Стивен Кинг - Мёртвая зона

B. И что он сказал?

C. Извинился. А потом – даже не знаю – покачнулся и прикрыл лицо рукой. Я спросил, что с ним, а он ответил… Ну, понес всякую бессмыслицу.

Коуэн. Мистер Стрэнг, комитет особенно интересует все, что произносил мистер Смит и что может пролить свет на последовавшие события. Вы не припомните, что именно он сказал?

С. Ну, сначала… что с ним все в порядке, вот только пахнет жженой резиной. Горящими покрышками. А потом добавил: «Аккумулятор взорвется, если «прикурить» его от другой машины». И еще нечто вроде: «Я никуда не спешу, и оба приемника находятся на солнце. Поэтому сил на деревья жалеть не надо». Примерно так. Сами видите, сплошная бессмыслица.

B. А что случилось потом?

C. Он начал падать. Я подхватил его за плечо и за руку, которой он прикрывал лицо, и увидел, что правый глаз у него будто кровью налит. А потом он вырубился.

B. Но перед этим он успел еще что-то сказать, верно?

C. Да, сэр.

B. И что именно?

C. Он сказал: «О Стилсоне, папа, мы будем волноваться позже. Сейчас он в мертвой зоне».

B. Вы уверены, что он произнес именно эти слова?

C. Да, сэр, уверен. Я их никогда не забуду.

3

…и когда я очнулся, то уже лежал в маленькой каптерке на Роузмонт-авеню. Кейт сказал, чтобы я немедленно обратился к врачу и до этого на работе не появлялся. Я испугался, пап, но вовсе не потому, что, как мне кажется, подумал Кейт. Но я записался на прием к неврологу, которого порекомендовал мне Сэм Вейзак в ноябрьском письме. Я написал ему, что боюсь водить машину, так как у меня часто двоится в глазах. Сэм тут же ответил и посоветовал обратиться к доктору Вэнну. Сэма очень насторожили симптомы, но он не из тех, кто ставит диагноз на расстоянии.

К врачу я тогда обратился не сразу. Полагаю, рассудок может с каждым выкинуть какой-нибудь фокус, и до происшествия с разметкой я считал, что надо подождать и все само собой утрясется. Наверное, я боялся альтернативы и старался не думать о ней. Но случай на дороге стал последней каплей, и я пошел к врачу. Я испугался, но не за себя, а за всех, потому что мне многое открылось в видении.

Я обратился к доктору Вэнну, прошел обследование, и он от меня ничего не утаил. Как выяснилось, времени у меня осталось совсем не так много, как я считал, поскольку…

4

Выдержки из свидетельских показаний так называемому Комитету по делу Стилсона под председательством Уильяма Коуэна, сенатора от штата Мэн. Вопросы задает главный юрисконсульт комитета мистер Норман Д. Верайзер. Свидетелем выступает доктор Квентин М. Вэнн, проживающий по адресу: дом 17 по Паркленд-драйв, Финикс, штат Аризона.

Дата опроса – 22 августа 1979 года.

Верайзер. Завершив обследование и поставив диагноз, вы пригласили Джона Смита в свой кабинет?

Вэнн. Да, это был трудный разговор. Подобные беседы легкими не бывают.

Верайзер. Вы можете вкратце рассказать, о чем шла речь?

Вэнн. Да. Полагаю, что при таких необычных обстоятельствах я имею право нарушить врачебную этику. Я начал с того, что Джонни пережил ужасное потрясение. Он согласился. Из-за лопнувшего капилляра его правый глаз был по-прежнему налит кровью, но все-таки не так, как раньше. Если вы взглянете на снимок…

(Пояснения из распечатки беседы изъяты.)

Верайзер. И как отреагировал Джонни на ваши объяснения?

Вэнн. Он спросил, что у него «в сухом остатке», именно так и выразился. Должен признаться, что его спокойствие и мужество произвели на меня сильное впечатление.

Верайзер. И что было «в сухом остатке»?

Вэнн. Что? Простите, я подумал, что это и так ясно. У Джона Смита была прогрессирующая опухоль головного мозга в теменной доле.

(Волнение в зале, объявлен короткий перерыв.)

Верайзер. Доктор, прошу прощения за вынужденную паузу. Обращаю внимание присутствующих на то, что здесь проходит заседание комитета, занимающегося расследованием, а не разыгрывается спектакль. Прошу соблюдать порядок, иначе я попрошу парламентского пристава очистить зал.

Вэнн. Я понимаю, мистер Верайзер.

Верайзер. Благодарю вас, доктор. Не скажете ли комитету, как Смит воспринял это известие?

Вэнн. Он сохранял спокойствие. Удивительное спокойствие. Мне кажется, Смит подозревал нечто подобное, и я только подтвердил его опасения. Однако он признался, что испытывает страх, и спросил, сколько ему осталось.

Верайзер. И что вы ответили?

Вэнн. Я объяснил, что пока трудно сказать, поскольку нужно определить, что делать дальше, и высказал предположение о необходимости операции. Хочу подчеркнуть, что на тот момент я понятия не имел о коме и его необыкновенном, если не сказать сверхъестественном, выздоровлении.

Верайзер. И как он отреагировал?

Вэнн. Заявил, что никакой операции не будет. Он держался спокойно, но исключительно твердо. Я выразил надежду, что он изменит решение, так как, отказываясь от операции, подписывает себе смертный приговор.

Верайзер. И что он ответил?

Вэнн. Просил меня сообщить, сколько, по моему мнению, он сможет прожить без операции.

Верайзер. И вы удовлетворили его просьбу?

Вэнн. В общем, да. Я сказал ему, что процесс развития опухоли головного мозга очень индивидуален. Добавил, что у некоторых моих пациентов опухоль не давала о себе знать два года, но такие случаи крайне редки. Я заключил тем, что без операции он скорее всего проживет от восьми до двадцати месяцев.

Верайзер. И даже после этого он не изменил решение?

Вэнн. Да.

Верайзер. Когда Смит уходил, произошло что-нибудь необычное?

Вэнн. Я бы сказал – крайне необычное.

Верайзер. Расскажите, пожалуйста, нам об этом.

Вэнн. Я положил руку ему на плечо, желая задержать его. Понимаете, при данных обстоятельствах мне не хотелось сразу отпускать Смита, и я надеялся поддержать его. Едва я дотронулся до него, как почувствовал… нечто похожее на удар током. Но при этом ощущение было такое, будто из меня выкачивают силы и внутренне опустошают. Понимаю, что это сугубо личное восприятие, но оно важно, поскольку я профессионально занимаюсь научными наблюдениями. Уверяю вас, это ощущение не было приятным… я невольно отпрянул… а он посоветовал мне позвонить жене, потому что Строберри сильно расшибся.

Верайзер. Строберри?

Вэнн. Да, именно так он и сказал. Моего шурина… зовут Стэнбери Ричардс. В детстве мой младший сын всегда звал его «дядя Строберри». Я только вечером сообразил, о ком идет речь, и попросил жену позвонить брату – он живет в городке Гус-Лейк, штат Нью-Йорк.