни капли здравомыслия.

Сенатор обхватил пальцами стакан с коричневым напитком, в котором покачивались куски льда.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Да. Хотелось бы послать вас куда подальше, но тактичность не позволяет.

Антипин не обиделся. Лишь усмехнулся и произнес:

– Если бы вы только знали, Мария Александровна, как много раз меня туда посылали. Но идти туда приходилось не мне, а тем, кто посылал. Пожелаю и вам счастливого пути.

– Спасибо за пожелания. Хотела бы и я сказать то же самое, но ваш путь не будет счастливым. Такие, как вы, бывают богатыми и удачливыми, но счастливыми… – Она покачала головой. – Никогда.

Маша вернулась за стол к коллегам.

– Марусь, ты там ничего лишнего не наговорила? – с опаской спросил у нее Стас.

– Не знаю, – угрюмо ответила Маша. – Да плевать.

Стас и Толя переглянулись.

– И что на тебя нашло? – прогудел Толя.

– Сама не знаю. Наверное, сработали твои «пятьдесят грамм».

Сенатор между тем выпил свою порцию виски, расплатился и зашагал к двери. Стас посмотрел ему вслед и сказал:

– А что, если он сам грохнул свою домработницу?

– Зачем ему это? – осведомился Волохов.

– Ну, может быть, у них был роман? Она его стала шантажировать, и все такое. Подобное сплошь и рядом бывает.

– Если закончим это дело благополучно – выпью бутылку шампанского, – объявил Толя Волохов. – Прямо из горлышка. Потом сниму в баре красотку и займусь с ней безудержным сексом.

Стас криво ухмыльнулся:

– Только не надо косить под меня, здоровячок. От шампанского у тебя закружится голова, красотка накрутит тебе фигу, а секс за последние полтора года ты видел только по телевизору.

– Толь, налей мне еще, – попросила Маша. – Только немного.

Волохов взял графин и наполнил ее рюмку наполовину. Маша залпом выпила.

– Пойду на свежий воздух, – сказала она, вставая.

– Я провожу! – произнес Стас.

– И я! – привстал Волохов.

Маша мотнула головой:

– Не надо. Я подышу и вернусь.

– Точно?

– Да. Не волнуйтесь за меня.

На улице Маша полной грудью вдохнула осенний холодный ночной воздух. Уже стемнело. И на сердце у нее было так же темно, как вокруг. Откуда-то взялось неприятное предчувствие, словно ее ожидало впереди что-то страшное.

Маша достала из сумочки телефон и набрала номер Глеба.

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия Сети, – пропел из трубки женский голос.

Маша повторила попытку – но с тем же результатом. Не добившись желаемого, она убрала трубку в сумку, достала сигареты и закурила. Сделала несколько затяжек, но курить ей почему-то не хотелось, и она бросила сигарету в темноту за конусом желтого света. Красная точка, прочертив сверкающую дугу, растаяла во мраке.

Начал накрапывать дождь. Капли дождя увлажнили ей лицо. С тяжелым от предчувствий сердцем Маша собралась вернуться в бар, но остановилась, несколько секунд стояла в нерешительности, а затем повернулась и зашагала к стоянке такси.

2

По пути домой Маша заехала в магазин и купила бутылку белого испанского вина Grand Feudo.

В холле магазина стоял стеллаж, на котором красовались коробки с фильмами. Среди них была «Живая сталь». Название фильма заставило Машу задуматься. Вроде Митька что-то говорил про этот фильм. Поколебавшись, она сняла диск со стеллажа и присоединила его к другим покупкам.

Рядом с магазином был Макдоналдс. Маша зашла и туда – прикупить сыну Митьке его любимую фастфудовскую еду. По пятницам и субботам они устраивали «праздник непослушания», в эти дни Митька мог есть все, что захочет, смотреть телик до поздней ночи или круглые сутки напролет играть в компьютерные игры.

Митька встретил ее на пороге возмущенным возгласом:

– Ма, ты почему так поздно?

– На работе задержалась, – соврала Любимова.

– Задержалась? – Митька захлопал глазами. – Значит, ты и правда забыла, о чем мы договаривались!

– Что? – Маша наморщила лоб. – А о чем мы договаривались?

– Ты обещала, что мы пойдем сегодня в кино, – угрюмо проговорил Митька. – Я прождал тебя весь вечер.

Маша осознала свою ошибку, но, привычно считая нападение лучшим способом обороны, сказала:

– Чем возмущаться, лучше помоги мне снять сапоги.