Каменное перо - Павел Георгиевич Козлов
Иногда мне кажется, что он сам искал страдания, потому что они вдохновляли его на поэзию. Я не могу представить себе счастливого Принца – Принца, у которого ладится всякое дело, Принца, окруженного заботой и любовью. Он с подозрением отнесется ко всякому счастью, потому что не верит в него, но в то же время он никогда не прекратит его искать, потому что без мечты поэт не живет.
Принц не помнил свою мать – в этом мне повезло гораздо больше. Она рано оставила этот мир, а новой супругой его королевское величество обзавестись не сумели.
В разговорах со мною Принц не хотел вспоминать о своем девстве, потому что оно состояло из учений, муштры и скуки. Принц также не хотел вспоминать свои мечты, потому что они будут ясны из его истории. Но есть вещи, не рассказать о которых он не имел решительно никакого права.
Двадцать седьмое лето Принца выдалось суматошным. Со дня на день Соколиная башня ожидала герцога Таливарского и его свиту. Арчибальд Правдивый величал себя герцогом, но во всех отношениях его вотчина была настоящим государством, где он властвовал и повелевал безраздельно. Кто-то даже считал герцогство позабытой частью Священной Римской империи, но сам герцог настаивал на полной автономности. Его земли простирались между горами, от хребта до хребта, утопая в зеленых полях и плодородных речных долинах. Наша страна называлась Лилией и ютилась на берегу. Раньше ее называли как-то по-другому, очень сложно и певуче, но люди со временем научились составлять карты и отметили, что четыре наших полуострова плавно раскрываются навстречу океану, словно лепестки. Поэтому все прошлые названия были позабыты, и мы прозвали себя в честь цветка.
Таливар был нашим северным соседом, и ко времени моего рождения отношения между двумя странами перестали складываться. Давали о себе знать давние обиды. Я неплохо знал историю и никогда не интересовался политикой, хотя в ходе наших с Принцем скитаний мне волей-неволей пришлось кое-что заучить. Но на судьбоносную дату звездопада мои знания были исключительно поверхностны и заурядны. Я ведал, что торговля шла из рук вон плохо, потому что стороны вечно не могли о чем-то договориться и терзали друг друга налогами. Я слышал, что король и герцог стянули к границе войска и щетинились друг на друга мушкетами, потому что придворные картографы никак не могли поделить между собой отдельные клочки земли. Я знал, что народы обоих государств по какой-то непостижимой причине всегда ожидали друг от друга подлости и смотрели на соседей с подозрением и чувством собственного превосходства, а военные стратеги хмурили лбы и пытались понять, что на уме у противников. В конце концов, королю Рихарду и герцогу Арчибальду надоело платить друг за друга налоги и щетиниться друг на друга мушкетами, и они решили сесть за стол переговоров. В невиданном жесте доброй воли Арчибальд осчастливил Соколиную Башню визитом. Он прихватил с собою весь двор, включая министров и младую дочь, и двинулся навстречу неизвестности.
Мудрый король Рихард, батюшка нашего Принца, распознав благодатную возможность, изо всех сил готовился ко встрече дорого гостя. Визит состоялся.
Принц никогда не позабудет этот день. Он стоял по правую руку от трона, посреди черных колонн, в четырех изумрудных стенах приемного зала, на сверкающем черном мраморе, в свете тысячей узких остроконечных окошек, что тянулись от пола до самого потолка, и смотрел, как таливарская процессия осанисто плывет к нему навстречу.
Спустя вечность, герцог и король обменивались рукопожатиями, а дамы глядели в пол и приседали в изящных реверансах. Одного украдкой брошенного взгляда хватило, чтобы понять самое главное – юная герцогиня была чудо как хороша собой.
Принц посмотрел на нее еще раз, вновь незаметно, и тогда его поразило томление зарождающегося чувства. Иначе и не скажешь. Ему сделалось легко – так легко, как бывает иной раз, когда вы осознаете наступление весны и полной грудью вдыхаете свежий молодой воздух.
Глядя на нее, хотелось жить, плакать, любить весь мир, быть замеченным. Принц отказал мне в ее описании; он сказал лишь, что в жизни не видывал такой красавицы, и что он понял это лишь на четвертый день после знакомства. А еще ее волосы были черными и длинными, а манера была царственной и в то же время женственной, и потаенно нежной, хоть и несколько сдержанной. Так сказал Принц.
Их представили друг другу, и он в третий раз посмотрел на нее. Земля под ногами заходила ходуном.
За обедом молодых людей посадили рядом.
Если бы не это потворство судьбы, кто знает – может быть все так и завершилось бы парой незамеченных взглядов и неоконченным циклом пылких стихотворений. Но фортуна распорядилась иначе и надоумила герцогиню тихонько не согласиться с королем, который в самых неблагоприятных тонах раскритиковал последний роман Теодора Кипрена. Не веря в свое счастья, Принц обронил вилку и так же негромко произнес:
– Но все же «Отрекшийся» был сильнее!
Их взгляды встретились, а губы нерешительно дрогнули в смущенных улыбках. Так Изабелла по-настоящему познакомилась с Принцем. К вечеру оба знали друг о друге столько нужных и ненужных вещей, что, казалось, им теперь всю оставшуюся жизнь будет решительно не о чем больше разговаривать. Вы не отыщите такого романиста, работы которого они бы не обсудили или не порекомендовали друг другу в тот вечер, не было в обеих странах такого поэта, стихи которого не были бы упомянуты и процитированы.
Они отошли ко сну, предчувствуя абсолютное счастье.
Как водится, утро принесло сомнения. Не с каждым ли незнакомцем герцогиня ведет себя так открыто? Не было ли радушие Принца лишь вежливой гостеприимностью? Как вести себя при следующей встрече? Не планировали ли их влиятельные родители поженить молодых людей в случае благоприятного завершения переговоров?
Так пронеслась неделя. Так пронеслась жизнь.
Ее звали Изабелла.
Изабелла…
О, Изабелла! После этого ночного рассказа Принц не упускал возможности упомянуть тебя по поводу и без, наслаждаясь музыкой твоего имени, вызывая в моем воображении твой неведомый призрак – мудрое сияние темных локонов, сдержанные и плавные движения, серьезный взгляд. Порой мне кажется, что все, кто знал Принца, были обречены узнать и тебя. Ты жила в каждом его слове, ты, сама того не
