Андрей Дашков - Странствие Сенора

– Если я сниму ее, ты пожалеешь об этом, – сказал он, рассматривая лицо женщины сквозь прорези в маске.

– Может быть, все-таки попробуешь? – вкрадчиво спросила она. – Ты ведь спас меня от рыцарей Лухада, и мне хотелось бы отблагодарить тебя. – Женщина провела кончиком блестящего языка по своим пухлым губам. – Я умею быть благодарной…

Он не верил ни единому ее слову, и все же герцога не оставляло предчувствие, что рисунки на коже являются ключом к какой-то тайне, странным образом затрагивающей и его собственную судьбу. Кроме того, он собирался получить от нее сведения о Храме и знал, что не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Его стремление достичь Завершения становилось маниакальным и вытесняло все другие желания.

– Ты вернешь долг полностью, если приведешь меня к Храму, – сказал Сенор с плохо скрываемым презрением.

Ему доставляло удовольствие сознавать, что красота пленницы не имеет над ним никакой власти. У него давно не было женщины, но эта слишком хорошо знала себе цену. В подобных случаях у герцога обычно пропадало намерение платить и он применял грубую силу. Ее коварство было очевидно, однако мотивы поступков оставались для него тайной. Незримая и непроницаемая пелена, в которой, как в трясине, вязли отражения, отделяла Незавершенного от всего того, во что ему хотелось бы проникнуть.

– Лично мне неизвестно, где находится место, о котором ты говоришь, – начала она и, заметив его нетерпеливый яростный жест, быстро продолжила: – Но об этом знают там, откуда меня похитили. Клянусь, это правда! ТУДА я отведу тебя с удовольствием…

Он и сам знал, что это правда, и все же колебался. В ее предложении был какой-то подвох, однако женщина показалась Сенору всего лишь орудием в руках гораздо более могущественного врага. Впрочем, худшее, что его ожидало, была скорая смерть в результате неотвратимого колдовства Зонтага. Он напомнил себе об этом и перестал сомневаться в чем-либо. Тот случай, когда жертва сама ищет встречи с охотником…

– Если я не найду дорогу к Храму, мне придется убить тебя, – сказал он без тени угрозы, как о чем-то само собой разумеющемся.

С ее лица мгновенно слетело угодливое выражение. Сейчас Сенор был уверен в том, что выполнит свое обещание. Она тоже почувствовала это и испугалась. Ей действительно казалось, что она не предложила страннику Хаоса ничего такого, что могло бы повредить ему. Она не подозревала об изощренной ловушке и о том, что хранилось в глубине ее памяти, под непроницаемым щитом. Там покоилось то, чему предстояло пробудиться в нужный момент и превратить женщину в живой инструмент…

– Но прежде я все-таки хотел бы узнать твое имя, – сказал Сенор с недоброй усмешкой.

– Когда-то, давным-давно, меня называли Джелва из рода Баолы, жрица культа Лемвиг, плоть Хозяина Иллюзий… Мое тело – самая большая загадка для смертных Тени, – добавила она двусмысленно и не без самодовольства. Она была неисправима.

– Тогда веди меня, Джелва из рода Баолы, – сказал он, взяв в свою руку ее мелко дрожавшую кисть, и расслабился.

Глава четвертая

Возвращение в замок Грах

Долгие паузы, возникавшие в разговоре с герцогом, заставляли Джелву испытывать растерянность, перераставшую в страх, который навсегда поселился в темных закоулках ее души с тех пор, как она очутилась в Тени. Джелва еще помнила, как много тысяч Изменений тому назад была жрицей в языческом королевстве Вальдивия, но теперь прошлая жизнь казалась ей менее реальной, чем непостижимые события, свидетельницей и участницей которых она стала совсем недавно.

Когда Вальдивию поглотила Тень, Джелва уцелела благодаря одному предмету, весьма незначительному на вид. Тем не менее ее разум подвергся сокрушительному натиску Хаоса, и она вплотную приблизилась к границе, за которой ее ожидало безумие. Пройдя сквозь ад изменяющихся ландшафтов вблизи Замка Крика, она чудом избежала смерти, а от сумасшествия ее спас тот, кому с тех пор Джелва принадлежала безраздельно.

Но даже он ничего не знал о происхождении таинственных рисунков на ее теле. Новый хозяин привел Джелву в страну, где магия не являлась абсолютной силой, где под ногами была надежная твердь, где существовали укрытия и непоколебимые стены спасали от бушевавших вокруг течений Хаоса. Внутри этих стен плелись грязные, но вполне обыкновенные интриги. Здесь Джелва оказалась в своей стихии и очень быстро приобрела заметное влияние.

Ей не приходило в голову, что исподволь творимое «спасителем» колдовство постепенно превращало ее в марионетку, послушную исполнительницу чужих желаний, посланницу зла, кое-кому казавшегося беспричинным.

С тех пор она видела и пережила многое…

Но герцог Мертвая Кожа внушал ей суеверный страх. Временами ей казалось, что это СУЩЕСТВО давно перестало быть человеком. Долгое, слишком долгое странствие в Тени наложило на его сознание неизгладимый отпечаток. Для него уже почти ничего не значили старые привычки; отмирали инстинкты, на которых Джелва могла бы сыграть. Он был помечен смертью, и «меткой» было уродство, скрываемое под мертвенно-белой маской.

…Джелва вела герцога, не задумываясь над тем, откуда ей известен путь сквозь изменяющиеся ландшафты. Сенор давно понял, что она зависима, и порой смотрел на нее с жалостью. Он сам когда-то был таким же слепцом в Кобаре – причем, слепцом без поводыря, – однако и сейчас не обольщался на свой счет: ведь он следовал одним только смутным предчувствиям…

Они прошли по Перевернутой Радуге, мимо бывшего Королевства Унн, Жидкой Иглы и Четырех Глаз Эльгары. Он позволял Джелве доминировать в их кратковременном союзе и не пытался самостоятельно вызвать Изменения. У него было ощущение, что они находятся в той области Хаоса, в которую он еще никогда не попадал…

Они быстро преодолели несколько сотен ландшафтов, ни в одном не задерживаясь дольше, чем требовалось для завершения Изменений. Уверенность, с которой Джелва вела герцога, всего лишь подтверждала то, о чем он уже догадывался и сам.

И вот – очередной переход.

Вначале он стал узнавать отдельные фрагменты, а затем узрел облик мира, проступавшего сквозь чуждые ландшафты. Сенор не сумел бы сказать определенно, что именно кажется ему знакомым. Во всяком случае, когда-то он уже побывал в этом месте или в другом, во многом подобном этому.

Он остановился, повинуясь знаку Джелвы, и смотрел, как все дальше отступают зыбкие волны, в которых переливались и дрожали тысячи силуэтов и оттенков. Пейзаж вокруг обретал плотность и привычную неподвижность; в нем появились расстояния и перспектива, а также однонаправленная связь причин и следствий…